но его лицо и тело покрылись красными и черными пятнами, и он весь горел, как в огне. Видно, ядовитое дыхание змеи обдало его. Пытался он что-то сказать, но только вращал глазами и не мог произнести ни звука. Облили его водой, но ничто не помогло. Он умер.

Гибель монаха всех ошеломила; люди думали, что наступил их последний час, и плакали от страха. Тоёо, немного успокоившись, сказал: «Даже мудрый монах не смог укротить змею. Оборотни упорны в своем намерении завладеть мною, и в этом мире мне от них не скрыться. Нельзя, чтобы из-за меня одного гибли и мучились люди. Больше не старайтесь мне помочь и не горюйте обо мне».

И он направился к спальне. «Ты что, с ума сошел? – закричали ему вслед домочадцы Сёдзи, но он даже не обернулся. Когда кто-то потихоньку приоткрыл дверь и заглянул в спальню, там было тихо. Тоёо и Томико спокойно сидели друг против друга.

Томико сказала ему: «В чем моя вина, что ты подговаривал людей схватить меня? Если ты и впредь будешь воздавать мне злом за любовь, я уничтожу не только тебя, но и всех до единого жителей этой деревни. Изгони же из сердца дурные помыслы и вспомни лучше, как сладко любить меня!» С этими словами она принялась ласкаться к нему. Тоёо, содрогаясь от отвращения, сказал: «Слыхал я такую пословицу – человек не всегда хочет убить тигра, зато тигр всегда жаждет крови человека.

Сердце у тебя не человеческое, а твоя любовь причинила мне уже много горя. Ты злобна и мстительна, за неосторожное слово ты можешь обрушить на меня страшную кару. Но если ты действительно любишь меня, как любят люди, нам нельзя оставаться здесь и держать в страхе хозяев этого дома. Пощади только жизнь Томико, и я готов уехать с тобой, куда ты пожелаешь». Она в ответ обрадованно кивнула. Тоёо вышел из спальни и сказал Сёдзи: «Это гнусное чудовище не отстанет от меня, поэтому я не могу оставаться у вас и подвергать людей опасности. Отпустите меня, пока не поздно, надо спасти Томико». Но Сёдзи не согласился. «Я все-таки из рода самураев, – сказал он. – Мне будет стыдно перед Оя, если я ничем не помогу его сыну. Попробуем сделать вот что. Есть в храме Додзё в Комацубара настоятель Хокай, человек великой святости. Теперь он уже стар и не покидает своей кельи, но мне он не откажет. Так или иначе он нам поможет». И, вскочив на коня, Сёдзи помчался в Комацубара.

Дорога была дальняя, и Сёдзи добрался до храма только в полночь. Дряхлый настоятель выполз из опочивальни, выслушал Сёдзи и сказал: «Скверное у вас получилось дело. Я, как видишь, совсем одряхлел и не знаю, есть ли во мне теперь прежняя сила духовная. Однако сидеть сложа руки, когда у тебя дома такое несчастье, я не могу. Сейчас ты вернешься домой, а я буду вслед не замешкав». Он достал пропахшую горчицей рясу и протянул ее Сёдзи со словами: «Подкрадись незаметно к чудовищу, накрой его с головой и держи крепко. Да смотри, будь осторожен, оно может удрать. И все время читай молитвы». Сёдзи в радости помчался домой. Подозвав тайком Тоёо, он подробно все объяснил и передал ему рясу. Тоёо спрятал ее за пазуху и пошел в спальню.

«Сёдзи меня отпустил, – сказал он. – Мы можем ехать». Едва Томико обрадованно на него взглянула, как он выхватил рясу, накрыл ее с головой и изо всех сил навалился на нее. «Больно, больно! – закричала она. – За что ты меня мучаешь? Мне тяжело, отпусти меня!» Но он сжимал ее под рясой все крепче и крепче.

Наконец прибыл в паланкине настоятель Хокай. Домочадцы Сёдзи извлекли его из паланкина, и он проследовал в спальню. Бормоча про себя молитвы, он отстранил Тоёо и поднял рясу. Томико была без памяти, а у нее на груди неподвижно лежала, свернувшись в кольцо, белая змея в три сяку длиной. Дряхлый настоятель схватил змею и сунул в железный горшок, который поднес ему служка. Затем он опять сотворил молитву, и тогда из-за ширмы выползла маленькая змея в один сяку. Настоятель подхватил ее и тоже сунул в горшок, после чего тщательно закутал горшок в рясу. Так, не выпуская горшка из рук, он сел в паланкин. Люди, сложив ладони, низко ему поклонились. Вернувшись в храм, настоятель велел вырыть перед стеной глубокую яму и закопать в ней горшок со змеями, и наложил на это место заклятие на вечные времена. Говорят, и сейчас еще есть Змеиный Холм – Хэби-га-Дзука. Что же касается дочери Сёдзи, то она заболела и умерла. А с Тоёо, говорят, ничего худого не случилось…

Голубой колпак

Давным-давно жил высоких добродетелей монах по имени Кайан. Был он от младых ногтей чудесным образом просветлен в святом учении и всю свою жизнь странство

вал по свету. Раз он провел лето в храме Рютай, что в провинции Мино, а на осень отправился в провинцию Оу. Шел он, шел и добрался до провинции Симоно. У деревни Томита его застиг вечер. Уже в сумерках он подошел к большому, богатому на вид дому, чтобы попроситься на ночлег, как вдруг его увидели крестьяне, возвращавшиеся с полей и в страшном испуге закричали: «Дьявол спустился с горы! На помощь! На помощь!» В доме тоже заволновались, женщины и дети застонали и заплакали и принялись прятаться кто куда.

Хозяин, выскочивший из дома с коромыслом в руках, увидел перед собой пожилого монаха лет пятидесяти, в черной истрепанной рясе и голубом колпаке, с котомкой за плечами. Монах поманил хозяина посохом и сказал: «Господин, что здесь происходит? Я всего лишь странствующий монах и хотел попросить ночлега под вашим кровом. Верно, вы ожидали какого-нибудь злодея, но мне ли, изможденному монаху, заниматься разбоем? Не бойтесь меня!» Хозяин отбросил коромысло, хлопнул в ладоши и засмеялся: «Ну что за глупый народ! Напугали моего гостя-монаха! Но я заглажу их вину, пригласив вас переночевать». Он почтительно провел Кайана в дом, достойно принял его и предложил обильный ужин.

И вот что рассказал хозяин. «Неспроста мы сочли вас за дьявола и так перепугались. У нас здесь случилась странная история, похожая на сказку о привидениях. Может быть, она покажется вам ложью, но вы все же расскажите ее и другим людям. На горе, что за нашей деревней, есть храм. В старину это был родовой храм Кояма, и настоятелями его