Мы шли по тёмной улице. О том, что делается дома, я старалась не думать.

Вдруг рядом со мной резко затормозил мотоцикл. Из него выскочил милиционер. Он бросился ко мне и схватил меня за руку:

– Люся, это ты?

Я узнала участкового Милюкова.

– Быстро садись в коляску, – сказал участковый Милюков. – Тебя разыскивают.

И он, не говоря больше ни слова, подхватил меня под мышки и сунул в коляску. Уран заскулил.

– Я без Урана не поеду, – сказала я.

Участковый немного подумал и сунул Урана ко мне.

Мотоцикл затарахтел. Мы куда-то поехали. Может быть, в милицию, а может, в тюрьму. Я так устала, что мне уже было всё равно.

Через пять минут мотоцикл затормозил возле нашего дома.

Мама встретила меня вся в слезах! Но она не ругала меня. Нет-нет! Наоборот, она без конца целовала и обнимала меня. Просто не давала мне вздохнуть.

– Я виновата перед тобой, – твердила мама. – Я не должна была тебя запирать! Я весь день на работе места себе не находила! Прибегаю домой, открываю дверь, а вместо тебя стоит в комнате этот мальчишка – Иванов, кажется, фамилия – и ест жареную картошку прямо из сковородки. Я чуть с ума не сошла! Спрашиваю: как ты сюда попал? А он подводит меня к окну, показывает мне на верёвку и начинает что-то объяснять про какую-то там собаку. Я ничего не могу понять. Бросаюсь к телефону. Звоню Люсе. Та же самая история. Те же разговоры. Какой-то Уран, какое-то вознаграждение. Чушь какая-то! Какое счастье, что мне товарищ участковый помог! Я уже думала, что никогда тебя не увижу!

Тут она снова начала всхлипывать, и мне стало так её жалко, что я сразу поняла: нет, никогда в жизни она не будет меня запирать.

Бедная моя мама! Хорошая моя мама!

Она была так рада, что я нашлась, что даже не заметила сначала Урана. Она не заметила его и наступила ему на хвост. Уран взвизгнул. Мама так и подскочила.

– Что это? – закричала мама. – Боже мой, Люсенька, что это?

– Мамочка, это Уран, – сказала я.

– Сейчас же выставь за дверь это животное! – рассердилась мама. – Мало того что ты шляешься бог знает где! Нет, это уже слишком! Я этого не вынесу!

Она как будто уже забыла, что минуту назад плакала и целовала меня.

– Мама, но я обещала Урану, что он будет у нас жить.

– Ни за что на свете! – воскликнула мама. – Ни за что на свете! Товарищ участковый, вы видели когда-нибудь подобное чудовище?!

– Да вообще-то пёс неплохой, – сказал вдруг участковый. – Даже довольно симпатичный пёс.

– Вы находите? – огорчилась мама. – А по-моему, ничего симпатичного. И потом, я ведь уже решила купить ей самокат. Нет, этот ребёнок меня в гроб вгонит!

– Пусть тогда сама и выбирает – самокат или собаку, – посоветовал участковый.

– А чего тут выбирать? – сказала я. – Самокат – это, конечно, здорово. Да ведь Уран меня из беды выручил! Уран мне знаете какой друг! Получше Люськи!

Мама ещё немного поспорила для виду и сдалась.

– Имей в виду, – сказала она, – ухаживать за своим другом будешь сама.

Уран сразу всё понял. Он подошёл к маме и дал ей лапу, хоть она его и не просила. Пришлось маме пожать рыжую Уранову лапу. После этого Уран лизнул маму прямо в лицо.

– Фу, гадость какая! – отшатнулась мама. – Нет, вы видали таких нахалов?!

Когда мы с мамой мыли Урана в тазу, был уже поздний вечер.

Мама мылила Урана и всё не могла наудивляться, почему мыльная пена на нём сразу становится чёрной.

– Какое-то таинственное четвероногое! – говорила мама, выливая пятый таз чёрной как дёготь воды. – Наверно, он притворяется, что рыжий, а на самом деле он сделан из ваксы!

И тогда я ей всё рассказала.

И про чёрное пятно, и про приличное вознаграждение, и про Веру Евстигнеевну, и про Евстигнея Ивановича, и про всё, всё, всё.

Мама то смеялась, то плакала, то просто качала головой.

А когда я уже засыпала, приехал из командировки папа. Он вошёл в комнату и сказал:

– Что я вижу?! В нашем доме появилась собака! И не простая, а редкой, ценной породы! Да, теперь у нас начнётся прекрасная, замечательная жизнь!..

Но, может быть, он так и не говорил. Может быть, мне это уже снилось.

Какое счастье! Мне привезли из Германии белую фарфоровую свинку! Кругленькую, с розовым пятачком, с розовыми ушками.

В жизни не видала такой красивой свинки! Глазки голубые, сама улыбается, а по всей спине скачут синие цветочки. Ура!!!

Я обеими руками схватила свинку. Прижала её к груди, понесла в комнату и там поцеловала в холодные цветочки.

Потом поставила на стул, стала на колени и смотрела ей в глазки. Потом дышала на неё и тёрла рукавом.

Она сияла! Как зеркало, как солнце!

Она вся улыбалась – и пятачок, и ушки, и цветы на спине. Милая моя свинка! Дорогая! Любимая!

Я завернула её в пуховую шапку и положила в шкаф. Пусть поспит.

Я вынула её из шкафа и поставила на окно, на солнышко. Пусть погреется.

Я сняла её с окна и поставила прямо на середину моего стола. Пусть все любуются, кто войдёт. Пусть делаются такие же весёлые, как она!

Эх, жалко, Люська не может вместе со мной любоваться моей свинкой! И ведь это не просто свинка, это копилка. У неё на спине есть щёлочка, чтобы опускать монетки.

Я порылась в кармане, достала двадцать копеек и опустила в щёлку. Потрясла. Здорово зазвенело!

Скрипнула дверь, вошла мама.

– Ты долго ещё будешь бездельничать? Уже пять часов, а ты ещё не садилась за уроки! Сколько можно играть? Ты не маленькая! В твоём возрасте люди уже гораздо меньше играют и гораздо больше думают о деле!

Значит, так. Они думают о деле, а я не думаю.

Они гораздо меньше играют, а я, значит, гораздо больше.

Интересно, спрашивается тогда, почему я уже битый час сижу за «Родной речью», а люди в моем возрасте шатаются неизвестно где – им звонишь, а их нету дома?

Я отложила «Родную речь» и снова набрала Люськин номер.

– Не пришла ещё, – сказала Люськина бабушка.

Интересно, где она ходит?

Я опустила глаза в «Родную речь» и принялась читать дальше: