— Объясни, что за движение ты заметил.

— Да вроде как кусты шевельнулись, а погода безветренная.

— Вроде или шевельнулись?

— Шевельнулись.

— Значит, в кустах кто-то есть?

— Похоже на то.

— Этим кто-то может быть человек? Ветви сильно качнулись?

— Нет, но заметно. Может, человек, а может, зверек какой из норы вышел? Или птица?

— Лесные зверьки до захода солнца из нор не вылазят, а птица порхала бы с куста на куст. И шевельнулась бы не одна ветка. Хотя насчет зверьков, черт их знает, может, тут возятся те, что ведут дневной образ жизни. Сейчас в кустарнике спокойно?

— Да!

— С тобой все!

Капитан переключился на Крылова:

— Ты вот что, Третий, направь напарника на тот шевельнувшийся куст, сам же продолжай движение по прежнему маршруту. Если в кустах человек, то это боевик Гурадзе. Он вынужден будет отойти в глубь леса, Поспелов должен это заметить по состоянию растительности. Если же твой напарник заметил присутствие птицы или какого-то зверька, то это тоже определится.

Сержант ответил:

— Я все понял, выполняю!

— Давай выполняй!

Находившийся на позиции боевик отряда Черепа, наблюдавший за группой спецназа, понял, что неосторожным движением выдал себя. Доказательством этому явилось то, что один из дозорных отклонился от маршрута и пошел прямо на него. Бандит про себя выругался. И тут же вызвал по рации Гунаева:

— Аслан! Я — Рахмон! Ответь!

Сразу же в ответ:

— Да, Рахмон, слушаю тебя?

— Похоже, русские обнаружили меня!

Гунаев воскликнул:

— Ты в своем уме? Как это обнаружили? Ты представляешь, что…

Наблюдатель прервал помощника главаря банды:

— Да погоди ты собачиться. Лично меня спецы не видели.

— Тогда о чем ты докладываешь?

— Понимаешь, у меня раненая рука затекла, я решил повернуться на другой бок и задел ветви кустов. Это заметил один из дозорных. Очень глазастый дозорный. Сейчас он отошел от напарника и идет на меня. Дальше оставаться на позиции не могу.

— Шайтан бы побрал твою раненую руку. Я же выслал тебя на пост, как самого лучшего бойца отряда, а ты? На какой-то мелочи прокололся.

Наблюдатель повторил:

— Я должен уходить, Аслан, пока русские точно не определили, что за ними следят.

— Так! Скрыть следы своего пребывания в кустах сможешь?

— Конечно! Подниму примятую траву, и все дела.

— А отойти так, чтобы не шевельнулась ни одна ветка?

— Смогу. Медленно, ползком, поднимая за собой траву, смогу!

— Тогда не теряй времени! Отходи! Но учти, если русские узнают, что в кустах был человек, я лично пристрелю тебя!

— Учту, Аслан! Куда мне идти?

— Ты справа от оврага?

— Если смотреть от аула, то да!

— Тогда уходи на северо-запад, правее, но так, чтобы через 150 метров оказаться не далее 50 метров от оврага. Там встретишь нашу группу охвата противника. Присоединишься к ней!

— Понял! Навожу на позиции порядок и отхожу!

— Начинай! И все время помни о том, что я сказал, насчет обнаружения позиции спецназовцами.

— Я все понял и все помню!

— Давай! Как выйдешь из опасной зоны, сообщишь мне об этом! Мне, Рахмон, только мне, иначе за твою жизнь я не дам ни гроша. До связи!

— До связи, Аслан!

Отключив рацию, Гунаев со злостью сплюнул на землю. Этого еще не хватало. Надо прикрыть Рахмона, иначе, если Череп узнает о проколе наблюдателя, отыграется не на нем, а на помощнике. Ведь это он, Гунаев, отправил Рахмона в «зеленку». А Череп приказал отрядить в наблюдатели самого лучшего, самого подготовленного и опытного бойца. Вот и получается, что помощник проявил халатность при отборе наблюдателя. Проигнорировал приказ самого Гурадзе и послал абы кого, а не лучшего. А значит, что? Значит, заслужил самое суровое наказание. Да, надо прикрыть Рахмона. Потом, когда спецназовцев обезвредят, русские, возможно, и скажут, что заметили наблюдателя. Но потом это будет неважно.

Гунаев прошел к дому Гурадзе.

Застал главаря банды у входа в здание.

Череп спросил:

— У тебя какие-то новости?

Аслан подумал, какой же нюх у Черепа! Почуял неладное. Но ответил:

— Новость не новость, но я отозвал наблюдателя с поста окраины леса.

— Почему?

— Командир русских, видимо, решил перестраховаться. Он разделил дозор. Один боец продолжил движение по маршруту, другой сместился левее и пошел прямо на пост. До русских еще далеко, но я не стал искушать судьбу и приказал Рахмону отойти к месту, куда должна выйти группа охвата оврага справа!

— Что ж, если обстановка на плато складывается так, как ты ее обрисовал, то решение верное, хотя и преждевременное. Но что сделано, то сделано! Надеюсь, твой Рахмон сумеет отойти так, чтобы люди Макарова его не заметили?

— Сумеет! Он опытный воин, поэтому я и послал в лес именно его.

— Хорошо! Время — 15.55! А в 16.00 что?

— Я должен вывести группы в лесной массив.

— Поторопись. Значит, Шамсета — направо, Рустама — налево, в тыл врага — Бендера. С ним и останешься — я решил, что там ты будешь нужнее всего. А от аула выставишь заслон из людей Пруса. С ними буду и я. Как выведешь группы и проверишь связь между их командирами, доложишь мне! Вопросы есть?

— Нет, командир!

— Тогда, вперед!

Ровно в 16.00 помощник Гурадзе ввел отряд в лес. В 16.25, после размещения северного заслона и группы Рустама, станция Аслана выдала сигнал вызова. Гунаев ответил:

— Слушаю!

— Аслан! Это Рахмон! Я отошел с позиции. Слава Аллаху, мне удалось уйти незаметно.

— Ты уверен, что тебя не засекли?

— Уверен!

— Хорошо! Для Гурадзе, ты не засветился перед русскими, а доложил о том, что их дозор пошел по двум направлениям, одно из которых выводило спецназовца прямо на твою позицию. Я приказал тебе отойти в лес, на соединение с группой Шамсета! Все понял?

— Да, Аслан! Спасибо тебе!

— Рассчитаемся! Ты сейчас где находишься?

— Там, куда ты и сказал выйти!

— Ясно! Жди, скоро подойдет группа Шамсета.

— Понял!

— Конец связи!

Гунаев отключил станцию. Боевики второй группы охвата оврага с востока уже скрылись в лесных зарослях. Остался лишь Рустам, с ним командиры двух других групп, да чуть поодаль их подчиненные.