Всего Вам самого наилучшего. С горячим коммунистическим приветом. С. Киров»[118].

Это кировское письмо нуждается в некотором комментарии. Дело в том, что гумменисты, объединившие в основном коммунистов-мусульман, считали важным создание коммунистической организации, объединявшей коммунистов разных национальностей. Эту точку зрения разделяло не все руководство партии «Гуммет». Кавказский краевой комитет РКП(б) считал, что в сложных условиях многонационального Кавказа коммунистические группы должны строиться по национальному принципу. Киров и Микоян с этим были не согласны. ЦК РКП(б) высказался за создание коммунистических партий на Северном Кавказе и в Закавказье на правах областных организаций, построенных на интернациональной основе и входящих в единую краевую Кавказскую организацию РКП(б).

Свидетельством возникших трудностей в партийно-национальном строительстве организаций Северного Кавказа служит тот факт, что с августа 1919 года по январь 1920 года Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) 8 раз обсуждали эти вопросы. Позиция Кирова, Микояна и других оказалась более правильной.

Другой документ — телеграмма от 20 октября 1919 года на имя Ленина и Склянского. Киров сообщал: «На Кавказ послано нами взрывчатых веществ в очень удобных шашках (мешках — неразборчиво. — А.К.) количеством двенадцать пудов. Может послать еще, но беда в том, что сношения с Кавказом в последнее время сильно затруднены. Товарищ Камо выехал с грузом до сорока пудов, и часть его можно уделить повстанцам»[119].

Осенью 1919 года повстанческое и партизанское движение на Северном Кавказе настолько разрослось, что представляло, по образному выражению А. И. Деникина, «кипящий котел».

Еще в сентябре 1919 года в условиях развернувшейся революционной борьбы горских народов против деникинских войск в Нагорной Чечне под лозунгами панисламизма создается Северо-Кавказское эмиратство с центром в Введено. Его возглавил религиозный фанатик, крайний националист имам Узун Хайр Хаджи хан. Эмиратство встало на путь формирования собственной армии и обратилось за «покровительством» к правительствам Турции, меньшевистской Грузии и мусаватистского Азербайджана.

Вместе с тем на Северном Кавказе продолжала действовать Терская Повстанческая армия под командованием Николая Федоровича Гикало, в ее составе воевал чечено-ингушский революционный отряд.

В этот период имя Кирова было уже хорошо известно многим горцам — осетинам, ингушам, чеченцам. И это подтверждается косвенно впервые публикуемым документом. 21 ноября 1919 года уполномоченный по делам Кавказа в Наркомате иностранных дел РСФСР Нажмутдин Эфендиев, обращаясь в ЦК РКП(б) и реввоенсовет Республики, писал: «В настоящий момент необходима посылка товарищей, полных энергии, революционного энтузиазма, искушенных в партийной борьбе, знающих быт и психологию закавказских народностей, популярных среди горцев и Азербайджана… Такими товарищами могли бы быть член реввоенсовета XI Армии Киров и лидер фракции „Гуммет“ Нариманов. Тов. Киров, долгое время живший и работавший на Кавказе, пользуется там популярностью и знает Кавказ»[120].

И скоро, в феврале 1920 года ЦК РКП(б) создает бюро по восстановлению советской власти на Северном Кавказе. Председателем его стал Серго Орджоникидзе, зам. председателя — Сергей Киров, членами — Поликарп Мдивани, Нариман Нариманов и Александр Стопани. ЦК РКП(б) также обязал всех коммунистов-кавказцев, работавших на Кавказе и находящихся в настоящее время в районе действий 11-й армии, зарегистрироваться у секретаря бюро… Можно лично, можно письменно. Документ был подписан Кировым, Мдивани, Стопани и был опубликован в газете «Красный воин» — органе политотдела 11-й армии.

В связи с изменением дислокации 11-й и ряда других армий — 8-й, 9-й, реввоенсовет РСФСР постановил переименовать Юго-Восточный фронт в Кавказский, поставив перед ним задачу: завершить ликвидацию северо-кавказской группировки деникинских войск и освобождение Кавказа.

В данной книге я сознательно опускаю разбор военных операций, их неудачи, успехи, победы — это дело профессиональных военных историков. Но мне бы хотелось остановиться на некоторых кадровых перестановках.

Дело в том, что с самого начала сложились непростые отношения между различными группировками внутри командования Кавказского и Юго-Восточного фронтов. Так, например, действия 1-й Конной армии (командующий Сергей Михайлович Буденный) вызвали резкие замечания со стороны командующего фронтом В. И. Шорина, члена РВС Валентина Трифонова и командующего 8-й армией Григория Сокольникова. В ответ на это С. М. Буденный обратился 1 февраля 1920 года с письмом к Ленину. Объясняя поражение 1-й Конной, он писал: «За все мое командование подобных печальных явлений не было. А как только Шорин получил право распоряжаться вверенной мне армию, так и полелись несчастя»[121]. Буденного поддержали Климент Ефремович Ворошилов и Ефрем Афанасьевич Щаденко.

Дабы не допустить разрастания конфликта, Ленин и РВС РСФСР среагировали оперативно. 3 февраля новым командующим фронта становится Михаил Николаевич Тухачевский. Членами РВС фронта остались назначенные ранее В. А. Трифонов, И. Т. Смилга, С. И. Гусев. Дополнительно 3 февраля вводится Г. К. Орджоникидзе и уже в июне — С. Д. Марков. Прибыв 17 февраля на Кавказский фронт, Орджоникидзе телеграфировал Ленину: «…Буденный приказ о переброске своих частей выполнил беспрекословно… Мы с Тухачевским считаем, что крики о разложении (1-й конармии. — А.К.) в смысле потери боеспособности неосновательны. Пьянство и грабежи у них старое явление. Противник за месяц нашей бездеятельности сильно усилился… 8-я и 9-я [армии] сильно потрепаны, отчасти неумелым руководством командармов, отчасти [из-за] допущенных организационных ошибок Шорина, не принявшего достаточно энергичных мер для своевременного пополнения дивизий»[122].

Контроль за переброской подкреплений на Кавказский фронт Ленин возложил на Сталина[123].

Вскоре началось стремительное освобождение войсками Кавказского фронта и Терской повстанческой армией территории Кубани, Терека и Дагестана от остатков деникинских войск и разного рода местных националистических отрядов. Распалось в марте 1920 года Северо-Кавказское эмиратство. Шариатское националистическое объединение прекратило свое существование. В Нагорной Чечне шло восстановление Советов.

12 марта 1920 года войска Кавказского фронта повсеместно перешли в наступление. Через десять дней Орджоникидзе сообщал Сталину: «…Кубань форсирована. В Грозненском направлении взята Прохладная, через два дня преподнесем Грозный и Моздок»[124].