«на вырост». Иначе говоря, Карело-Финская ССР представляла собой незавершенный проект. Сталину не удалось достичь своих целей с помощью «Зимней войны», но он не оставлял мысли подчинить и включить в СССР всю Финляндию. Именно в таком ключе был сформулирован один из пунктов сталинского напутствия Молотову для переговоров в Берлине в ноябре 1940 года. В нем говорилось о том, что соглашение о частичном разграничении сфер интересов СССР и Германии событиями исчерпано, за исключением Финляндии. То есть согласно «разграничению сфер интересов» присоединили часть Польши, Латвию, Эстонию и даже сверх того Литву, а вот с Финляндией не получилось. Молотову предписывалось в переговорах вновь обсудить вопрос о Финляндии. Напомнить Гитлеру том, что она была отнесена к сфере интересов СССР на основе советско-германского соглашения 1939 года, в выполнении которого Германия «должна устранить всякие трудности и неясности»[261]. Что за «трудности и неясности»? А речь шла о том, что к этому времени в Финляндии был размещен небольшой контингент германских войск и организованы базы для промежуточных посадок самолетов по пути в Киркинес.

В.М. Молотов в Берлине.

Слева направо: В.М. Молотов, министр внутренних дел Германии Г. Фрик, советник МИД Г. Хильгер, министр иностранных дел И. фон Риббентроп и начальник отрядов СС Г. Гиммлер

13 ноября 1940

[РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1614. Л. 9]

В беседе с Гитлером 12 ноября 1940 года Молотов, подчеркнув, что отражает не только свою, но и точку зрения Сталина, прямо поставил вопрос о Финляндии. Как отмечено в записи беседы: «Советская сторона считает, что Германия выполнила свои обязательства по этому соглашению [секретным протоколам 1939 года. — Н. П.], кроме одного — Финляндии. В связи с этим Молотов хочет узнать, остается ли Германское правительство на точке зрения имеющегося соглашения. По этому вопросу (1939 г.) советская сторона, со своей стороны, не требует ничего, кроме того, что было решено в прошлом году»[262]. Гитлер пообещал обсудить это на другой день за завтраком.

На следующий день Гитлер вылил ушат холодной воды, заявив, что «Германия и теперь признает Финляндию сферой интересов СССР», но на время войны с Англией заинтересована в Финляндии экономически (получает лес и никель) и не хотела бы превращения района Балтийского моря в театр военных действий. Отметив, что «финны, которые оказали упорное сопротивление, завоевали симпатию во всем мире, и в особенности среди скандинавских народов», Гитлер добавил, что и в германском народе возникло «возбуждение» по этому поводу. И подытожил: «Все это побуждает Германское правительство стремиться к тому, чтобы воспрепятствовать возникновению вторичной войны в Финляндии»[263]. Молотов продолжал настаивать, и тогда Гитлер прямо спросил: «…имеет ли Советский Союз намерение вести войну в Финляндии?». На что получил уклончивый ответ: «…если правительство Финляндии откажется от двойственной политики и от настраивания масс против СССР, все пойдет нормально»[264]. Гитлер высказал опасение, что в случае новой войны против Финляндии на ее стороне выступит Швеция, да и Германии придется вмешаться и призвал к терпению: «После окончания войны Россия может получить все, что она пожелает»[265]. Старательно выполняя сталинское напутствие, Молотов упрямился, дескать, надо буквально держаться советско-германского соглашения 1939 года. Кремль хотел всего и сейчас! Гитлер парировал: СССР ведь сам вышел за пределы соглашения, обменяв «часть Польши на Литву», и Германия отнеслась к этому с пониманием[266]. И добавил: «…война с Финляндией будет источником осложнений. Россия уже получила львиную долю выгод»[267]. Молотову крыть было нечем.

По результатам беседы Молотов сообщил Сталину: «Главное время с Гитлером ушло на финский вопрос. Гитлер заявил, что подтверждает прошлогоднее соглашение, но Германия заявляет, что она заинтересована в сохранении мира на Балтийском море. Мое указание, что в прошлом году никаких оговорок не делалось по этому вопросу, не опровергалось, но и не имело влияния»[268]. Финляндия была избавлена от советизации. Тем не менее 25 октября 1940 года оперативным управлением Генштаба РККА был разработан план нападения на Финляндию, хотя и не пошедший в дело, согласно которому уже на 35-й день военного вторжения следовало захватить Хельсинки[269].

В.М. Молотов, Г. Хильгер и А. Гитлер

14 ноября 1940

[РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1614. Л. 11]

Несмотря на провал переговоров, Молотов, кажется, был очарован Гитлером. В посольстве, между своих, делился впечатлениями: «…поговорив с главой Немецкого правительства, поймешь причины его успехов». И глубокомысленно добавил, что «он редко встречал человека, которого бы мир оценивал так неправильно»[270]. В тот день Гитлер обрисовал Молотову грандиозные планы, как поделить наследие Британской империи после ее разгрома «германским оружием». Гитлер так и выразился: от империи останется «конкурсная масса», и «она сможет удовлетворить всех, кто имеет потребность в свободном выходе к океану»[271].

Карело-Финская ССР получилась солидной по размерам, но крайне малонаселенной. Территория 196 тысяч квадратных километров, что больше иных республик, например Азербайджана, Армении, Грузии или Таджикистана. А вот с населением — беда, даже по оптимистичным оценкам, всего-то порядка 500 тысяч человек.

Но статус! Союзной республике полагалась своя конституция. Вместо обкома ВКП(б) — ЦК Компартии республики. То же и с комсомолом. Расширялся аппарат управления, открывались новые номенклатурные вакансии. Хорошо зарекомендовавший себя секретарь Ярославского обкома комсомола Юрий Андропов был выдвинут на должность первого секретаря ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР. Вообще-то в Ярославской области число комсомольцев было внушительным, в несколько раз больше, чем в Карелии. Но не числом комсомольцев прирастал номенклатурный вес Андропова. Руководитель ЦК комсомола союзной республики — это на порядок выше, чем обкомовский первый секретарь

В последних числах мая 1940 года Андропов выехал в Петрозаводск. Ему предстояло участвовать в первом съезде комсомола республики. Съезд открылся 1 июня. По словам одной из участниц, «на трибуну поднялся незнакомый нам — делегатам, высокий темноволосый молодой человек». Андропов произнес речь и покорил собравшихся: «Четкая дикция, спокойный голос, лаконичные без длиннот предложения делали речь докладчика доходчивой, привлекающей внимание, а содержание ее показывало, что докладчик — большой знаток комсомольской работы. В перерыве работы съезда об этом только и говорили делегаты между собой»[272].

На пленуме ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР 3 июня 1940 года Андропов был избран первым секретарем ЦК. Его не могли не избрать. Не потому что он вполне «показался» делегатам и произвел эффект, а в силу партийно-комсомольской дисциплины. На эту должность Андропова рекомендовал ЦК ВЛКСМ, и