серьезность, Нора почесала кончик носа. – Боюсь, от моего английского у вас отвалятся уши.

– Не отвалятся, – успокоила ее Даша. – Мы же ни слова не поймем.

– Эдгар Аллан По годится?

Не прошло и двух минут, как появились Светка и Кир с шестью банками пива. Еще через минуту подвалил Алекс. Он притащил еще четыре банки.

– Аркадий убьет меня, если узнает. Но Зиночка так добра…

Замогильным голосом Нора декламировала поэму Эдгара По, думая только о том, как бы не рассмеяться, как вдруг услышала низкое и звучное:

– Nevermore!

И даже вздрогнула от неожиданности.

На террасу, перемахнув через перила, приземлился Герман.

– О господи! – воскликнула Лера. – Ты с неба, что ли, свалился?

– Наоборот. Я прятался за кустом.

Вслед за ним из укрытия выбрался Леонид. Наверное, они сделали круг по территории и подошли к Бараку со стороны изолятора. Кир молча протянул им по банке «Невского» светлого.

И вот уже все, кому не хватило стульев, сидят на чем попало – на перилах ограждения, а то и просто на дощатом полу, – пьют пиво, дурачатся, рассказывают неприличные анекдоты, хохочут, перебивают друг друга…

Решив, что становится слишком жарко, Герман снял свою любимую клетчатую рубашку и остался в белой футболке с коротким рукавом. Развалился на стуле, нагретом солнцем, откинул голову на спинку, закрыл глаза. Но и с закрытыми глазами, должно быть, чувствовал на себе пламенные взгляды юных красоток, тоже начавших понемногу освобождаться от лишних одежд.

– Из него получилась бы роскошная женщина, – вдруг ни с того ни с сего брякнула Влада. – Если бы он, к примеру, вздумал поменять пол.

– Носить колготки, накручивать волосы на бигуди, брить ноги и зону бикини. – Он усмехнулся, не открывая глаз. – Спасибо, я лучше помру некрасивым.

– Нет, правда, – Владу поддержала Светлана. – Девчонка получилась бы хоть куда.

– Хоть куда – это куда?

Взрыв веселого смеха, шепот, движение за спиной… Это что, заговор?

– Держи его, Кир.

Герман открыл глаза, оттолкнулся от спинки стула, но его удержали и усадили на место. Впереди стоял Алекс, позади – Кир.

– Руки назад! – скомандовал Кир. – Давай сам, чтобы я не причинял тебе боли.

Сознавая обоснованность этого требования, Герман заложил руки за спину, точнее, за спинку стула.

– Козлы.

– Ты не в том положении, чтобы хамить, – доброжелательно напомнил Кир. Оба запястья Германа тотчас оказались в тисках его пальцев. – Так что помалкивай.

– Козлы, – с наслаждением повторил Герман. И мгновение спустя: – Молчу! Молчу!

Взяв расческу, Влада разделила на пробор густую блестящую массу его темных волос, аккуратно расчесала по всей длине и заплела по обе стороны от лица две тоненькие индейские косички. Разыгравшаяся Светка грациозно перегнулась через перила, сорвала большой ярко-красный цветок гибискуса. Подошла, усмехнулась надменно, и, погладив Германа по голове, вставила короткий стебелек цветка в одну из косичек. Зрители восхищенно ахнули.

– Лечь не встать! – выразила общее мнение Даша. – Лера, можно я сбегаю за фотоаппаратом?

Герман затрясся от смеха – она побежит за фотоаппаратом!.. Тряхнул головой и красный цветок упал на освещенный солнцем пол террасы.

– Это что еще за фокусы?

Подобрав цветок, Светлана вплела стебель в косичку старательно, как ленту. Влада тем временем сбегала в корпус и вернулась с расшитой бисером косметичкой. Порылась, достала черный контурный карандаш.

Сидя на стуле с заложенными за спину руками, можно сказать, один на один с целой оравой половозрелых девиц, Герман вздохнул. Что он мог поделать? Только еще раз как следует потрясти головой и сбросить чертов цветок.

– Так. – Светлана встала перед ним руки-в-боки. – И долго это будет продолжаться?

Справа к нему приблизилась Влада, одной рукой надавила ему на лоб, а другой приготовилась нанести на край века черную «стрелку».

– Закрой глаза, Герман.

Но он уклонился от ее руки.

Влада обиженно нахмурилась.

– Сейчас он станет послушным, – пообещал Кир. – Один момент.

Герман показал ему средний палец и тут же вновь крепко сжал кулаки.

– Когда надоест, просто скажи «хватит».

Играя зажигалкой, Леонид исподлобья поглядывал то на Германа, то на Владу, то на Дашу, то на Светлану. Переводил взгляд с одного лица на другое. Герман же смотрел… да, теперь он смотрел только на Нору. Он не пытался понять, нравится ли ей игра. Он был уверен, что нравится.

– Ну, знаешь, – протянул Кир. – Уважаю.

Уважение побудило его пересмотреть подход к делу, в результате чего буквально через пару секунд Герман завопил:

– Простите, сэр! Я больше не буду подкладывать кнопки на стул господина директора! Я раскаиваюсь!

– Волшебное слово, – потребовал Кир, следуя правилам игры.

– Слово? О черт…

– Ты должен сказать «хватит», – подсказала Даша.

– Хватит! Хватит! – Он выпрямился на стуле, растирая онемевшую кисть. – Слушай, как ты это делаешь? Научи меня, будь другом.

– Научу, – усмехнулся Кир, озираясь в поисках непочатой банки пива. Таковой не оказалось. – Давай наводи красоту, а я пока сгоняю за пивом. Интересно, закрыла ли Зинаида кухню.

К его возвращению Герман уже напоминал царицу Нефертити: глаза обведены черным, волосы зачесаны назад, лоб перетянут расшитой бисером лентой из черного бархата, которую пожертвовала Даша.

– И зачем мужикам выдают такие длинные черные ресницы, – бормотала Влада, нанося на его бледное лицо немного румян, чтобы подчеркнуть скулы. – Вот чего я никогда не могла понять. Тут мучаешься, смазываешь их на ночь репейным маслом…

– Мать твою, Гера, – сказал Кир, протягивая ему банку пива. – Да тебя не узнать!

– Гера? – повторил тот. – Гера? Хм… Вот именно сейчас мне чудится в этом некая невыносимая двусмысленность. – Не вставая с места, он несильно лягнул Кира по колену. – Фильтруй свой базар, ковбой, я предупреждал.

Обеденный перерыв близился к концу. Почти всем бездельникам и лоботрясам пришло время возвращаться к работе, благо на ферме ее было хоть отбавляй. Только Леонид пока оставался непристроенным по причине отсутствия доктора Шадрина, а пристроить Германа, по словам Леры, даже доктору не удалось. Он занимался тем, чем хотел заниматься: сегодня одним, завтра другим, послезавтра третьим… или вовсе ничем. Стоять над ним с палкой было себе дороже, и в конце концов Аркадий махнул на него рукой. Позже Герман познакомился с группой архитекторов из Москвы, которые делали архитектурные обмеры памятников деревянного зодчества, разбросанных по Большому Соловецкому острову, чтобы подготовить чертежи для реставраторов, и – поскольку тоже имел архитектурное образование, – присоединился к ним.

Вернувшись после очередной таинственной отлучки и не обнаружив Леру ни в конторе, ни в оранжерее, Аркадий прошел по дорожке между цветущих кустов шиповника до Барака, поднялся по ступеням крыльца…

Он увидел Германа с подведенными, точно на египетских фресках, глазами и остановился как вкопанный.

– Это что за маскарад?

Увлеченный разговором, тот не