Нигерии продажа сырой нефти и природного газа приносит около 70 процентов государственных доходов; в новорожденном Южном Судане этот показатель составляет 98 процентов. Налоги, таможенные сборы и доходы от продажи государственных активов - то, на что опираются промышленно развитые страны при финансировании государства и что требует согласия населения, - имеют гораздо меньшее значение, чем обеспечение притока ресурсных денег. Пересчет ВВП Нигерии в 2014 году показал, что после вычета налогов от нефтяной промышленности правительство получает от населения всего 4 процента своих доходов.

Способность правителей африканских сырьевых государств управлять страной, не прибегая к народному согласию, лежит в основе "проклятия ресурсов". Ресурсный бизнес разрывает общественный договор между правителями и управляемыми - идею, сформированную такими политическими философами, как Руссо и Локк, о том, что правительство черпает свою легитимность в согласии людей пожертвовать определенными свободами в обмен на то, что облеченные властью люди будут отстаивать общие интересы. Вместо того чтобы призвать своих правителей к ответу, граждане ресурсных государств вынуждены бороться за долю награбленного. Это создает идеальную налоговую систему для поддержки автократов, от королевской семьи Саудовской Аравии до сильных мира сего прикаспийских государств. А данные, собранные Полом Колье, профессором Оксфордского университета, который всю свою карьеру изучал причины африканской бедности, говорят о еще более коварном эффекте. "Суть ресурсного проклятия, - пишет Коллиер, - в том, что оно приводит к сбоям в работе демократии".

По оценкам Кольера, как только рента от природных ресурсов превышает 8 процентов ВВП, экономика страны, в которой проводятся конкурентные выборы, обычно растет на 3 процентных пункта медленнее, чем экономика аналогичной автократической страны. Исследование Кольера показывает, что в странах, где значительная доля национального дохода поступает от отраслей, связанных с природными ресурсами, цель выборов подрывается. Обычно конкуренция на выборах является здоровой, обеспечивая определенную подотчетность избранных должностных лиц. Политические партии могут быть вытеснены с должностей. Однако в сырьевых государствах, которые проходят через мотивы демократии, правила, регулирующие как завоевание власти, так и ее использование, перевернуты с ног на голову. Большее этническое разнообразие усугубляет ситуацию, предъявляя повышенные требования к системе патронажа. Там, где политика патронажа невозможна, люди, которых привлекает политика, скорее всего, будут интересоваться вопросами предоставления государственных услуг", - пишет Кольер. Конечно, в обществах, где патронаж возможен, это работает в обратном направлении: демократическая политика привлекает скорее мошенников, чем альтруистов". У Кольера есть название для этого закона политики ресурсных государств: "выживание самых толстых".

Поддержание власти с помощью патронажа обходится дорого. Но самообогащение - это часть приза. И все эти украденные деньги должны куда-то деваться. Часть из них идет на оплату патронажных сетей. Часть покупает выборы. Большая часть уходит за границу: согласно докладу Сената США, клептократы из африканских сырьевых государств использовали банки, включая HSBC, Citibank и Riggs, чтобы спрятать миллионы награбленных долларов только в США, часто скрывая происхождение своих богатств путем перевода средств через секретные оффшорные налоговые гавани. Но часть денег нужно отмывать дома.

В часе или двух езды по удушливым улицам Лагоса от рынка электроники в Алабе, на лиственной аллее недалеко от финансового района, Бисмарк Рьюэйн руководит офисом, полным феноменально способных молодых нигерийцев, пытающихся постичь тайны двадцать шестой по величине экономики мира. Стриженый и в полосатой форме, Рьюэйн - один из самых проницательных нигерийских финансистов и ярый критик неправильного управления, которое превратило страну с огромным потенциалом в тот жалкий бардак, в котором она находится. Некоторые из перекосов, которые его беспокоят, очевидны: влияние нефти на инфляцию, обменный курс и финансовую систему. Но один из самых больших почти не заметен: эффект от вливания украденных денег обратно в экономику.

Деньги оказываются в руках тех, кому они нужны для сохранения власти через патронаж", - сказал мне Реване. Их нельзя инвестировать открыто, потому что их приходится прятать". Эффект от всех этих подпольных денег, просачивающихся через слаборазвитую экономику, практически невозможно оценить. Поскольку отмыватели денег стремятся в первую очередь как можно быстрее превратить грязную наличность в другие активы, а не получить прибыль или разумно инвестировать, они с удовольствием платят за товары и услуги больше, чем справедливая цена. Это искажает все - от банковского дела до недвижимости. Это способствует накоплению основных экономических активов страны в руках меньшинства, подобно тому как Sonangol, ангольская государственная нефтяная компания, которая является двигателем грабительской машины Футунго, распространилась на недвижимость, финансы и авиацию. А еще есть грязные деньги, которые просто лежат на банковских счетах или в подвалах, вместо того чтобы стимулировать экономику за счет оборота. Когда я спросил Ревейна, сколько денег, по его мнению, находится в ловушке, он рассмеялся. "Это вопрос на миллион долларов". Я спросил его, каковы последствия всего этого коварства для нигерийской экономики в целом. Когда у вас несовершенная экономика, где все деньги - это грязные деньги, у вас просто будет совершенно дисфункциональная экономическая система".

Там, где не может процветать законный бизнес, процветает преступность. Мафии от Нью-Йорка до Неаполя работают, создавая дефицит и контролируя предложение. Мафиози Северной Нигерии ничем не отличаются от других. Дахиру Мангал, возможно, и не виноват в разрушении электросетей и дорог, которые подорвали нигерийскую текстильную промышленность, - об этом позаботились "голландская болезнь" и коррупция, подпитываемая нефтью. Он также не является единственным коррупционером в таможенной службе Нигерии - компания Shell признала, что в период с 2004 по 2006 год заплатила нигерийским таможенникам взятки в размере 2 миллионов долларов, чтобы упростить импорт материалов для Бонги, своего гигантского морского нефтяного месторождения, что было частью более широкой схемы, в которой швейцарская группа Panalpina давала взятки нигерийским чиновникам, некоторые из которых действовали от имени Shell, оформляя их как "эвакуацию", "специальную обработку" и "предварительную выдачу".Но компания Mangal разминировала местность, опустошенную "голландской болезнью", что еще больше ослабило шансы северной Нигерии на восстановление.

С начала 1970-х до середины 1980-х годов, в период, когда два нефтяных шока подняли цену на нефть с 3 до 38 долларов за баррель, валюта Нигерии резко подорожала. Изменение реального курса найры по отношению к доллару послало холодный ветер по зарождающейся промышленной базе. Вот что погубило промышленность и сельское хозяйство в сочетании с энергетическим кризисом", - сказал мне Насир Эль-Руфаи, бывший министр. Когда промышленность рушилась, люди вроде Мангала увидели возможность".

По мере становления политической экономики, основанной на хищениях и манипулировании государственными должностями ради личной выгоды, государственные контракты на поддержание общественных благ, способствующих индустриализации - в первую очередь функционирующей системы электроснабжения, - переходили к приближенным правителей того времени. Схема была такой же, как в Анголе или