Короче говоря, вариантов аж целых два. Отработать по первоначальному плану, что нежелательно, либо захватить бронетранспортер и, подобрав разведчиков, отходить к поселку. Погони, скорее всего, не будет, а если кто следом и рванет, главное первые пару километров отмахать, дальше наши поддержат, отсекут преследование. Поймет ли Левчук, что условия изменились, среагирует ли? Да, собственно говоря, это и не столь важно: пока он с броневиком возиться станет, оговоренные пять минут боя в любом случае пройдут. Перехватит ребят на той дороге, что они по пути сюда пересекали, главное со временем подгадать. Или самостоятельно уйдут, поскольку именно так изначально и договаривались.

Алексеев тяжело вздохнул — что так, что эдак, все равно придется импровизировать на ходу, нет у него другого выхода. Так что незачем и голову ломать. Займемся пока боеприпасами…

Докурив, шутце Вильгельм Вебер аккуратно затоптал окурок, и поддернул на плече ремень карабина. Небольшое нарушение дисциплины осталось незамеченным, что не могло не радовать. В принципе здесь, на восточном фронте, командиры вообще на многое закрывали глаза — на территории большевистской России доблестным солдатам фюрера разрешалось то, о чем они и подумать не могли во время европейских кампаний первых лет войны. Хоть и расплачиваться за это приходилось постоянным страхом и бесконечными жертвами: сражались русские, если верить ведомству доктора Геббельса, уже в который раз загнанные в глухой угол, поистине отчаянно. Повезло, что он попал именно сюда — в солдатской среде шепотком поговаривают, что под Сталинградом все и вовсе пошло не так! Но тут все более-менее нормально, русский десант провалился, и сегодня их батарея окончательно перемешает их с мерзлой землей. Хотя курить на боевом посту, конечно, серьезное нарушение дисциплины. Хорошо, что герр лойтнант ничего не заметил, иначе серьезного наказания не миновать.

И это оказалась последней мыслью шутце Вебера.

Как именно он погиб, Вильгельм так и не понял. Просто какая-то сила неожиданно грубо вздернула подбородок кверху, одновременно зажимая нос и рот, грудь пронзило мгновенной острой болью, и по всему телу разлилось приятное тепло. А затем все исчезло, вообще все…

Подтащив обмякшее тело к ближайшему дереву, Степан прислонил его к комлю, поставил рядом карабин. Издалека будет казаться, что караульный просто присел отдохнуть. Маскировка, понятно, дурацкая, поэтому, как закончит минирование, нужно будет спрятать труп в овраге. Отерев об рукав вражеской шинели окровавленный штык-нож, отправил его в ножны. Никаких эмоций старлей не испытывал, и это, если начистоту, немного напрягало. Нет, неприятно, конечно, противно даже — но и не более того. Лишь уже знакомое ощущение нереальности происходящего. Интересно, это вообще нормально? Он так быстро привык к войне, привык убивать? Или это срабатывают некие защитные механизмы его мозга, предохраняя разум от стрессовой перегрузки? Коротко выругавшись, старлей мысленно одернул себя: нашел время! Позже комплектовать станет — если выживет, конечно…

Метнувшись к ближайшему штабелю, морпех на несколько секунд откровенно завис. Ящики оказались совсем небольшими по размеру, явно не предназначенными для размещения одновременно и снаряда, и гильзы с зарядом. Что за?! Приподнял крышку верхнего. Ага, понятно, заряды у фрицев транспортируются отдельно. А остальное-то где тогда? Сделав еще шаг, обнаружил искомое — аккуратно уложенные в дальней части овражка дощатые укупорки, по одной на каждый снаряд. Видеть, как их разгружали, он не мог, оттого и непонятка. Вот же фрицы затейники, лишней древесины у них, что ли, много?!

Хмыкнув, Алексеев нахмурился, заметив в сторонке невысокий штабель вовсе уж небольших ящичков-переносок с веревочной ручкой на торце: так, а это тогда что? Проверим. Внутри обнаружились взрыватели, каждый в своем гнезде. Ну, да все верно, кто ж снаряды в боеготовом состоянии возит? Это даже он, весьма далекий от артиллерии, понимает. Вот только все вместе это его задачу реально усложняет.

Взгляд старшего лейтенанта зацепился за небольшую брезентовую сумку, аккуратно уложенную рядом с переносками. Любопытно, а в ней что? Откинув матерчатый клапан, вгляделся в содержимое. Не веря своим глазам, даже потрогал, после чего длинно присвистнул от избытка чувств: ну, нифига ж себе! Вот так повезло, сдуреть можно! Ведь вот это ж самый настоящий ДШ — детонирующий шнур, целая бухта! Мечта диверсанта-подрывника, блин! А что в этих двух деревянных коробочках? Откроем одну. Ух ты, капсюли-детонаторы, каждый в отдельном гнезде, общим количеством десять на коробку. Совсем хорошо, великолепно даже! Особенно в комплекте с выкрученным из гранаты запалом. Все? А вот и нет: в боковом кармашке обнаружился еще и обжим для капсюлей — эдакие своего рода пассатижи со специальной выемкой для обжатия детонатора на шнуре — и специальный нож для резки детонирующего шнура. А судя по плоской отвертке на рукоятке — не только для резки, но еще и для некоторых весьма специфических функций.

Охренеть, какие, оказывается, запасливые артиллеристы в вермахте! Хотя, чему удивляться: то ли на занятиях рассказывали, то ли где-то в сети вычитал, что средства взрывания в оснащение немецких батарей как раз таки входили. Поскольку снаряженный штатным взрывателем снаряд, упавший с высоты больше полутора метров, подлежал обязательной утилизации посредством подрыва. Поскольку орднунг и прочая безопасность, порой доходившая до идиотизма — по-крайней мере, в первые годы войны на Восточном фронте. Блин, да ему-то какая разница?! Главное, теперь-то он точно этот склад в воздух поднимет!

Следующие несколько минут Степан работал в поистине сумасшедшем темпе. Нарезал детонирующий шнур — как там инструктор по минно-взрывному учил: «резать следует на деревянной поверхности, предварительно убедившись в отсутствии деформаций и повреждений оболочки, и меняя дощечку или тщательно очищая место предыдущего реза от частичек ВВ»? Не станем спорить. И остальные рекомендации тоже выполним в точности, благо деревянных поверхностей вокруг хватает, снарядными ящиками называются. Выкрутил запал из гранаты — хорошая вещь УЗРГ, многофункциональная. И еще один, в качестве подстраховки. Теперь снарядим шнуры детонаторами, ага вот примерно так. Аккуратненько, без фанатизма. Хорошо, что в сумке нашелся саперный обжим, иначе пришлось бы прищипывать края зубами, чего не хочется, хоть на занятиях и показывали, как это делать. Нескольких штук хватит, чтобы с гарантией «завести» снаряды? Допустим, по пять концевиков ДШ на запал? Пожалуй, да, больше не нужно, поскольку придется готовить промежуточный детонатор, а для этого нет ни времени, ни особых способностей. А заряды в ящиках мы теперь и вовсе минировать не станем, сами рванут. Другой вопрос, чем станем всю эту красоту фиксировать, ни проволоки, ни столь привычной любому человеку его времени изоленты или скотча под рукой нет. Использовать шнурки от собственных берцев? Не хочется, но, видимо, придется.

Хотя… что это за бесформенный тюк, вон там, за ящиками? Свернутая маскировочная сеть? Ай да, немцы, ай да аккуратисты: положено склад боеприпасов замаскировать — вот они масксеть с собой и приперли. Натягивать, правда, не стали, поскольку никто не планировал долго держать снаряды в овраге. Но из кузова сгрузили, поскольку тот самый орднунг. А масксеть — это, прежде всего, просто до неприличия много прочной бечевки. Которой ему как раз и не хватало. Вот уж спасибо, так спасибо! Ну, в смысле, данке шён, угу. Странный у него сегодня день, то пусто, то густо. Да и овражек этот тоже непростой — прямо пещера Али-Бабы, честное слово. Сущий Клондайк для одинокого диверсанта. И сумка с саперкой, и масксеть эта… везет ему. Пока…