Поэтому она подождет. А когда он появится, они поговорят.

Габриелла решила изучить собрание книг, пытаясь заинтересовать себя и абстрагироваться от грустных мыслей. Она нашла одно редкое, если не первое, издание, но тем не менее спокойствия ей это не принесло. Габриелла вся обратилась в слух, чтобы не пропустить возвращения Рауля.

Через какое-то время Натанья принесла ей овощной суп с хрустящим хлебом и местным маслом. Все пахло изумительно, однако Габриелла не могла заставить себя есть. Поэтому она только попробовала суп.

Когда день плавно перешел в ночь, Габриелла испугалась, что Рауль не вернется, пока она не уснет. Поэтому она заставила Натанью отвести ее в комнату Рауля.

— Вы уверены? — спросила та.

— Мне это необходимо.

Натанья кивнула и повела ее, но не наверх, как она предполагала, а в скромную комнату за кухней, немногим лучшую, чем комнаты для прислуги.

— Рауль спит здесь? — Габриелла была потрясена.

Натанья кивнула:

— Он спал здесь даже тогда, когда мы начинали работать на него. — Она достала халат для Габриеллы и положила его на кровать. — Мне очень жаль. Даже я не предполагала, что Рауль так жесток. Иначе я не позволила бы вам выйти за него замуж.

— Я люблю его, — ответила Габриелла, чувствуя себя слабой, жалкой и шокированной. — Ничто не могло помешать мне выйти за Рауля.

Глаза цыганки вспыхнули.

— Я знаю.

Рауль смотрел на спящую Габриеллу. Каштановые волосы разметались на его подушке. Ему до боли хотелось присоединиться к ней. Но он знал, что не имеет на это права, если хочет когда-нибудь отпустить ее.

Он обязан отпустить Габриеллу. Она слишком драгоценна, слишком красива. Она заслуживает больше, чем он способен ей дать. Гораздо больше. Она заслуживает мужчину, который поймает ее, если она упадет…

А сейчас она лежит на его кровати, свернувшись клубочком, словно котенок. А рядом стоит он, возбужденный и желающий ее. Рауль мечтал забраться в постель, разбудить Габриеллу поцелуем, ласкать изгибы ее тела и ворваться в ее сладостные глубины…

Он сжал зубы и тихо зарычал, заставляя себя оставаться на месте и не двигаться.

Почему она не сдается? Сколько раз ему придется отвергнуть ее, чтобы она возненавидела его и оставила в покое? Рауль не предполагал, что Габриелла настолько упряма.

Он и не подозревал, что был глупцом. Впрочем, нет, однажды он уже сглупил. Боже, как он сглупил одиннадцать лет назад, когда женился на женщине, карьера которой шла к концу! Ей захотелось обрести спокойствие в браке, хотя она привыкла находиться в центре внимания, окруженная толпой поклонников. И в конце концов внимания одного поклонника ей не хватило.

Рауль думал, что достаточно одного урока. Но нет, он оказался настолько глуп, что согласился выполнить просьбу старого друга. Он знал, что все пойдет не так. Были и другие способы отомстить человеку, которого Рауль ненавидел всем сердцем. Он совершил непоправимую ошибку, втянув в это Габриеллу.

Но пока он не мог позволить ей уйти. Габриелла непременно попадет прямо в лапы Гарбаса. И все тогда окажется напрасным. Планы Умберто рухнут. Рауль слишком далеко зашел, чтобы позволить Гарбасу победить. Поэтому нужно подержать ее здесь еще немного, пока Гарбас не уберется куда-нибудь подальше. А потом он отпустит ее. И обязательно появится кто-то, подходящий ей, кто-то, достойный ее любви.

И больше не будет пикников на пляже. Не возникнет ситуаций, в которых они окажутся наедине. Это будет означать конец улыбкам и смеху, которые Рауль бережно складывал в шкатулку воспоминаний.

— Мне так жаль, Белла, — прошептал Рауль, чувствуя вину перед ней. Он никогда не сможет познать всю глубину ее любви. — Мне очень жаль.

И он ушел.

— Нам нужно поговорить.

Это произошло после обеда. Рауль избегал ее весь день, садясь за стол в одиночестве и заставляя ее поступать так же. Но в конце концов Габриелла настигла его в библиотеке.

— Белла, — сказал он, поднимаясь, чтобы приветственно расцеловать ее в обе щеки. — Как я рад тебя видеть. Ты хорошо спала?

— Перестань, Рауль. Я не в настроении.

Ей не нужны были пустые слова. Все утро снаружи бушевал шторм. Над замком повисли тяжелые черные тучи, появившиеся из-за моря. Шторм бушевал и у нее внутри, мощный и страшный. Он усиливался с каждой минутой.

— Что-то не так?

— Ты знаешь что. Я хочу понять, что происходит.

— Я боюсь, ты ставишь меня в затруднительное положение.

— Я так не считаю. Мне кажется, что в затруднительное положение ставят меня. Я устала ждать тебя в постели. Видимо, это было слишком сложно для тебя в первую брачную ночь. Но прошлой ночью я заснула на твоей кровати, надеясь, что вскоре ты присоединишься ко мне.

— Белла, прости. Я был занят…

— Чем? Я хочу заняться любовью со своим мужем. Что в этом плохого?

— Ты не знаешь, что говоришь.

— Знаю. Это я не понимаю, о чем ты говоришь и почему. Я твоя жена, Рауль. И я схожу с ума, мучаясь, что же со мной не так, если ты занят чем угодно, но только не мной! Но со мной все в порядке, значит, дело в тебе. Каждую ночь ты прячешься от меня. Я не позволю тебе сделать это еще раз, потому что люблю тебя и хочу заняться с тобой любовью. Я мечтаю видеть тебя рядом в постели. Мечтаю быть в твоих объятиях. Почему ты отказываешь мне в сексе теперь, когда мы женаты, когда больше нет никаких преград? Или во мне есть что-то плохое, о чем ты не желаешь говорить?

— В тебе нет ничего плохого.

— Тогда, черт побери, что не так с тобой? Ты сделал меня своей женой, Рауль. Что заставило тебя привезти меня в это богом забытое место и предоставить самой себе. Что происходит? У нас медовый месяц.

Рауль разозлился:

— Я не предполагал, что тебе будет некомфортно.

— Некомфортно?! Какая неблагодарность с моей стороны, поскольку пребывание в замке, по твоему мнению, должно стать лучшим периодом моей жизни! Я пытаюсь соблазнить тебя, моего собственного мужа, а ты отвергаешь меня. Унижаешь. Как ты думаешь, что я испытываю?

— Габриелла…

— Знаешь, как оскорбительно, когда всем известно, что твой собственный муж не желает заниматься с тобой любовью?

— Никто не в курсе.

— Кроме Натаньи и Марко. А может, ты именно поэтому притащил меня сюда? Чтобы спасти от унижения и всеобщего презрения? Я, получается, должна поблагодарить тебя за столь милосердное решение?

— Габриелла, это не так.

— Разве? Я привыкла считать, что ты окружил свое сердце такими толстыми и высокими стенами, что их невозможно разрушить. Однако мне показалось, что надежда есть после тех дней, что мы провели в Венеции. Надежда усилилась, когда ты сделал мне предложение. Но я ошиблась. У тебя совсем нет сердца. Ты пуст внутри. Ты не человек, а раковина. Полая оболочка человека. Лишенная эмоций. Лишенная чувств. И я молю Бога, чтобы больше никогда не встретить тебя.