Кожа на лице стала жесткой и потрескавшейся. При взрыве Рэмеджа контузило, и кровеносные сосуды в носу лопнули. Он знал, что жесткая маска — не что иное, как его собственная засохшая кровь. «Ну и видок же у меня, наверное, — подумал он. — Удивительно, что водитель „Страуса“ не убежал с воплями от такого зрелища». Сознание уже возвращалось к Рэмеджу, неся с собой жгучую боль в голове и спине, когда вражеский солдат перевернул его. Рэмедж открыл глаза и увидел, как нелепый стрекозиный шлем того парня из «Страуса» склоняется к его лицу, и заметил зловещий автомат в руке воина. В подобных ситуациях Рэмедж никогда не обращал особого внимания на собственные раны. Он приготовился к бою, забыв о боли, разрывавшей его плечо, забыв обо всем, кроме необходимости быстро и тихо прикончить врага. Он не сумел убить водителя робота с первого удара — такой удар требует точности и аккуратности; распростертый на спине и полуослепший Рэмедж не смог нанести его правильно. Но по чистой случайности он все же не совсем промахнулся. Враг потерял равновесие, и Рэмедж получил отсрочку. Он заставил тело подняться. Раненая спина ежесекундно напоминала о себе, заставляя морщиться от дикой боли. Рэмедж вытащил нож, бросился на врага, который в него целился, и рассек ему гордо.

Рэмедж почти терял сознание от головокружения и боли. От резких движений рана вновь открылась, и теплая струйка крови стекала вниз по спине. Острая боль пронзала левый бок в такт дыханию. Значит, как минимум, одно легкое получило ранение.

Чтобы отвлечься от боли и тошноты, он огляделся вокруг, пытаясь оценить свои шансы. Битва продолжала бушевать. Это он понял сразу, как только пришел в себя. Вершина восточного склона была охвачена пламенем; оттуда доносился грохот взрывов. Должно быть, марикские боевые роботы уже взобрались на холм и теперь сражались с группой поддержки Серого Легиона Смерти.

Уловив низкий горловой рокот скорострельных орудий шаттлов, Рэмедж понял, что «Фобос» с «Деймосом» тоже вовлечены в битву. Зону поражения их орудий сильно ограничивали склоны этого ущелья-ловушки. Но марикских боевых роботов, неосторожно попавших к ним под обстрел, ожидали большие неприятности. Уши Рэмеджа поймали и другой звук — знакомый глухой грохот стодвадцатимиллиметровой скорострельной пушки. Эти снаряды поражали противника не хуже, чем стодвадцатки шаттлов, но скорость стрельбы была несколько меньше. Рэмедж достаточно часто слышал этот звук, чтобы немедленно распознать в нем голос скорострельного орудия грейсоновского «Мародера». Звуки взрывов на дальней стороне холма позволили ему заключить, что к сражению, скорее всего, присоединилась вся грейсоновская рота.

Рэмедж, наверное, закричал бы от радости, не будь он на грани обморока. Теперь все будет о'кей. Полковник успел вовремя!

Сквозь какофонию битвы пробился, уже с другой стороны, шум двигателей. Держась за ствол дерева, Рэмедж повернулся и увидел пару приземистых колесных глайдеров. Они медленно ползли вдоль подножия холма. Рэмедж знал эту модель — модифицированные двадцатитонные боевые глайдеры с восемью колесами. На каждой из них возвышалось несколько вращавшихся мультинаправленных антенн. Эти машины не несли на себе никакого оружия, но электронные приборы-глушители, находившиеся в их квадратных телах, могли направить ход битвы совсем в иное русло. Впрочем, наметанный взгляд Рэмеджа сразу определил, что надлежащим образом эти машины отнюдь не используются. Эти два глайдера следовало расположить в отдалении друг от друга, на противоположных краях поля битвы. Или поместить на вершину соседней гряды, но никак не держать в такой опасной близости от сражения. Сейчас любой заблудившийся боевой робот, даже какой-нибудь солдат, оставшийся в стороне от кипящей битвы, мог повредить глайдеры, прервав их передачи и очистив тактические частоты.

Шорох раздвигаемого подлеска заставил Рэмеджа вновь повернуть голову. Солдаты Марика, сотни солдат! Он увидел, что колесный бронеглайдер уверенно взбирается вверх по склону, и услышал жалобный вой мотора грузового глайдера с юга, невидимого сквозь дым и деревья.

Загородившись западным склоном от противника, вражеские пехотинцы с неуклонной решимостью карабкались вверх, таща за собой глайдеры-глушилки. Зачем? Не собираются же они драться с боевыми роботами легионеров? И где же тогда... остатки его пехоты?

Холодный ком подкатил к горлу Рэмеджа.

Шаттлы?..

Пехота их еще не заметила. Надо что-то предпринять. Но что?

Он нагнулся, чтобы забрать у мертвого водителя «Страуса» автомат, и чуть было не потерял сознание. С одним автоматом армию не остановишь, но ощущение холода пластиковой поверхности оружия в ладонях помогло ему немного прийти в себя. Автомат заряжается восьмидесятимиллиметровыми патронами. Судя по весу автомата, магазин должен быть полон или почти полон. Взглянув на скудно одетое тело мертвого воина, Рэмедж понял, что у него нет запасных магазинов. Может, они есть в его покалеченном роботе?

Идея молнией вспыхнула в помутившемся от боли сознании Рэмеджа. «Страус» погибшего водителя так и оставался на поросшем кустарником-и деревцами склоне холма. С поврежденной— благодаря усилиям самого Рэмеджа — ногой, этот боевой робот еще не скоро сможет куда-нибудь двинуться. В Сером Легионе Смерти Рэмедж приобрел некоторые познания в области управления боевыми машинами. «Страус» — потенциальное оружие, совсем целое, если не считать покалеченной правой ступни.

Шаг за шагом, преодолевая боль, Рэмедж начал вновь взбираться по склону. Он использовал автомат, как костыль, передвигаясь от дерева к дереву, боясь упасть и уже не встать.

Рэмедж знал о «Страусах» больше, чем об остальных боевых роботах, потому что дружил с Лори Еалмар. Они познакомились на Треллване, вступив в подразделение боевых роботов, еще необстрелянное и не ставшее Серым Легионом Смерти. У Лори не было друзей среди воинов, не считая Рэмеджа .и Грейсона. Остальные все еще косились на нее, ведь она пришла в отряд Карлайла из рядов вражеской армии. Во время решающей битвы в Гремящем Ущелье Рэмедж умудрился починить «Страуса» Лори, приложив все свои технические познания и умения.

«Страус», как и все прочие боевые роботы, обладал автоматическим предохранителем, управляемым компьютером. Он предназначался для того, чтобы машиной не смог воспользоваться кто-то посторонний. Впрочем, система всех боевых роботов, кроме самых больших и тяжелых, выключалась только после того, как машину герметически закрывали. Не похоже было, что марикский воин проделал эту операцию, принимая во внимание, сколь трудно вновь привести такого робота в рабочее состояние. Поэтому Рэмедж надеялся, что система управления и ведения огня «Страуса» все еще функционирует.

Подобравшись к неподвижному роботу, он услышал тихое гудение его двигателей и вентиляторов, работающих вхолостую. Подвесная лестница болталась там, где ее оставил убитый водитель. Не обращая внимания на боль в плече, Рэмедж схватился за одно звено лестницы левой рукой и просунул ногу в другое. Но тут же чуть не сел на землю, едва попытавшись начать подъем.

Собрав всю свою волю в кулак, Рэмедж сделал вторую попытку. «Страус» стоял, накренившись, и его спина находилась всего лишь в трех метрах от земли. Но совершавшему свое восхождение Рэмеджу показалось, что это расстояние увеличилось в сто или тысячу раз.