которая сложилась на восточной окраине страны после занятия русскими войсками Казани и Астрахани. Строгановы ловко использовали плоды Казанской войны, в которой они не участвовали. Но когда обстановка приобрела неблагоприятный оборот и в войне с Сибирским ханством им пришлось полагаться лишь на свои силы, они обнаружили свою полную несостоятельность.

Военные силы пермских солепромышленников намного превосходили дружину Ермака, и тем не менее они не осмелились двинуться на выручку слободке на Тахчее в зауральский поход.

Прошло некоторое время, и стало ясно, что осуществить планы присоединения Сибири Строгановым не по плечу.

Глава семьи Аника Строганов умел добиться полного повиновения от своих детей. За непослушание он бросил в Вычегду собственную дочь. Так гласило местное предание. Как только Аника умер, наследники разделили между собой его промыслы, земли и богатства. Раздел основательно поколебал финансовую мощь торгового дома.

Канула в Лету опричнина, и вместе с нею минуло время щедрых льгот для солепромышленников. Некогда Иван IV на двадцать лет освободил от податей приуральские владения Аники Строганова. В 1579 году срок льготы истек, и прибывшие в Пермский край писцы обложили строгановские деревни налогами.

В условиях военного поражения царь указал взыскать со всех торговых людей государства (и с собственных подданных, и с англичан) крупные суммы. Ежегодная подать и чрезвычайные военные поборы пришлись не по вкусу Строгановым. Денежки в их сундуках стали убывать, потому что поборы росли, а поступления катастрофически уменьшались.

«Великое разорение», охватившее всю Россию, отозвалось на строгановских вотчинах и промыслах. Соляная торговля всегда давала торговому дому львиную долю доходов. В пору расцвета на Каме работали на полную мощь 27 соляных варниц. Однако к 1579 году половина из них бездействовала. Вскоре возникла опасность полной приостановки промысла, что грозило подорвать доходы семьи.

Строгановы беззастенчиво грабили местные мансийские племена. В начале 80-х годов это привело к восстанию местного населения против их власти. Осенью 1581 года Строгановы обратились к царю с жалобой на то, что восставшие вогуличи повоевали их слободы на Чусовой.

Владея землями по Чусовой, Строгановы волей-неволей имели дело с местными мансийскими князьками. Поэтому им своевременно стало известно, что во главе восставших стал «безбожный мурза» Бегбелий Агтаков. Мурза собрал будто бы до 680 воинов. 22 июля 1581 года восставшие «безвестно украдом» пришли под Чусовские городки, затем повернули под Сылвенский острожек. Бегбелий не осмелился напасть на укрепленные городки. Но его воины увели в плен множество мужчин, женщин и детей. Там, где появлялись люди Бегбелия, пылали села, деревни и слободы.

Неожиданное нападение застало Строгановых врасплох. Как только мгновенная растерянность прошла, они организовали погоню. Многие из восставших были перебиты, а мурза Бегбелий попал в плен. Строгановы привели к шерти местное население. Но им не пришлось долго наслаждаться миром.

Прошло немногим более месяца, и строгановские владения подверглись новому набегу. На этот раз в нападении участвовал пелымский князь, неизвестный Строгановым по имени. С ним было будто бы до семисот воинов. Бегбелий побывал на Чусовой и Сылве. Подручник Кучума совершил куда более глубокое вторжение. Он сжег русские деревни на Косьве, переправился за Каму на Обву, оттуда прошел на Яйву, а затем на Чусовую. Набегом была захвачена почти вся обширная вотчина Строгановых, кроме окрестностей Орла. Строгановы ничего не могли поделать с пелымским князем. Запрашивая царя о помощи, они писали, что «ныне деи пелымской князь с вогуличи стоит около Чусовского острогу».

Появление войск из-за Урала привело к тому, что местные мансийские племена вновь взялись за оружие. Жизнь в вотчине оказалась полностью парализованной. В письме к Ивану IV основательно струсившие солепромышленники писали: «А вогуличи живут блиско их слободок, а место лешее, а людям их и крестьянам из острогов выходу не дадут и пашни похати и дров сечи не дают же. И приходят деи к им невеликие люди украдом, лошадей, коров отганивают и людей побивают, и промысел деи у них в слободах отняли и соли варити не дают».

Семен и Максим Строгановы просили у царя разрешения произвести набор казаков, чтобы справиться с восставшим населением. Однако военные действия на западных границах достигли критической точки, и царь остался глух к просьбе пермских вотчинников. 20 декабря 1581 года его дьяки позволили провести Строгановым сбор «охочих людей» из уездного населения: «которые будет охочие люди похотят итти в Оникиевы (строгановские. – Р. С.) слободы в Чусовую и в Сылву и Яйву на их (Строгановых. – Р. С.) наем, и те б люди в Оникиевы слободы шли».

Строгановы получили царскую грамоту через несколько недель после того, как она была подписана. Содержание ее разочаровало пермских хозяев. А между тем у них были все основания для тревоги. С весны 1582 года в пределах Сибирского ханства велись широкие приготовления к войне с Россией. Поражение в Ливонской войне ослабило Русь. Против власти царя вновь восстали покоренные народы Нижнего Поволжья. Хан Кучум решил послать свои войска в Приуралье, чтобы в случае успеха изгнать русских из Пермского края.

Строгановы постоянно посылали лазутчиков в Зауралье и, по-видимому, своевременно дознались о военных приготовлениях в Сибири. Не ограничиваясь набором «охочих» людей среди местного населения, они спешно послали гонца к вольным казакам на Яик. После заключения мира с королем Баторием атаман Ермак со своим отрядом ушел на Волгу, а оттуда на Яик. Там он соединился с «воровскими казаками», разгромившими ногайскую столицу и объявленными вне закона. Казаки собрали круг и, выслушав гонца из Перми, приняли решение поступить «в наем» к купцам Строгановым. Главную роль при этом сыграли атаман Ермак и его станицы, только что вернувшиеся с театра военных действий. «Воровские» атаманы, как мы уже знаем, разделились: Иван Кольцо, Никита Пан и Савва Болдыря присоединились к ермаковцам, тогда как Богдан Барбоша с другими атаманами отказался идти на Каму и защищать владения Строгановых от нападений местных племен и сибирских татар.

Из всех Строгановых наибольшую заинтересованность в приглашении вольных казаков проявил Максим. В летописных повестях можно встретить сведения о том, что Ермак отправился на Урал «по присылке Максима Строганова».

Надпись на пушечке Ермака полностью подтверждает этот факт. Надо иметь в виду, что Максим Строганов был владельцем самой дальней восточной окраины всех фамильных владений, которая подвергалась наибольшему разорению при любом нападении из-за Урала. Это обстоятельство и побуждало Максима деятельнее всех хлопотать о приглашении вольных казаков.

Максим Строганов справился бы с восстанием мансийских племен в Приуралье, если бы те не пользовались поддержкой Кучума и его вассала пелымского князя Аблыгерима. Только разгром Кучума мог обезопасить его вотчину