касаний. Я лезу к Глебу, пытаясь как-нибудь стащить с него мокрые брюки. До него наконец доходит, чего я хочу, и он сам быстро стаскивает их, оставаясь наконец обнаженным.

– Ну? – подбадривает Глеб, но я отвлекаюсь на его покачивающийся еще не готовый к бою член. Мне нравится обнимать его губами – еще мягкий, такой беззащитный, нежный… Я знаю, что скоро он будет снова звенеть от напряжения и таранить мое тело без жалости, и от того, что сейчас я властвую над ним, а не он надо мной, мою кожу показывают горячие иголочки вседозволенности.

– А? – вспоминаю я. – А… Ну вот я думала, что в мир всяких случайных связей не стоит соваться, пока не полюбишь анал, жесткий секс и удушение…

Я отрываюсь от своего любимой игрушки, чтобы приподняться и снизу вверх посмотреть в глаза стального цвета. Долго. Достаточно долго для того, чтобы уловить момент, когда до Глеба доходит намек.

– Осталось два из трех… – мурлыкающим тоном, предвещающим очень насыщенную ночь, произносит он и поближе придвигает к себе пакетик из аптеки. А потом тянется к весьма футуристичного вида тумбочке у кровати и выуживает оттуда моток довольно толстой веревки.

– То есть, презервативов у тебя дома нет, а веревка есть? – Уточняю я, пока меня подтаскивают поближе к изголовью кровати. Столбики, перекладины, перекрестья – оно очень удачно подходит для того, что дальше Глеб делает с моими запястьями и веревкой. Пока он трудится над одним из узлов, стоя на коленях по обеим сторонам моих бедер, я пытаюсь дотянуться языком до его груди и временами это даже получается.

То, что столбики и перекладины там не случайно – до меня доходит далеко не сразу…

– У меня много что есть… – обещает Глеб и бросает быстрый взгляд в сторону тумбочки.

Я тянусь, чтобы заглянуть в ящик, но он ловко набрасывает толстый конец веревки на мою шею и тянет, как за поводок, заставляя отвернуться.

– Это будет сюрприз, – говорит он, и я наконец вижу, как его член приходит в самую что ни на есть боевую готовность.

Вернувшийся ненадолго мозг подхватывает чемодан и…

Глеб. 24

– Утро… – пробормотала Арина, сонно глядя в окно. За приоткрытыми шторами с каждой минутой становилось все светлее серое небо.

Я дотянулся до кнопки в изголовье – и шторы с легким шелестом задвинулись, погружая спальню во тьму. Обняв теплую, разморенную женщину, вымотавшую меня за эту ночь до предела, я шепнул ей на ухо:

– Ничего там нет. Спи.

– Нет… – она, не открывая глаз, попыталась приподняться, но я спеленал ее своим телом, заковывая в объятия. – Не буду спать. Подожду, пока ты уедешь.

– Пока никуда не еду, – успокоил я упрямую девочку. Прикусил ее ухо и тут же зализал укус. – Я отменил все дела, можем спать до самого самолета. Только по дороге надо будет к друзьям завернуть, отдать ключи от квартиры. Кто-то должен поливать цветы.

– У тебя есть цветы? – проявила она проблеск интереса.

– В кабинете.

– У тебя есть кабинет?

– У меня много чего есть. Ты пока видела только ванную и спальню.

– Мммм… – она потянулась, потерлась всем телом об меня и, несмотря на крайне насыщенную ночь, где-то в глубине тела отозвалось усталое томление. – Мне достаточно.

– Ты зря так. На кухне, в гостиной и в кабинете есть много интересного. Но на экскурсию я сейчас не готов.

– Умгу… – пробормотала Арина.

Узорчатые лодки, уносившие ее по мягким сливочным волнам в страну снов были почти физически ощутимы.

Я уткнулся носом в ее шею, вдыхая сладкий аромат женщины, утомленной сексом до самой крайней степени. Это особый оттенок запаха, в котором чувствуется капля порока, два глотка усталости, крупица пороха, растворенная во флаконе духов и совсем немного, на кончике языка – пряной привязанности.

Ладони легли на мягкий животик, от прикосновения к которому сразу стало уютнее.

Пушистая прядь волос щекотала мне висок, но было лень ее убирать.

Я тоже уснул – быстро и сладко, как никогда.

Увы, будильник был безжалостен и жесток.

Всегда было интересно – почему у айфонов настолько бесячие будильники? Вроде все то же самое, а прям хочется подорваться и отдать честь, а потом долго успокаивать стучащее о прутья грудной клетки сердце.

Надо было вставать. Час на сборы, час на заехать к друзьям, час до аэропорта, два часа до отлета.

В упор.

Влом.

– Ариш… – позвал я и для верности лизнул ее в плечо.

– А?

– У тебя квартира своя или снимаешь?

– Снимаю…

Отвечала она, не просыпаясь, в промежутках между вопросами еще глубже ныряя в сладкие сны.

– Ариш…

– Мммм?

– Хочешь у меня пожить?

– В смысле?

Я обвил ее ладонями за талию и перевернул, заставив устроиться сверху.

Хочет спать – пусть спит на мне.

– Пока меня не будет. Только с условием цветы поливать.

– У тебя есть цветы?

– Ариш, мы это уже выясняли. Они в кабинете. Кабинет у меня тоже есть. И кухня. И гостиная. И роскошный вид из окна. И пять минут пешком до метро. Еще у меня есть мох.

– Какой мох?!

Она распахнула глаза и в изумлении уставилась на меня.

– Стабилизированный.

– Его тоже поливать?

– Нет, его не надо поливать, он зомби.

– Кто?!

Надо запомнить – лучший способ разбудить Арину, это заморочить ей голову абсурдной ерундой.

– Ну это мох, который накачали какими-то препаратами и затормозили в нем все процессы. Он вроде как живой, но не развивается, не нуждается в уходе и не умирает. Зомби. Нужно только следить, чтобы влажность в кабинете не падала ниже 45%, там будет датчик и увлажнитель на всякий случай.

– Ты извращенец! – от души заявила Арина.

– То есть, ты это поняла только после мха-зомби, а не после того, как я тебя…

Она быстро закрыла ладошкой мой рот.

– Некоторые вещи не стоит произносить при свете дня, мне кажется…

– А повторять? – я вывернулся из ее руки, нажал на кнопку, и шторы разъехались в стороны, открывая моему взгляду крайне смущенную Арину.

Провел кончиками пальцев по ее спине, легко-легко, едва касаясь и поймал ответную дрожь.

Она облизала губы, задышав чуть чаще, а я довольно улыбнулся и потянулся за презервативами, россыпью валяющимися на кровати, на тумбочке, на полу… Некогда было убирать.

Арина приподнялась, я быстро раскатал латекс по стволу и сжал горячие женские бедра, собираясь натянуть на себя еще кое-что, но она вильнула задом и вырвалась.

– На этот раз будет наоборот… – мурлыкнула Арина и, сжав мои