– Они шли не просто так, – поспешила сообщить Элизабет. – А за ручку. Девчонка эта как будто очень молоденькая. Но смотрятся они неплохо: он – настоящий мужчина, она – этакий цветочек.

Над головой Йоланды будто прогремел гром. Какое-то время ей казалось, что чудовищный разговор лишь плод ее воспаленного воображения.

– Ты что, расстроилась? – с наигранным участием поинтересовалась Элизабет. – Не понимаю. Ты же сама от него ушла, точнее сначала нашла Джозефа, а потом дала отставку Расселу. По-моему, по-другому и быть…

Йоланда положила трубку и долго стояла на месте будто парализованная. Перед глазами возникали премерзкие картины. Доусон ведет за руку, целует, обнимает другую женщину! Гораздо более молодую и жизнерадостную, чем она, Йоланда. По груди расползлось столь гадостное клейкое чувство, что стала не мила жизнь.

Надо срочно что-то предпринять! Срочно! – прозвенело в ушах. Или я потеряю его навек и тогда до конца своих дней буду маяться с этим…

– Дорогая, ты готова? – послышался из прихожей голос Джозефа.

Почему я никогда прежде не замечала, что он так гнусавит? – мелькнуло в мыслях Йоланды.

– Дорогая? – Джозеф заглянул в комнату.

Йоланде стоило неимоверных усилий повернуть голову.

– Ты забыла о времени. Мы опаздываем, а Шемберг этого страшно не любит. Надень новое ожерелье, оно подчеркивает изящество твоей шейки. И поживее, не стой на месте. – Дабы смягчить свою строгость, он послал жене воздушный поцелуй.

Йоланда взглянула на его полные красные, почти женские губы и почувствовала легкий приступ тошноты. Надо выкинуть что-нибудь совершенно неожиданное. Завтра же! Она медленно, будто в полудреме, подошла к туалетному столику и надела другое ожерелье – подарок Рассела на пятую годовщину свадьбы. Завтра воскресенье, они наверняка встретятся. Надо заявиться к нему ни свет ни заря и попробовать его вернуть. А если она останется у него на ночь? – продребезжал в голове вопрос, и слегка дрожащие руки вмиг похолодели. Нет, не может такого быть… Он не приведет ее в наш дом, не ляжет с ней в нашу постель. Я пущу в ход все свое обаяние, буду молить о помощи высшие силы, и все получится, я точно знаю. К ней у него не любовь, может только страсть, а у нас было гораздо больше – победу одержу я. В ее висках пульсировала тупая мучительная боль, руки не желали слушаться.

– Что с тобой происходит?

Йоланда не услышала вопроса мужа, а о Шембергах совершенно не помнила. Пусть это нехорошо, низко, нечестно, размышляла она, пытаясь застегнуть замочек ожерелья и никак не попадая крючком в кольцо. Пусть я веду себя непоследовательно, смешно, недостойно. Но иначе не могу и буду бороться до победного конца.

Рассел поднялся в пять утра. Невообразимо бодрый, отдохнувший и жаждущий жить. Увидеться с детьми пока не получилось, но Йоланда не стала возражать и говорила с ним весьма и весьма мило. Может, и правда живет теперь совсем иной жизнью, решил Рассел, вздыхая с облегчением. Значит, во всех смыслах не зря мы расстались.

О бывшей жене он всю эту неделю больше не вспоминал. Работал с небывалым подъемом, а по вечерам, тренируясь в спортзале или сидя перед телевизором, мечтал о встрече с Лесли. Субботу снова провел с Терри на ипподроме, и тот, когда они обедали в кафе, опять будто что-то почувствовав, сам завел речь о любимой воспитательнице.

– Она – во! – Он поднял большой палец. – Взрослая, а понимает все-все, что хочется детям. У нас ее любят все.

Полюбят и Том с Шелли, мечтательно улыбаясь, подумал Рассел.

– По-моему, у нее нет мужа, – как будто между прочим заметил Терри.

Рассел засмеялся и потрепал его по голове.

– Какая тебе разница? Уж не задумал ли ты за ней приударить?

– Ударить? – Терри озадаченно нахмурился.

– Да нет, приударить. Значит, начать ухаживать, ну как мужчины ухаживают за женщинами, – объяснил Рассел.

Терри с серьезным видом покачал головой.

– Нет, я для нее слишком маленький. Если уж ухаживать, то лучше за Молли. Есть у нас одна такая девочка. А за мисс Лесли пусть поударяют дяди.

– Приударяют, – с улыбкой поправил его Рассел.

– Ну да. Дяди, как ты. У тебя, кстати, тоже больше нет жены…

Сегодняшнее утро обещало стать началом новой эры. Поговорю с ней сразу же, размышлял Рассел, принимая душ, обливаясь холодной водой и бреясь. Скажу, что действительно не знал, насколько еще молод душой, что после прошлого воскресенья как будто заново родился. Что скоро увижу детей и что хотел бы… разделить жизнь с самой непредсказуемой и искренней женщиной на свете…

Когда он уже оделся и торопливо пил кофе, в дверь позвонили.

Кто бы это? – недовольно подумал Рассел.

Большие кухонные часы – мать Йоланды привезла их много лет назад из Квебека – показывали шесть тридцать. По воскресеньям в столь ранний час вся округа еще спала, а газеты привозили намного позже. Недоуменно пожимая плечами, Рассел с кружкой в руке вышел в прихожую. Отвлекаться на посторонние дела ужасно не хотелось. Он пообещал Лесли, что явится точно в семь, а времени оставалось ровно столько, чтобы допить кофе, сесть в машину и доехать до собачьей гостиницы. Открыв дверь и увидев на пороге Йоланду, он чуть не выронил из руки кружку. Кто-кто, а она после всего, что случилось, не должна была появляться в этом доме. Тем более в столь неподходящее для визитов время.

– Йоланда?! Что-то случилось?! – выпалил он, вдруг подумав, что стряслась какая-нибудь беда с детьми. – С Томми?! Или с Шелли?!

Йоланда переступила через порог и вытянула вперед руку. Если бы Рассел не отошел на пару шагов назад, ее ладонь уперлась бы ему в грудь.

– Успокойся, они целы и невредимы. – Ее голос прозвучал подозрительно сладко.

Рассел заметил, что за год она сильно изменилась. Удивительно, но отнюдь не в лучшую сторону. От внешних уголков ее глаз веером расходились морщинки, нижние веки чуть припухли – от слез, бессонницы или возраста. Светлые волосы лежали беспорядочнее прежнего, хоть и было видно, что она старательно пыталась уложить их гелем. Лицо похудело, и без того большие глаза казались выпученными. Может, морщинки и припухлости появились еще при нем, но в последние месяцы совместной жизни они мало общались, а если и общались, то ссорились. Рассматривать друг друга не было ни желания, ни возможности.

Йоланда закрыла дверь и загадочно улыбнулась. Рассел мгновение-другое подождал объяснений, но она так и не вымолвила ни слова, и его охватило недоброе предчувствие.

– Послушай, Йоланда, если твое дело не срочное…

– Я и сама не знаю, срочное оно или несрочное, – нараспев произнесла она, без приглашения проходя в гостиную и внимательно рассматривая все вокруг. Точнее, знаю. Да, тут медлить нельзя. Не то будешь локти кусать, век себе не простишь. Она резко повернула голову и взглянула на вошедшего за ней следом и остановившегося у дверей Рассела. – Ты один? Я случайно не помешала?