названия по роду тех смешанных с другими частей, число которых преобладает. В снеге, к примеру, больше белизны и холода, чем черноты и тепла, но когда снег тает и превращается в воду, это происходит из-за того, что в смеси становится больше тепла и черноты. Но какая-то доля двух этих первоначал уже содержалась в снеге до этого. В результате получается, что при таянии снега не происходит внезапное создание чего-то из ничего, а возрастает степень чего-то. Никогда не происходит так, что вдруг начинает быть то, чего только что не было, но существуют изменения в интенсивности перемешанных между собой первоначал.

Изначально первоначала находились в беспорядочном хаосе. Творцом Космоса был Мировой Ум. Он бесконечен и не смешан ни с какой вещью. («Все, что имеется, было совокупно, – писал Анаксагор, – затем пришел Ум и установил в нем распорядок»). Ум находится в состоянии вечного познания мира и благодаря этому постепенно начинает управлять им.

Именно Ум привел первоначальную смесь в движение таким образом, что она стала кружащимся и расширяющимся вихрем. В результате этого вращения из нее выделились противоположности: тяжелые частицы в большинстве случаев относило в центр, где из них складывалась наша земля, а более летучие частицы, в том числе огромное количество воздуха, были вытолкнуты наружу. В этих рассуждениях Анаксагор в основном следовал за Анаксимандром, но он дополнил его учение следующими весьма существенными идеями. Он считал, что из центра формирующейся твердой земли на определенном этапе были выброшены огромные глыбы камня, которые не упали обратно из-за огромной скорости своего движения. Солнце, Луна и планеты – такие раскаленные камни в небе, а метеориты – камни меньшего размера, которые упали на землю, когда потеряли ту скорость, которая удерживала их в небе.

В отличие от Анаксимандра, Анаксагор отрицал возможность возникновения жизни из неживого. По его мнению, живое и неживое возникли одновременно из мирового хаоса. Потом жизнь была занесена на Землю, сначала в простой форме, а потом усложнялась в ходе развития. В других мирах развитие жизни могло пойти иначе, чем на Земле. (Анаксагор высказал любопытное предположение, что чудовища, упоминаемые в мифах – это неземные существа; так, к примеру, немейский лев, убитый Гераклом, – «упал с Луны»!)

Ум не только создал Вселенную, но и продолжает управлять ей. Оставаясь «несмешанным и чистым», он заполняет собой все. Во всем есть какая-то доля этого космического ума; что касается человека, то у него эта доля большая. Но каким образом Ум осуществляет себя в этом мире Анаксагор не объяснял. Эта тема оказалась у него неразработанной, он оставил ее для последующих поколений философов.

Идеи Анаксагора произвели сильное впечатление на образованных афинян. Простой народ, впрочем, был равнодушен к философии. Он не предавал особого значения умозаключениям великого клазоменца до тех пор, пока по городу не стали распространяться его вольные суждения о богах. Ходили слухи, что чужеземец объявляет гром не грозным голосом владыки богов Зевса, а звуком, возникающим при столкновении грозовых облаков. А некто, втесавшийся в число учеников Анаксагора, уверял будто тот назвал Гелиоса «глыбой, огненной насквозь, величиною поболее Пелопоннеса». Поначалу подобным нелепостям не хотели верить, однако вскоре в театре была поставлена трагедия анаксагорова ученика Еврипида. На этот раз слова философа о Гелиосе услышали из уст актера тысячи зрителей. Враги Перикла поспешили воспользоваться этим и в 431 г. до Р.Х. привлекли Анаксагора к суду. Старику грозила смертная казнь за нечестие, но защитником наставника выступил сам Перикл. Он спросил: дает ли его жизнь какой-нибудь повод к нареканиям? И услышав, что нет, сказал: «А между тем, я ученик этого человека! Так не поддавайтесь клевете и не казните его, а послушайте меня и отпустите».

Периклу удалось смягчить сердца судей. Анаксагора приговорили к штрафу в пять талантов (его внесли в казну его ученики) и изгнанию. На следующий день кто-то из друзей, провожая Анаксагора, сказал сокрушенно: «Как же ты будешь жить, лишившись общения с афинянами?» – «Это они лишились общения со мной», – ответил философ, поднимаясь по сходням. (Похоже, Анаксагор действительно не придавал большого значения месту, где живет. Рассказывают, что кто-то сокрушался при нем из-за того, что обречен умереть на чужбине. «Не тревожься! – успокоил его Анаксагор, – спуск в Аид отовсюду одинаков!»)

Корабль, принявший изгнанника был из небольшого городка Лампсака. Но слава о мудрости Анаксагора пришла и сюда. Здесь у философа появились новые ученики. Когда, спустя короткое время, он занемог, правители города пришли к его ложу и спросили, есть ли у него какое-нибудь желание. «Пусть, – сказал умирающий, – в месяц и день моей смерти учащиеся будут освобождены от занятий». Умер Анаксагор в 428 г. до Р.Х.

2) Эмпедокл

В рассказах Диогена об обстоятельствах жизни Эмпедокла из Акраганта (ок. 490 до н. э. – ок. 430 до н. э.), он изображается таким же чудотворцем и колдуном, как Пифагор. Эмпедокл пользовался при жизни большим почетом среди своих сограждан, а после смерти в его родном городе ему была воздвигнута статуя. Он жил не уединенно, подобно Гераклиту, а оказывал большое влияние на ход государственных дел Акраганта, подобно Пармениду в Элее. О его смерти, так же как и о других обстоятельствах его жизни, создано много легенд. По одним рассказам, он внезапно исчез после пира, по другим – он находился на Этне со своими друзьями, и они вдруг потеряли его из виду. Однако тайна того, чт; с ним действительно произошло, была выдана тем, что одна из сандалий Эмпедокла была выброшена Этной и найдена одним его другом; благодаря этому стало ясно, что он бросился в Этну, чтобы таким образом уйти от взоров людей и создать мнение, будто он, собственно говоря, не умер, а был перемещен к богам.

Вкратце его общая мысль формулирована Аристотелем следующим образом: «Эмпедокл присоединил к трем – огню, воде и воздуху, – из которых каждый тем или другим философом признавался раньше первоначалом, еще и землю, как четвертый материальный элемент, и сказал, что эти элементы всегда существуют, что они не возникают, а только в большем или меньшем количестве соединяются воедино и выделяются из этого единого».

Относительно абстрактного понятия их отношения друг к другу Аристотель (Metaph., I, 4) говорит далее, что Эмпедокл пользовался, как первоначалами, не только четырьмя элементами, но также и дружбой и враждой, которые уже встретились у Гераклита. Сразу ясно, что они представляют собой нечто другое, чем вышеуказанные четыре элемента, так как они, собственно, суть нечто всеобщее. Четыре элемента природы суть для него реальные первоначала; а дружба и вражда – идеальные. Характерным для Эмпедокла является то, что он