Командующий Прибалтийским особым военным округом 15 июня потребовал максимально повысить боеготовность частей и рассредоточить авиацию. Согласно этому приказу, командиры стрелковых дивизий должны были разработать планы обороны своей полосы, а заготовку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем производить с таким расчетом, чтобы минное поле по особому приказу в случае необходимости могло быть установлено в течение 3 часов. Одновременно следовало тщательно проработать план ПВО, замаскировать самолеты, танки и артиллерию. Все эти мероприятия предписывалось выполнить к 25 июня.

17 июня нарком государственной безопасности СССР В. Н. Меркулов направил в ЦК ВКП(б) и СНК СССР сообщение. В нем со ссылкой на источник, работающий в штабе германской авиации, отмечалось, что «все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время». В военных действиях на стороне Германии может принять активное участие Венгрия. На препроводительной записке к сообщению Сталин нанес резолюцию: «Т-щу Меркулову. Можете послать ваш “источник” из штаба Герм. авиации к е… матери. Это не “источник”, а дезинформатор. И. Ст.»[63].

18 июня командующий Прибалтийским особым военным округом приказал привести в боевую готовность театр военных действий, противовоздушную оборону, средства связи, определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов, противотанковых мин, взрывчатых веществ и противопехотных заграждений. Приказом предписывалось заготовить подручные материалы для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса, подготовить понтонные полки для наводки мостов через Неман, а также провести рекогносцировку наиболее важных мостов с целью их последующего разрушения [64]. Одновременно военные советы армий и командиры механизированных корпусов получили приказ начать выдвижение войск в предназначенные им по плану прикрытия полосы и районы, взяв с собой «только необходимое для жизни и боя».

19 июня советский резидент в Риме Г. И. Рогатнев получил от ценнейшего агента сообщение: «Германия нападет на СССР в интервале между 20 и 25 июня». Одновременно агент «Брайтенбах» на внеочередной встрече с сотрудником берлинской резидентуры Б. Н. Журавлевым сказал: «Германия нападет на СССР 22 июня после 3 часов утра»[65].

В тот же день, 19 июня, генерал армии Жуков направил командующим войсками приграничных военных округов телеграммы с указанием наркома обороны о выводе фронтовых и армейских управлений на полевые пункты. Командующему Киевским особым военным округом предписывалось к 22 июня вывести управление фронта (Юго-Западного. — Авт.) в

Тернополь с соблюдением строжайшей тайны. Фронтовое управление Северо-Западного фронта во главе с командующим Прибалтийским особым военным округом 22–23 июня должно было прибыть в Паневежис, а Западного фронта — в Обуз-Лесна. Одновременно начальник Генштаба поставил задачу в двухнедельный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия. Нарком обороны в целях маскировки аэродромов потребовал к 1 июля «засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону». Категорически запрещалось линейное, скученное расположение самолетов, требовалось провести к 1 июля маскировку складов, мастерских и парков, организовать к 5 июля в каждом районе авиационного базирования по 8-10 ложных аэродромов с макетами самолетов. К 15 июля предписывалось завершить все работы по маскировке артиллерийских и мотомеханизированных частей[66]. Флоты и флотилии получили предписание о переходе в оперативную готовность № 2.

Сроки, которые определил нарком обороны, показывают, что он не располагал сведениями от советской резидентуры о возможном нападении на Советский Союз в период с 20 по 25 июня. Иначе было бы неразумным ставить такие сроки. Кто же будет засевать аэродромы травами и красить взлетные полосы в условиях, когда противник уже перешел в наступление?

После того как Сталин узнал о мероприятиях в Прибалтийском особом военном округе, он вновь устроил очередной разнос Тимошенко и Жукову. В результате начальник Генштаба 20 июня направил командующему войсками округа телеграмму с требованием отменить приказ о приведении в боевую готовность системы ПВО, так как оно вызывает различные толки и нервирует общественность. В тот же день управление 9-й армии Одесского военного округа было поднято по тревоге и под видом командно-штабных учений к исходу дня развернуло командный пункт в заранее оборудованном на случай войны районе, установив связь с соединениями, включенными в состав армии[67].

Чем быстрее приближалось время, определенное Гитлером для начала операции «Барбаросса», тем тревожнее становились донесения, поступавшие в Генеральный штаб от приграничных военных округов. В 22 часа 21 июня начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал П. С. Кленов сообщил в Генштаб, что немцы закончили строительство мостов через Неман, а гражданскому населению приказали эвакуироваться не менее чем на 20 км от границы, «идут разговоры, что войска получили приказ занять исходное положение для наступления» [68]. Начальник штаба Западного особого военного округа генерал В. Е. Климовских докладывал, что проволочные заграждения немцев, еще днем стоявшие вдоль границы, к вечеру сняты, а в лесу, расположенном недалеко от границы, слышен шум моторов. Начальник штаба Киевского особого военного округа генерал М. А. Пуркаев сообщил о перебежчике, заявившем, что немецкие «войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня».

Вечером того же дня, 21 июня, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение создать Южный фронт в составе 9-й и 18-й армий. Управление последней выделялось из Харьковского военного округа. Формирование полевого управления Южного фронта возлагалось не на Одесский округ, а на штаб Московского военного округа. Такое решение не отвечало обстановке и было явно неудачным. Личный состав штаба округа не знал данного театра военных действий и его особенностей, состояния войск, их возможностей и задач. Времени для изучения всего этого не было. Этим же решением генералу армии Жукову поручалось руководство Южным и Юго-Западным фронтами, а генералу армии Мерецкову — Северо-Западным фронтом.

В связи с тревожными сообщениями нарком иностранных дел СССР Молотов пригласил германского посла Шуленбурга и заявил ему, что Германия без всякого на то основания с каждым днем ухудшает отношения с СССР. Несмотря на неоднократные протесты советской стороны, немецкие самолеты продолжают вторгаться в ее воздушное пространство. Ходят упорные слухи о предстоящей войне между Советским Союзом и Германией. У советского правительства есть все основания верить этому, потому что германское руководство никак не отреагировало на сообщение ТАСС от 14 июня. Шуленбург пообещал немедленно сообщить о выслушанных им претензиях своему правительству. Однако с его стороны это была лишь обычная дипломатическая отговорка, ибо послу Германии было отлично известно, что войска вермахта приведены в полную боевую готовность и только ждут сигнала, чтобы двинуться на восток.