Отдельные пехотные части из «Асано» к 1940 г., кроме станции Сунгари-II, стали базироваться и на станции Хань-даохэцзы. Во главе этих частей был опытный русский майор маньчжурской службы А.Н. Гукаев.

В 1940 г. произошло важное событие для русской эмиграции в Маньчжоу-Ди-Го. Все нарастающая необходимость в пополнении людских ресурсов для борьбы с китайскими и корейскими партизанами в Маньчжурии привела к тому, что 15 апреля 1940 г. в Маньчжоу-Ди-Го был обнародован закон об обязательной воинской повинности (до этого в государстве действовала система добровольчества). Согласно новому закону, все молодые люда, достигшие полных 19 лет, обязаны были отбывать службу в рядах Маньчжурской императорской армии. Ежегодно призыв на военную службу производился 1 апреля. Срок службы составлял 1,5, 2 и даже 3 года.

Как пишет исследователь судеб некоторых асановцев Вадим Перминов, срок службы зависел от того, в каком роде войск будет проходить службу новобранец, например, з кавалерии или пехоте. Призывались с 18—19 до 28 лет. Все русские юноши, достигшие вышеназванного возраста, призывались на военную службу. Так называемый мобилизационный призыв (но спискам БРЭМ) проходил дважды в год, весной и осенью. От призыва освобождались учащиеся и студенты.

Что касается отряда «Асано», куда и шли русские призывники-новобранцы, то исследователь А.В. Окороков пишет, что асановцы состояли на полном военном довольствии по нормам японской армии, а в период обучения в специальной школе в Харбине асановцам был предоставлен один краткосрочный отпуск. Более того — их семьи полностью получали жалованье призванного.

После создания отряда «Асано» началась его боевая и идеологическая подготовка. Особое внимание уделялось духовному воспитанию каждого бойца. На занятиях чинам отряда внушались идеи патриотизма, верности, как Маньчжоу-Ди-Го, так и Ниппонской (Японской) империи, необходимости борьбы с коммунизмом, Коминтерном и т.д. Также в лекциях говорили о необходимости создания Великой Восточной Азии, в создании которой русские также были обязаны участвовать, как подданные Маньчжоу-Ди-Го — союзника Японии. Была создана специальная газета при отряде «К победе!», в которой также провозглашались все эти мысли; составителем и редактором этой газеты был старший унтер-офицер Витвицкий.

После обучения часть отряда была направлена на борьбу с корейскими партизанами. Численность корейских и китайских повстанцев составляла около 40 тысяч человек. Численность же маньчжурских войск, принимавших участие в антипартизанских (в так называемых антибандитских. — Прим. автора) спецоперациях составляла 25 тысяч человек. Но поскольку партизанские «армии» были разбросаны и не были, но сути, едины, это облегчало ведение боевых действий против них.

Среди партизанских главарей, против которых в антипартизапских спецоперациях и участвовали бойцы отряда «Асано», был небезызвестный Ким Сон Чжу (Ким Ир Сен).

В ходе боев в горах Чанбайшаня отряд «Асано» понес свои первые боевые потери численностью около 20 человек. В основном же бои ниш против 2-й партизанской армии в бассейнах таких рек, как Амур, Сунгари, Уссури.

Отмстим, что количество повстанцев к сентябрю 1938 г. сократилось до 19 тыс. человек. Другие исследователи антипартизанских операций в Маньчжоу-Ди-Го пишут, что количество партизан снизилось до 10 000 человек. Партизаны, боровшиеся за свободу Кореи или Китая от японской оккупации, все больше пропитывались коммунистической идеологией. Здесь важную роль играла Коммунистическая партия Китая, в которую входили кроме китайцев и корейцы. Все это отразилось в пропаганде Маньчжоу-Ди-Го. Во-первых, партизан называли бандитами, а во-вторых, их называли коммунистами, которые пытаются подорвать мирную жизнь населения Маньчжоу-Ди-Го. Пропаганда, в общем-то, соответствовала истине.

Партизанскому движению в Маньчжурии помогал Советский Союз. Так, в апреле 1939 г. в Москве было принято решение по проведению мероприятий, которые активизируют партизанское движение. В связи с этим 16 апреля 1939 г. начальники управлений НКВД Хабаровского, Приморского краев и Читинской области получили шифротелеграмму № 7770, в которой говорилось: «В целях более полного использования китайского партизанского движения в Маньчжурии и его дальнейшего организационного укрепления Военным Советам 1-й и 2-й ОКА разрешается в случаях обращения руководства китайских партизанских отрядов оказывать партизанам помощь оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами иностранного производства или в обезличенном виде, а также руководить их работой.

Проверенных людей из числа интернированных партизан небольшими группами перебрасывать обратно в Маньчжурию в разведывательных целях и в целях оказания помощи партизанскому движению. Работа с партизанами должна проводиться только Военными советами».

Советскими спецслужбами была оказана существенная помощь партизанским отрядам Чжао-Шанчжи и Дай-Хунбину. Поэтому властям Маньчжоу-Ди-Го приходилось придумывать разные способы противодействия партизанскому натиску, тем более что он подпитывался из-за рубежа. Было решено кроме карательных акций полиции и войск Маньчжоу-Ди-Го создавать и «коллективные деревни», которые бы никоим образом не могли бы помогать партизанам.

Что же касается групп отряда «Асано», то им не раз приходилось отправляться на подавление лагерей партизан, так как последние активно действовали на протяжении всей японо-китайской войны. И это даже несмотря на то, что в 1941 г. властями Маньчжоу-Ди-Го было объявлено о разгроме бандитов по всей стране. Но главной задачей асановцев, конечно, была борьба с коммунизмом и советским режимом путем разведывательной и иной деятельности, что и проявилось в последующих событиях близи озера Хасан и реки Халхин-Гол.

В июле — августе 1938 г. взвод отряда «Асано» принимал участие в боях у озера Хасан в ходе так называемого Чанханг-куфенского инцидента. Чины взвода использовались главным образом для восстановления связи между японскими подразделениями.

В ходе этих боев очень помог японским военным советский перебежчик. 13 июня 1938 г. из СССР в Маньчжоу-Ди-Го сбежал начальник управления НКВД по Дальневосточному краю Генрих Самойлович Люшков. Свой поступок японцам он объяснил тем, что неожиданно получил «вызов» в Москву.

Незадолго до этого подобные «вызовы» получали его заместители и прочие руководители СССР но Дальнему Востоку. Обратно они не вернулись и были репрессированы. Подобный вызов Люшков расценил как вызов на казнь и решил бежать. Кроме Маньчжурии, другого пути у него не было, и темной ночью он перешел границу с Посьетского погранотряда в уезд Хуньчунь. Когда беглец заявил о том, что он — начальник НКВД по Дальнему Востоку, то японцы сначала ему не поверили, а когда это было установлено, то были поражены.

В их понимании это был высший деятель, равный по чину генерал-майору сухопутных войск. Сначала японцы решили, что Люшков лично совершил «запланированный шпионаж», но попался, и лишь потом поняли, что он не врет. Он заявил японцам, что выдаст им все тайны советских спецслужб в обмен на 500 тысяч иен. Японцы, не привыкшие платить такие суммы даже за очень важную информацию, поначалу заупрямились, но Люшков стоял на своем, и им пришлось пойти на его требования, урезав их отчасти. Действия Люшкова нанесли советской разведке невосполнимый урон, так как пришлось срочно спасать оставшихся агентов. Точное число схваченных агентов СССР неизвестно. Что особенно здесь нужно отметить, так это то, что большинство схваченных были белогвардейцами, которые предали идеалы Белого дела. Из известных белых генералов был схвачен и разоблачен генерал Г.И. Клерже, а также полковник B.C. Семенов. Они оба были казнены в 1938 г.