У меня загорелись глаза. «eBay» приобретет «Алибабу»? Это могла быть грандиозная сделка.

– И что они тебе сказали?

– Они связались с нами в прошлом году и выразили готовность встретиться. Мы приехали в офис «eBay», чтобы познакомиться. Там было несколько китайских программистов, которые меня узнали. Но пока что никому больше ничего не известно. Они сделали нам первое предложение, но оно было слишком плохим для того, чтобы его серьезно рассматривать. Завтра вечером мы узнаем, что они предложат на этот раз.

«Это становится очень интересным», – подумал я. Похоже, что «eBay» действительно начинает нервничать.

– Давай пойдем и посмотрим на зал, – предложил Джек, – я хочу знать, чего можно ожидать.

Мы с Джеком прошли в конференц-холл, где Джек должен был выступать, и сразу же увидели Мег Уитмен. Она подошла к нам – высокая, уверенная в себе, широко улыбающаяся.

– Привет, Джек. Рада видеть тебя снова. Мы приехали пораньше, чтобы услышать твое выступление.

– Привет, Мег, – ответил Джек, – добро пожаловать в Пекин. Я тоже с нетерпением жду твоего выступления.

Глядя, как они смеются и болтают, можно было подумать, что это два друга, встретившихся после долгой разлуки. Между ними не было никаких дурных чувств, несмотря на нашу борьбу, происходившую у всех на глазах.

Джек представил меня:

– Это Портер. Он отвечает за международный пиар.

Мы с Мег пожали друг другу руки и обменялись несколькими дружелюбными фразами. Рядом с Мег стоял глава ее отдела внешних сношений Генри Гомес, который из-за ее высокого роста казался совсем маленьким. Я представился Генри, и мы немного поболтали, стараясь быть максимально учтивыми и слегка шутить.

Джек вышел на сцену и неожиданно выступил с довольно непоследовательной речью. Я ожидал, что он, как всегда, будет прекрасен, но его наверняка отвлекало присутствие Мег. В конце концов, если в Китае «Taobao» шел нос в нос с «eBay», то на мировой арене мы все еще находились в их тени.

После выступления Джека мы с Генри сказали друг другу еще несколько приятных слов и обменялись визитками.

– Может быть, пообедаем вместе, пока ты тут? – предложил я Генри.

– Отлично, как насчет завтрашнего дня у меня в отеле? – ответил он.

На следующий день мы встретились с Генри в холле отеля «St. Regis». Я испытывал одновременно беспокойство и восторг. Можно было подумать, что главные пропагандисты США и Советского Союза втайне обедают вместе в разгар холодной войны.

Я долго размышлял о том, как вести себя во время обеда. С одной стороны, «eBay» был нашим смертельным врагом. С другой стороны, если они нас купят, то вполне вероятно, что Генри будет моим новым начальником. «Лучше не обострять противоречия, – решил я, – и провести все в дружеской обстановке».

– Я должен отдать вам должное. Вы, ребята, в последнее время много сделали для того, чтобы осложнить нам жизнь. Мы немного отстаем от вас в Китае из-за разницы во времени и из-за того, что являемся открытым акционерным обществом. Мы не можем сразу же ответить, как только журналист обращается к нам с вопросом.

Это было правдой, и мы использовали этот фактор, выступая с заявлениями о наших конкурентах. Мы знали, что, если заявим о чем-то в середине дня в Китае, то в «eBay» в США все еще будут спать. Местные сотрудники были связаны по рукам и ногам, так как они были открытым акционерным обществом, и им на все требовалось одобрение из штаб-квартиры «eBay». Напустить на «eBay» всех журналистов было самым эффективным способом представить их перед всем миром слегка тормозящими.

– Ну, мы стараемся, – ответил я, – но тебе следует знать одну вещь о Джеке Ма. Его часто недооценивают. Он играет в бизнес, как в шахматы.

– А сколько у вас людей в отделе пиара? – спросил он.

– Я один занимаюсь международным пиаром, и еще один парень пиаром в Китае.

Он явно удивился. Я знал, что они уже сотрудничали с большим китайским агентством.

– Меня удивляет вот что, – продолжал он, – вы часто хвалитесь своими результатами. У нас уже был случай с нашими конкурентами в Германии. Они подделывали свои результаты, в конце концов их разоблачили, это был полный крах.

Меня удивило, что он подозревал нас в жульничестве. Он явно все еще не вполне осознавал, что мы их догоняем.

– Я не могу гарантировать, что у нас на сто процентов все чисто, – ответил я, – но мы очень серьезно к этому относимся. Мы надеемся когда-то тоже стать открытым акционерным обществом и поэтому следуем очень жестким стандартам.

Перед прощанием он сказал мне то, что привело меня в замешательство.

– Знаешь, мы заметили в ваших высказываниях некоторый национализм. И нам кажется, что это несправедливо. Никому из нас не стоит разыгрывать националистическую карту.

«Неужели он совсем не понимает суть нашего пиара?» – подумал я. Мы никогда не говорили, что Китай победит, потому что американские компании не заслуживают победы. Мы говорили о том, что, надменно перенося американскую модель на китайский рынок и даже присылая иностранных менеджеров из Кореи и Германии для руководства деятельностью в Китае, они лишали себя возможности создать такой продукт, который по-настоящему соответствовал бы местному рынку. Я рассказал ему историю о том, как Джек прыгнул на сцену и перебил Тото, когда тот высказался в неуместном националистическом духе.

– Ну что ж, у меня на душе полегчало. Давай договоримся, что мы не будем разыгрывать националистическую карту.

– А почему бы нам не создать горячую линию, на тот случай, если страсти слишком накалятся, чтобы можно было связаться друг с другом и снять напряжение? – предложил я.

– ОК, мне нравится эта идея, – сказал он, – будем поддерживать связи.

Мы пожали друг другу руки и разошлись. Это был сердечный разговор, но в нем сохранялась определенная сдержанность. Мне было любопытно узнать, что же будет дальше.

Через несколько недель мы поняли, к чему все идет, когда на китайском сайте «eBay», на «Taobao» и других электронных досках объявлений появилось несколько антияпонских постов, касавшихся участия «SoftBank» в «Алибабе».

Мы подозревали, что к распространению этих протестов приложил руку «eBay». Появление постов совпало с прошедшими по всему Китаю волнениями из-за инцидента, произошедшего между Китаем и Японией. Антияпонские протесты втайне поддерживались китайским правительством, но очень быстро вышли из под контроля. И когда китайцы вышли на улицы, властям пришлось подавить их. Но все равно эта ситуация подвергала «Taobao» риску – если бы на «Taobao» повесили ярлык «японской» компании, то китайские пользователи Интернета могли отвернуться от него.

Примерно в это же время Генри связался со мной по горячей линии, прислав мне следующий мэйл:

«Портер, нам позвонили несколько китайских журналистов и попросили прокомментировать слухи о том, что Мег переезжает на полгода в Китай, потому что она сама хочет руководить там бизнесом. Они утверждают, что Мег отправляется туда для того, чтобы убрать китайских руководителей и заменить их американцами. Репортеры сказали, что слухи исходили непосредственно от „Алибабы“. Мне было неприятно услышать о таких слухах, особенно после нашего разговора за обедом. Опять же, с учетом крупных инвестиций японской компании в „Алибабу“, я полагаю, что нам стоит избегать националистического пути.