Я иду к ней, притягиваю ее в свои объятия и прижимаю к себе, раздавливая крылья, которые она носит, под моей хваткой. Меня больше не волнуют ни эти чертовы крылья, ни костюм, ни вечеринка.

Я просто хочу позаботиться о моей Сильви.

Она плачет в мою черную рубашку, ее всхлипывания тихие, а слезы пропитывают ткань. Я провожу рукой по ее волосам, запутывая пальцы в мягких прядях, захватывая их у основания, как я и представлял раньше.

Я нежно дергаю ее за волосы, оттягивая ее голову назад, так что наши рты идеально совпадают. — Перестань, Сил. Ты разбиваешь мне сердце.

— Я думала, у тебя его нет. — Она скользит руками по моей груди, ее прикосновения смягчаются, ее ладонь ложится прямо между моими грудными мышцами. Ее щеки залиты слезами, глаза покраснели, но она по — прежнему чертовски красива. — Ты сказал мне это однажды. Давным — давно.

Когда я уговаривал ее оставить меня в покое. Возиться с младшей сестрой лучшего друга — один из способов испортить себе жизнь, особенно если твой лучший друг — Уит Ланкастер. Если бы он знал все то, что я делал с Сильви…

Он бы убил меня. Убил бы меня голыми руками.

— Мы давно не проводили время вместе, Спенсер. — Ее пальцы впиваются в ткань моей рубашки, нежно потягивая ее. — Я скучала по тебе.

— На этот раз ты приглашаешь меня в свою комнату по — настоящему?

Она кивает, отпуская мою рубашку. — Пойдем.

Я следую за ней в здание, дверь захлопывается за нами, закрываясь на ключ. Здесь тихо, и мы полностью изолированы. Никто из персонала не проверяет Ланкастеров в этом здании после наступления темноты, если вообще проверяет. Это значит, что мы совсем одни.

Только мы вдвоем.

Как только она отпирает дверь своего номера, я протискиваюсь внутрь, тесня ее, заставляя прижаться спиной к стене, где я прижимаю ее своим телом, черные крылья, которые она носит, сминаются. Во мне поднимается знакомое желание, то самое, которое я чувствую только когда я с ней.

Я хороший парень. Уважающий женщин. Моя мама научила меня хорошим манерам. Мой отец учил меня всегда молчать, а не выкладывать все, что думаешь, каждому встречному засранцу. Оба дали мне много советов за эти годы. Как вести себя с другими людьми. Как вести себя с девушками. С женщинами.

И все же я до сих пор не понимаю этой потребности в Сильви, которую я испытываю каждый раз, когда оставляю ее одну. Она заставляет меня чувствовать себя нервным. Неуверенным.

Как будто все, что я хочу сделать, это наброситься. Наброситься на нее. Поглотить ее.

Сделать ее своей.

Как будто она чувствует энергию, которую я излучаю, и хотя она отвечает на нее, она также отталкивает меня. Каждый раз. Это чертовски расстраивает, и я знаю, что должен быть более терпеливым, учитывая, что она девственница. Но мы уже столько всего сделали.

Почему мы не можем преодолеть этот последний барьер?

— Спенс. — Ее голос — придыхающий шепот, больше воздуха, чем звука, и она крепко держит мою рубашку, притягивая меня ближе. Я наклоняю голову, мой рот находит ее, ее губы расходятся под моими, наши языки соприкасаются. Кружат в своем замысловатом танце. Из глубины моей груди доносится тихий звук, и я прижимаюсь к ней всем телом, желая, чтобы она почувствовала мою потребность.

Все, что мне нужно — она. Только она.

Она стала выше благодаря каблукам на ногах, ее сиськи прижимаются к моей груди. Я отрываюсь от ее жадных губ, проводя ртом по ее стройной шее, облизывая и покусывая бледную кожу. Она дрожит подо мной, стон срывается с ее губ, когда я целую ее грудь. Вдоль верхней части ее сисек.

Подняв голову, я не свожу с нее взгляда, стягивая корсет, который она носит, ее сиськи выскочили на свободу, бледно — розовые соски стали твердыми. Я лижу один, затем другой, улыбаясь, когда ее пронзает толчок, и она хватается за мой затылок, ее пальцы вплетаются в мои волосы.

Она прижимает меня к себе, пока я пирую на ее груди, облизывая и засасывая сосок в рот, мои руки находят ее бедра, прижимая ее к стене. Она бьется, сопротивляясь, словно хочет, чтобы я прикоснулся к ней еще сильнее, и я запускаю руки под шорты, касаясь ее бедер. Я слегка отстраняюсь и смотрю на нее, медленно начиная понимать…

Черт, она очень худая. Худые ноги, выступающие кости бедер. Маленькая талия, маленькие сиськи, впалый живот. Как будто она никогда не ест. Я уже думал, не страдает ли она расстройством пищевого поведения…

— Хэй. — Она кладет свою ладонь прямо на мой член, быстро привлекая мое внимание. Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом, а она изучает меня, сведя брови вместе. — Что ты делаешь?

Я не могу сказать ей правду. Это испортит настроение, испортит момент. Она всегда балансирует на этой грани, непостоянна, как черт, и не боится сказать мне, чтобы я отвалил, прежде чем она оставит меня в пыли.

Не могу рисковать.

— Что, по — твоему, я делаю? — Я провожу рукой по передней части ее шорт, так что могу обхватить ее между бедер. Она горячая. Влажная. Я чувствую ее запах.

Она ловит зубами нижнюю губу, изучая меня. Падший ангел с помятыми черными крыльями, все еще свисающими со спины. Ее помада давно стерлась, глаза очень темные, а сиськи выпирают. Всезнающая, но в то же время невинная. — Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, — требует она.

Я нежно провожу ладонью по ее киске, отчего у нее перехватывает дыхание. — Вот так?

— Пальцами, — просит она шепотом. — Внутри меня.

Я убираю руку. — Сними свои шорты, Сил.

Она делает, как я прошу, ее пальцы шарят по поясу и тянут их вниз. Пока она полностью не обнажается, без трусиков, потому что так действует Сильви. Она хочет, чтобы я видел ее такой, думал о ней такой. Экспериментальной. Дикой.

Но она также застенчива. Параноидальна. Немного боится.

— Оставь их, — говорю я ей, когда шорты опускаются до колен. — Раздвинь ноги.

Сильви раздвигает их шире, позволяя мне увидеть сверкающую розовую плоть. У нее не так много волос на лобке, а те, что есть, — это светлый клубок, который едва прикрывает ее киску.

Блядь, она просто загляденье. Если бы кто — нибудь увидел ее в таком виде, он был бы шокирован. Это не тот спектакль, который она разыгрывает для кого — то другого.

Только для