— Ах, дьявол! — прошептал Ростислав, хватаясь за нож. — Сюда бы звено «Су-тридцать седьмых» — мы бы тебе показали, тварь ползучая!

Он вспомнил о свирели братьев Соловьев, с помощью которой удалось изгнать «проекцию» Дуггура из тела Ненагляды. Вытащил, направил на страшную голову Пурима и свистнул.

Тусклое шипение черного шума, останавливающего биологические процессы, подействовало на голову навья, как удар дубиной! Голова вспухла и распалась на стаю ворон. Однако остальные части колоссального многокилометрового тела Пурима продолжали двигаться как ни в чем не бывало, постепенно сближаясь, как бы кристаллизуясь в единый организм.

Ростислав направил дудку на крыло дракона, свистнул.

Крыло разделилось на бестолково мечущихся и вопящих ворон.

Но из тучи птиц в этот момент снова образовалась голова Пурима, в ней протаяла пасть, раскрылась, дохнула огнем и дымом.

Ростислав свистнул.

Голова рассыпалась.

Зато сформировалось только что раздробившееся крыло.

Светлов свистнул три раза подряд, чувствуя, как немеют пальцы и начинает плыть голова: какая-то мизерная часть направленной смертельной энергии свирели все-таки доставалась и ему.

Две лапы и часть туловища монстра растаяли, превратились в черные птичьи вихри. Но в это время сформировавшаяся голова навья обрела глаза, и Ростислав получил тяжкую ментальную оплеуху, едва не выбившую из него дух. Сознание помутилось. Свирель выпала из ослабевших рук. Светлов рухнул на колени, пытаясь защититься от пси-атаки.

Внезапно наступило облегчение, словно кто-то накрыл его непроницаемым щитом. Будимир! — понял Ростислав.

Голова прояснилась, с глаз спала пелена. Стал виден гигантский дракон с почти человеческой головой, нависший над долиной с лежащим в ней Святогором. Великан пошевелился, поднял голову, приподнялся.

Пурим ударил передней лапой по затылку Святогора. Тот ткнулся лицом в землю. Содрогнулись горы, по лесам прокатился низкий подземный гул.

Ростислав невольно вскрикнул.

Пурим снова поднял четырехпалую лапу в чешуйчатой зелено-черной броне, но ударить зашевелившегося Святогора не успел. Навстречу лапе метнулась пронзительно-желтая молния, превратила ее в клуб огня и дыма. Навья закричал так, что люди чуть не оглохли, выдохнул длинный язык огня, накрывший Будимира.

Однако мальчишка не пострадал, метнул еще одну молнию, тусклее предыдущей, срезавшую на голове монстра шишковидный нарост. Пурим издал еще один мощный вопль, породивший гулкое эхо в лесу, отпрянул, тряся дымящейся культей, но к нему метнулась стая ворон, всосалась в культю и восстановила лапу.

Святогор сел, упираясь в землю кулаками, грузно поднялся на ноги, становясь выше навья.

Монстр выстрелил языком пламени, который наткнулся на засиявший вокруг великана ореол и бессильно опал.

Удар лапой — ответный удар кулака Святогора, отбивший лапу с такой силой, что Пурима шатнуло.

Над лесом появилась могучая серебристая птица, держащая в лапах бревно, как показалось Ростиславу. Но это было не бревно — палица!

— Держи, отец! — раздался с небес клекочущий голос.

Птица выронила палицу, Святогор легко поймал ее, размахнулся и ударил.

Пространство беззвучно шатнулось.

Дернулась земля, породив странный дробный грохот — это лопались стволы деревьев вокруг долины!

Удар палицы вбил голову Пурима в тело, а само тело расплющил, расплескал, как расплавленный свинец, во все стороны. Струи и капли «свинца» разлетелись на сотни метров, застыли лохмотьями необычной формы. Остальное тело монстра также расплылось колючей лужей не то металла, не то болотной жижи, вздрагивая, вспучиваясь, застывая кружевными фестонами и грибообразными вздутиями. Лишь хвост навья уцелел, рассыпался черными хлопьями, которые превратились в жиденькую стаю ворон, с карканьем умчавшуюся за стену леса.

Святогор опустил раскалившуюся до красного свечения, дымящуюся палицу, понаблюдал за агонией бывшего воина армии Люцифера, поднял голову, пророкотал:

— Вовремя ты прилетел, сынок. Когда самого-то ждать?

— Уже скоро. С возвращением, основатель. Птица, похожая на Сокола Соколов, поднялась выше, исчезла. Ростислав опомнился, бросился к Будимиру, стоявшему посреди черного круга сожженной травы и почвы.

— Цел, малыш?!

Мальчик перестал светиться, оглянулся.

— Я в порядке, дядя Слава. Спасибо вам, что дали время собраться. Но я все-таки не воин.

Он сожалеюще развел руками.

— Не воин, а лапу этому уроду отстрелил чисто.

— Надо было дробить масштаб, а не изменять топологию локально. Тогда бы и воевать не пришлось.

— Что это была за птица? Не Рамаг ли?

— Возможно, кто-то из его родичей, посланец Яросвета.

Ростислав с недоверием посмотрел на парня, задрал голову, глянув на возвышавшегося над ними горой великана.

— Я не ослышался? Он… отец Яросвета?!

— Я тоже это узнал только что, — улыбнулся мальчик. Святогор вдруг присел на корточки перед людьми, приблизил к ним огромную голову, прогудел:

— Благодарствую, освободители. Время таких, как я, видно, прошло. Все изменилось, уже необязательно быть такими огромными, как я и мои родители, чтобы владеть силой. Но я еще пригожусь. Приказывайте, любую службу сослужу.

— Вы еще не поправились, — сказал Будимир. — Мы сами найдем Финист и принесем. Тогда и начнется ваша служба.

— Повинуюсь, други. Пока вы будете Финист искать, я тут поработаю маленько, землю родную почищу от нечисти всякой. Ишь, расплодилась! — Великан покосился на застывшие останки Пурима. — Может, отнести вас куда?

— Нам бы только до избы бабы Ягойой добраться, а там мы сами…

— Показывайте дорогу.

Святогор подставил ладонь, посадил людей на плечо и, повинуясь указаниям Будимира, зашагал к границам Свентаны.

Ростиславу очень хотелось посетить родину Ненагляды, посмотреть на нее хоть одним глазком и тут же отправиться по «тропе судьбы» в глубь Веера Миров, однако он понимал, что времени остается все меньше и действовать надо быстрее и решительнее. Где-то в бесконечных глубинах Шаданакара-Веера-Фрактала зарождался черный ветер погони, который вскоре должен был реализоваться на физическом уровне. И до момента его реализации надо было иметь при себе меч Святогора, а также знать координаты хрона, из которого Уицраор начал строительство «моста» через Суфэтх, навстречу своему бывшему господину. И еще нельзя было сбрасывать со счетов игву Дуггура, претендующего занять место Великих игв. У него тоже были веские основания охотиться за землянами, сумевшими раскрыть его план.