будут обыскивать? Разрешение на обыск и на нее распространяется?

– Конечно, – кивнул Лев Иванович и пошел следом за Региной Михайловной посмотреть, где находится вход в гараж, а по дороге спросил: – Скажите, а машину мужа в автомойку кто отвозил? Вы сами или ваш водитель? И когда это случилось?

Вопрос явно не понравился Патрушевой. Гуров почувствовал, как спина у нее напряглась, но она все-таки ответила:

– Я попросила водителя. Когда вернулась домой от детей, то увидела, что машина стоит во дворе, возле гаража. Она была такая грязная! Я не стала загонять ее внутрь, а позвонила Дмитрию, чтобы он утром отвез ее на автомойку.

– Когда вы просили его это сделать, вы уже знали, что ваш муж пропал? – поинтересовался Лев Иванович, хотя заранее знал, что ему ответит депутатша.

– Конечно же нет! – возмущенно воскликнула она, обернувшись к Гурову. А потом указала на дверь, к которой подошла: – Вот вход в гараж. Там справа от двери есть выключатель. И еще – ступеньки. Так что не оступитесь, – притворно-радушно улыбнулась она Евгению, который начал открывать дверь. Она посмотрела, как он спускается, и только потом, повернувшись к полковнику, сказала: – Я вошла в дом, увидела, что мужа нет, подумала, что он уехал на работу…

– А он разве не на машине на работу ездил? – перебил ее Лев Иванович.

Патрушева поняла, что ляпнула что-то не то, и, сконфуженно улыбнувшись, ответила:

– Ну, если он выпивший бывал, то за руль не садился. А тут праздники все-таки, вот я и подумала, что он попросил кого-то из охранников клиники заехать за ним.

– А что, такое часто случалось? Что, ваш супруг часто пил и выезжал на работу нетрезвым?

– Нет, ну что вы, – махнула рукой Регина Михайловна. – Кирилл Исаевич вообще очень редко выпивал. Но ведь я не договорила, вы меня перебили, – с укоризной взглянула она на Гурова.

– Извиняюсь, продолжайте, – Лев Иванович с интересом посмотрел на Патрушеву. Он чувствовал, что депутатша сейчас начнет выкручиваться, и ему было интересно, каким образом она это будет делать и что при этом скажет.

– Я когда приехала, то столкнулась с нашей помощницей по хозяйству и спросила у нее, дома ли Кирилл Исаевич. Она мне и рассказала, что когда она пришла утром убираться, то его не было, а приходит она обычно к половине девятого. Я спросила, а отчего же машина стоит во дворе, она и предположила, что он уехал на работу с кем-то, потому как она, прибираясь в доме, нашла и вынесла в пакете пустую бутылку из-под виски, которая стояла на столе в столовой. После этого я и позвонила Дмитрию с просьбой отогнать утром машину на мойку.

– Интересно, а Кирилл Исаевич не мог об этом же попросить или сам съездить на мойку и помыть машину?

– Вы не знали моего мужа. Его вообще не интересовали такие мелочи, как порядок в доме или где-либо еще. Если бы у нас не было средств держать помощницу по хозяйству, то функции уборщицы свалились бы на меня. Впрочем, раньше так все и было, – с застарелой обидой в голосе ответила Патрушева.

– Понятно, – не стал спорить с депутатшей Лев Иванович и, развернувшись, пошел к лестнице.

* * *

Обыск длился до восьми часов вечера. Гуров не торопил криминалистов, и те собирали необходимый материал тщательно, перетряхивая и осматривая все вещи, которые находили на первом и втором этажах.

Евгений в гараже управился раньше всех и, подойдя к Гурову, отвел его в сторону.

– Я тут кое-что в машине под сиденьем нашел, – вполголоса, чтобы его не услышала хозяйка дома, сказал он.

Они вышли в коридор, и криминалист протянул Льву Ивановичу на ладони прозрачный пакетик для вещдоков. Гуров сначала ничего в нем не увидел, но, присмотревшись, понял, что именно там лежит, и улыбнулся.

– Ага, значит, версия, что девушка была убита в машине Проппа, подтверждается. Что ж, отлично! Берегите это как зеницу ока, Евгений. Это весьма важная улика. Что-то еще в машине было обнаружено?

– Да, есть кое-какие следы. Все завтра с самого утра исследую и напишу заключение.

– Прямо сразу нас и информируй, – кивнул Лев Иванович и отправился обратно в комнату, где проводили обыск.

На свою территорию Регина Михайловна никого не пустила, заявив:

– Там вам делать нечего! Кирилл Исаевич наверх никогда не поднимался, и его вещей там нет, только мои. Ноутбук я отдала, а больше там ничего интересного нет.

Лев Иванович снова не стал спорить. Он понимал, что Регина Михайловна наверняка уже позаботилась о том, чтобы убрать с глаз долой все, что могло ее как-то скомпрометировать. Гуров не знал в точности, но чувствовал, что основные события могли происходить только на первом этаже – там, где располагались комнаты Проппа.

«По логике вещей, дантиста могли прихватить и тогда, когда он только подъехал к дому, – думал Лев Иванович. – То есть они уже ждали его где-то на территории коттеджа. Судя по словам Патрушевой, когда она говорила с Москвиным, им что-то нужно было найти в доме. Найти то, что хранилось у Проппа. Какие-то документы, компромат, флешку… Что именно? Этого мы еще не знаем. Но они, похоже, ничего такого не нашли. А вот куда они ездили с Проппом на его машине? Чую, что не зря женушка постаралась замести все следы пребывания в доме чужих людей. Наверняка и машину не просто так в автомойку отогнали. Судя по марке машины, убийцы катались с дантистом в багажнике именно на ней, чтобы не светить свое авто, и вот их случайно увидела Елена Ащеулова…»

Лев Иванович догадывался, что ездили убийцы с Проппом в багажнике именно к нему на работу. И тогда он был еще живой. Ведь именно у него были и ключи от клиники и кабинета, да и код для снятия сигнализации он должен был им назвать. Оставалось только надеяться, что собранный в кабинете дантиста материал подтвердит догадку Гурова.

Телефонный звонок прервал размышления полковника. Взглянув на телефон, Лев Иванович отметил, что они находятся в доме Проппа уже больше четырех часов.

– Лева, ты еще у Патрушевой? – Гуров узнал голос Крячко.

– Да, еще тут, но уже закругляемся. Минут через двадцать выедем.

– Хорошо, тогда не буду тебя заваливать информацией. Приедешь, и все расскажем.

– Новости-то хоть хорошие? – устало спросил Лев Иванович.

– Хорошие – плохие, – усмехнулся Крячко. – Это как посмотреть. В общем, мы все тебя ждем.

И только когда Станислав отключился, до Гурова дошло, что все то время, которое он провел вместе с криминалистами, от его коллег не было ни одного звонка.

«Наверняка много чего случилось за это время», – вздохнул Гуров – и оказался, как всегда, прав.

Глава 19

– В общем, так. – Станислав Крячко посмотрел на Варежкина и Сладкова и с их молчаливого согласия начал рассказывать Гурову, что им удалось узнать за время его отсутствия: – Начну с того, что мы сегодня узнали с Антоном от водителя известного нам автокрана Авдеева Ильи Денисовича. А узнали мы вот что. Да, это именно он был одним из тех, кто привез и разгрузил снежных Русалочку и Щелкунчика в Суздаль. Дело, по его словам, было так. Третьего числа он вышел на подмену загулявшего сменщика. Тот в праздники так напраздновался, что выйти на работу не смог. Вот Авдеев его и подменял. Работал он в тот день на одной из металлобаз. А хозяином этой базы является некий Котелков Алексей Васильевич…

– А попросту – Кот, – не вытерпел Сладков. – Станислав Васильевич, ты прежде скажи, что я обнаружил. Так понятней будет.

– Ладно, – согласился Крячко и, посмотрев на Гурова, торжественно произнес: – Ренат пробил по базе фотороботы и определил тех, кто руководил разгрузкой снежных фигур!

– И кто же это? – нетерпеливо повернулся Лев Иванович к Сладкову.

– Котелков Алексей Васильевич, – начал перечислять Ренат. – Это тот, который маленький и плотный. Рецидивист с двумя ходками за весьма серьезные преступления. Первый раз – за разбойное нападение в составе группы лиц, и второй раз – за грабеж и нанесение тяжких телесных повреждений. Можно сказать – хотел убить, да до конца не получилось… Это два разных эпизода, но судили его сразу по обоим, – пояснил Сладков и продолжил: – Второй – Шершенев Владимир Иванович, личность, более известная под кличкой Шест. Он длинный и худой, оттого, наверно, и кличка у него такая. Отбывал сроки тоже по нескольким статьям, в том числе и за убийство. Причем, в отличие от Кота, на нары садился постоянно. Начинал еще будучи малолеткой. Выйдет – сядет, выйдет – сядет. Так и живет всю свою сознательную жизнь.

– Это же отличная новость! – обрадовался Лев Иванович. – Теперь, по крайней мере, есть с кого спросить. Ты говоришь, что у этого Кота своя металлобаза? – повернулся он к Станиславу. – Хороший бизнес для рецидивиста, не находите? Наверняка ему кто-то это все помог оформить.

– А то! – согласился Крячко. – Я думаю, что ты даже догадаешься, кто именно.