деятельности краевой резидентуры-экспозитуры разведки ЗУНР во Львове, полковник, возможно, был причастен в какой-то степени к теме функционирования резидентуры на ЗУЗ, почему, собственно, с осени 1920 г. всячески старался предложить диктатору ей замену в лице реформированного блока УСС – КСС. Однако из этой затеи у него ничего не вышло. На этом основании вполне можно предположить, что полковник намеревался активно использовать резидентуру УСС – КСС по большей части в интересах организации «Второго зимнего похода», который готовил в союзе с С. Петлюрой и Ю. Тютюнником. Когда же в марте 1921 г. Советская Россия и УССР подписали Рижский договор с Польшей, а также после отказа УСС на съезде в апреле 1921 г. объединиться с КСС Е. Коновалец, видя бесперспективность своих политических проектов в украинской диаспоре в Европе, в июле 1921 года вернулся на родину.

В то же время Д. Веденеев утверждает: «…Уже в 1921 г. Е. Коновалец принял решение о вступлении в тайные отношения с Абвером и договорился о поставках разведывательной информации, касавшейся Польши. По данным советской разведки в роли “честного маклера” в контактах между Николаи (начальник абвера – О.Р.) и “Степановичем” (под таким псевдонимом Е. Коновалец значился в абвере) выступал Рихард Яри (Рико Ярый – О.Р.). Последний развил бурную деятельность и даже занял должность руководителя курсов УВО, организованных в том же году майором абвера Фоссом в г. Мюнхене (Бавария)»[109].

В этом заявлении прежде всего хотелось бы уточнить, что сам по себе Е. Коновалец принять решение о вступлении в контакт с абвером не мог по элементарной причине: как политическая фигура украинской эмиграции он никого не представлял, его ССО, как мы уже указывали выше, никакой реальной силы в эмиграции не имел. Поэтому предложить абверу некую разведывательную информацию от ВО-УВО, к которой полковник не имел прямого отношения и был игнорирован её руководством в лице Я. Чижа, он также был не в состоянии.

В то же время в период Директории (1918 г.) Е. Коновалец как командир корпуса сечевых стрельцов армии УНР поддерживал тесные отношения с немецким, оккупационным командованием в Киеве. В частности, с бывшим начальником Киевского гарнизона генералом Гренером и полковником разведки Гемпом. И в то же время, принимая во внимание активное участие командира сечевых стрельцов в защите немецкого ставленника Гетмана М. Скоропадского, нам представляется возможным утверждать, что Е. Коновалец в период 1918–1919 гг. был завербован и состоял в штате агентурного аппарата немецкой разведки. Со временем, а именно в конце 1920 – начале 1921 г., «Степанович» был легализован за границей в Берлине и в качестве «агента влияния» возведён германской разведкой в ранг руководителя украинского, националистического движения в эмиграции (выделено О. Р.).

По поводу года установления официального сотрудничества ВО-УВО с германской военной разведкой имеются противоречивые данные. Некоторые называют 1921 год – Д. Веденеев, О. Кучерук, С. Шевчук. Другие называют 1922 год – П. Мирчук, А. В. Кентий, О. Мельникович. Мы же больше склоняемся к 1921 году, т. к. именно тогда Р. Яри оказался в Германии в качестве официального представителя ВО-УВО с целью создания не экспозитуры (представительства), но разведывательного центра – штаб-квартиры. О том, что 1921 год стал временем начала сотрудничества ВО-УВО с абвером, может свидетельствовать также факт резкого обострения государственных отношений между Германий и Польшей по территориальному вопросу: «Данцигский коридор» и Верхняя Силезия. К тому же Е. Коновалец излишне быстро закончил свои политические проекты в эмиграции и отбыл на родину, где пребывал безвыездно весь оставшийся годовой период, и с Р. Яри встречаться в условиях заграницы, наверное, для него было проблематично, хотя и возможно. И в то же время он не порывал своих «дружеских» отношений с С. Петлюрой, получая от него необходимую поддержку и покровительство.

Ранее мы уже отмечали, что «…связной между Начальной командой УВО и правительством ЗУНР Я. Чиж в письме от 24 марта 1922 г. просил главу ЗУНР подать докладные ведомости о недостатках в деятельности УВО «для перепроверки и возможного исправления изъянов»[110]. Из этого архивного материала усматривается следующее:

1. Разгром экспозитуры ВО-абвер осенью 1921 г. временно приостановил поставку в Берлин разведывательной политической и военной информации с территории ЗУЗ в канун особого пика территориальной напряжённости между Германией и Польшей;

2. С июля 1920 г. по март 1921 г. резидентурой ЗУНР была проведена определённая разведывательная работа, которая получила неудовлетворительную оценку со стороны «хозяина» экспозитуры – правительства ЗУНР, что заставило Я. Чижа как опытного контрразведчика запросить «по команде» «центр» – диктатора, сообщить о недостатках в работе;

3. Сам Я. Чиж в это время уже находился за границей, куда бежал после совершенного С. Федаком-младшим покушения на Ю. Пилсудского.

Вот как об этих днях вспоминает О. Навроцкий: «…Начались массовые аресты в среде студенчества, и тогда полиция мимоходом наткнулась на членов УВО. Не попался в тюрьму только Я. Чиж, каким-то счастливым случаем, а возможно через свою осторожность, т. к., кажется, не ночевал тогда дома. Некоторое время он скрывался во Львове и время от времени звонил комиссару Кайдану и издевался над его следствием…»[111].

Запрос Я. Чижа, безусловно, связан с провалом деятельности ВО-абвер в Крае, а также с ожиданием дальнейших указаний по организации работы и выхода из создавшегося кризиса, но к этому времени его место в экспозитуре Края уже занимал Е. Коновалец, о чём Я. Чиж не был поставлен в известность по причинам соответствующей конспирации и в какой-то степени утраты доверия в силу прошедших трагических событий.

Таким образом, в конце 1921 г. на арену деятельности ВО-абвер выходит полковник Е. Коновалец, к которому якобы обратились оставшиеся на свободе участники военной организации с просьбой стать их руководителем. Украинские историки до сих пор не раскрыли имена этих «оставшихся на свободе» членов ВО-абвер. Не разгласил их имена и сам командант Е. Коновалец. Собственной точки зрения по этому факту не высказал в своих воспоминаниях и Е. Петрушевич. По нашему же мнению, объяснить такой заговор молчания можно только одним обстоятельством – решение о назначении Е. Коновальца руководителем резидентуры ЗУНР на территории Восточной Малопольши было принято в Берлине с целью восстановления разгромленного подполья и налаживания дальнейшей разведывательной деятельности. В подтверждение нашего заключения следует привести мнение А. Кентия: «…Контакты УВО с немецкими организациями возникли, как уже говорилось выше, на рубеже 1921–1922 годов. Уже в одном из писем в феврале 1921 года в Восточную Галицию Е. Коновалец, оценивая состояние международных отношений в Европе, писал, что Германия «за любую цену и под любые условия желает ревизии Версальского договора 1919 г. и уже сейчас поддерживает контакты с теми, кто ей нужен, в том числе с украинцами…».