Нажал отбой и посмотрел на фоторобот, прикрепленный к магнитной доске. Встал, снял рисунок, всмотрелся в широкое округлое лицо. Нет, сомнения, безусловно, были, но не в своем профессионализме, а в наблюдательности несостоявшихся жертв. Видать, со страху маньяк показался им здоровенным мордатым мужиком. А на деле зверь может сидеть и в слабом старикашке с интеллигентным тубусом.

1

Майор Виктор Ильин спустился к реке. После дождя такой спуск мог стоить переломанных конечностей. Обнаженная девочка лежала головой в воде. Волосы струились на поверхности воды, закрывая бледное лицо. Стройное, не по возрасту развитое тело было в черных пятнах от синяков и грязи. Без экспертиз Ильин видел – девочку изнасиловали.

– Семя собрали? – спросил майор у эксперта. Этот тип никогда не нравился Ильину, но личные взаимоотношения не должны мешать работе. Тем более если от правильных действий эксперта зависело, как скоро они выйдут на след убийцы.

– Собрали, – ответил эксперт и поднялся навстречу Ильину. – Тут следов этой паскуды – будто он и не прятался вовсе. Будто намеренно следил. След кроссовки сорок третьего размера, отпечаток ладони на глине, сперма… Он ее насиловал несколько раз и скорее всего уже после смерти.

– Мразь, – выпалил Ильин.

– Что-то мне подсказывает, что и пацан где-то рядом, – сказал эксперт и вернулся к прерванному занятию.

– Хорошо бы живой, – прошептал Ильин и пошел к машине.

Поначалу майор был уверен, что исчезновение двух подростков – девочки тринадцати лет и мальчика пятнадцати, живущих в одном поселке, не могло быть не чем иным, как побегом влюбленных. Но опрос свидетелей подсказал другую картину. Подростки ненавидели друг друга. Мальчишка был объектом для насмешек с первого класса. К пятнадцати годам ничего не изменилось. Ильин сразу сказал, что это не их дело, но проверить надо. Проверил.

Жестокость, с которой была убита и изнасилована девочка, заставила майора задуматься. Не мог подросток быть настолько обозлен на несчастную.

– Нашли, – услышал он голос, еще не зная, что обращаются к нему. – Нашли.

Ильин обернулся. Перед ним стоял молодой лейтенант – участковый инспектор.

– Труп? – спросил майор, с сожалением понимая, что утвердительный ответ для него предпочтительней.

– Живее всех живых.

– Пойдем, – выдохнул Ильин.

Парень сидел на земле. Без обуви, со скованными за спиной руками, он выглядел жалко. Да еще детское лицо наталкивало на мысль, что все это – какая-то ошибка. Что в данный момент происходит вопиющая несправедливость. Они обвиняют (хотя ни одного слова обвинения не прозвучало) ребенка в грязном, ужасном деянии.

– Что тут? – спросил Ильин у Нестеренко.

– Прятался в старой насосной. – Нестеренко показал куда-то в сторону реки.

– За родителями послали?

– Да, Стародубцев поехал… Слушай, майор, может, давай нажмем на него? Как будто мы не знаем, что ему пятнадцать… Смотри, какой лось.

– Поднажать можно. Только, кроме проблем, ты себе ничего не выжмешь.

– Ясно, – кивнул Нестеренко, но Ильин видел, что он не оставил идеи провести «предварительный допрос».

– А где его обувь?

– А черт его знает. Скинул, наверное. Сейчас мы его во что-нибудь обуем.

– Ищите, у воды его отчетливый след… Так что без его обувки никак.

Ильин был уверен, это дело рук пятнадцатилетнего переростка. Дело закрыто.

2

Анна Рыжова, капитан полиции, смотрела сквозь разводы, оставленные «дворниками» на лобовом стекле. Говорили ведь ей – машину продавать надо. Эта рухлядь вставала как вкопанная в самые неподходящие моменты. Но Анна надеялась. Думала, побегает еще ее старушка. Она ведь с каждым годом новее не становится. Чем дальше, тем больше требует затрат, а продать ее можно только за сущие копейки. Аня жаловалась на свою машину, но продать ее не могла. Не могла, и все. Ведь машина как друг. А разве можно продать друга? Имени, конечно, Аня ей не дала, но всякие ласкательные прозвища у «девятки» имелись. И они были особенно актуальны, когда машина не хотела заводиться. Сейчас никакие эти «кошечки», «зайчики» и «ласточки» не давали положительного результата, и Аня позвонила Мишке Леонову, чтобы он забрал ее из этого богом забытого места.

Она даже не предполагала, что такие деревни еще существуют. Из транспорта – старый ослик Захар да кляча Маруська. Деревня Мамоново располагалась в лесу. Из двадцати дворов жилых осталось семь. В одном из домов жила старушка лет семидесяти. Для своих лет резвая старушенция. У старушки начали пропадать куры. Вот Елизавета Матвеевна и решила подкараулить расхитителя. Как она потом призналась, ожидала-то она Федьку-лоботряса подловить да окучить его поленом.

– Сорок лет, – причитала старушка, – а работать не хочет. Вот и подергивает курочек, жрать-то хотца!

В общем, дождалась бабка Лиза своего обидчика и пожалела о том, что не позвала с собой хоть бы того же Федьку – не так страшно было бы. Чудовище размером со среднюю собаку в зубах тащило к заброшенной конюшне курицу. Дальше старушка ничего не могла вспомнить. Когда она очнулась – уже светало. Бабка хорошо запомнила отвратительный вид существа. Сморщенная кожа была белой и абсолютно лысой. Только кое-где на хвосте торчали клочья шерсти. Старушка клялась, что за семьдесят лет жизни она не видела ничего похожего на этакую страсть.

Придя в себя, баба Лиза собрала небольшую экспедицию в лес. Немногочисленное мужское население, кто с бодуна, а кто и вовсе еще не протрезвел, согласилось помочь перепуганной старушке. Собрались и пошли по следам ночного монстра. Далеко им не пришлось идти. Сразу за конюшней они нашли трех обезглавленных куриц. Дед Ефим – бывший ветеринар – обратил внимание, что крови почти нет.

Баба Лиза подоспела позже и поэтому прослушала высказывания деда Ефима об упырях и других представителях нечисти. Но, увидев трупики своих курочек, она все поняла. Она поняла, что кем бы тварь ни была – надо прекращать это безобразие. И эти пропойцы ей не помощники. Старушка рассказала все своему сыну. Ну а тот, в свою очередь, предчувствуя появление чупакабры в российской глубинке, решил выловить диковинку живой (а может, и неживой) природы для последующей продажи. На тот момент мексиканская загадка была уже разгадана – вампирами оказались лысеющие старые койоты, поэтому у жильцов Мамонова был шанс прославиться. В первую же ночь сын бабы Лизы и тунеядец Федор убили тварь, которая оказалась вполне земным существом. Старая лысая лиса и сама бы умерла от старости через пару месяцев, если б не Федькина двустволка. Она действительно сосала кровь, потому что во рту не осталось ни единого зуба. А что ей еще оставалось? Как говорит бабка Лиза: кушать-то хотца.

Но самое страшное случилось немного позже. Чуть дальше от подстреленного «вампира» они нашли человеческую голову. Вот тогда-то здесь народу и прибавилось. Мамоново со дня основания не видело такого наплыва: «Скорые», поисковая бригада, опера, эксперты.