Когда они вошли в довольно большой трактир под вывеской с вышеупомянутым названием, повторилась практически та же картина, которую совсем недавно наблюдал Михась в «Короне и вороне»: в зале повисла мертвая тишина, трактирщик выскочил из-за стойки и залебезил перед «дорогими гостями». Но, к удивлению Михася, сержант Паркс, бывший, по-видимому, неформальным лидером в честной компании, отказался пройти в отдельную комнату для почетных гостей, а пожелал расположиться в общем зале, правда, за отдельным столом. Перебрасываясь ничего не значащими репликами, они ждали, когда принесут выпивку и закуску.

– Ну, Фроул, – начал разговор Боб, после того, как они, чокнувшись, выпили по доброй полпинты рома. – Мы тебя, конечно, хорошо знаем и весьма ценим, и весьма сожалеем, что обстоятельства заставляют тебя покинуть службу, и готовы для тебя на многое, но твоя просьба о приеме никому не известного юноши во флагманский экипаж выглядит… – Он замялся, подбирая не обидные для собеседника слова.

– Весьма странной, – пришел ему на выручку Паркс.

Они обращались только к Фролу, подчеркивая тем самым, что Михась является для них пустым местом.

– Раз вы меня знаете и цените, – спокойно ответил Фрол, – то должны понимать, что я слов на ветер не бросаю. И если уж я говорю, что кузен мой в бою мне самому ни в чем не уступит, то, наверное, не просто так языком треплю. Да и прошу я вас отнюдь не о зачислении Майка во флагманский экипаж, а лишь о допуске его к соответствующим испытаниям. И если он их не пройдет, то, естественно, никто его и не возьмет в морскую пехоту. Вот суть моего к вам обращения.

– Ол раит, Фроул. Твоя просьба выглядит вполне резонно. Того же мнения, несомненно, придерживается и сержант Коул.

– Разрази меня гром! – горячо, но уклончиво высказался Коул и разлил остатки содержимого пузатой бутыли по кружкам, в основном себе и Парксу, ибо Фрол с Михасем свои порции лишь слегка пригубили. – Эй, трактирщик, еще рому!

– Осторожнее, трактирщик! У этого бравого сержанта и рубаха красная, и платок на голове пылает, как пожар, и если после лишней капли рому и рожа его примет красный цвет, то трактир твой может вспыхнуть ярким пламенем, – раздался внезапно громкий насмешливый голос, перекрывший невнятный пьяный гул трактира.

В дверях стояли пятеро матросов в синих мундирах королевского военно-морского флота. Они только что вошли в заведение, в котором, очевидно, были завсегдатаями, и остановились как вкопанные при виде компании морских пехотинцев, распивающих ром, как у себя дома.

Сержант Коул начал нарочито медленно, как бы нехотя вставать из-за стола. Сержант Паркс продолжал как ни в чем не бывало сидеть на своем месте с безмятежным выражением лица, и лишь его глаза, холодные и внимательные, выдавали внутреннее напряжение и готовность мгновенно вскочить на ноги и противостоять любому нападению. Михась вопросительно взглянул на Фрола.

– Абордажная команда с «Посейдона». Наши заклятые друзья. Единственные парни на всем флоте, готовые схлестнуться с флагманской морской пехотой. Мы пришли в их трактир, – вполголоса кратко пояснил Фрол.

– Все ясно, – также вполголоса ответил Михась. – Я готов. Справлюсь один.

– Только, ради Бога, поаккуратнее. Их все же пятеро.

– Зал просторный, пол не скользкий. Прорвемся!

Фрол кивнул, стремительно поднялся со своего места, положил руку на плечо Бобу, который, потеряв дар речи от наглого оскорбления, молча снимал камзол, готовясь к нешуточной схватке с обидчиками.

– Погоди, Боб, – постарался успокоить приятеля Фрол и обратился к насмешнику, стоявшему во главе группы матросов с «Посейдона»: – Том Мэрдок, ты совершенно напрасно надеешься, что три старых сержанта флагманской морской пехоты окажут тебе честь и снизойдут до трактирной драки с тобой и твоими собутыльниками. Вероятно, ты также думаешь, что сержант Коул, который выбил тебе правый нижний клык месяц назад, сжалится над твоей кривой улыбкой и для симметрии выбьет тебе клык левый. За этим делом тебе следовало бы обратиться к зубодеру. Если у тебя, как всегда, нет денег на лекаря, так и быть, я дам тебе взаймы. А если ты, несмотря на все мои чрезвычайно любезные предложения и исключительно мирные увещевания, полезешь в драку, то тебе и твоим дружкам придется иметь дело не с нами, верными слугами Ее Величества, не желающими марать руки о своих же недостойных сослуживцев, а вот с этим юношей, который приехал сюда издалека с целью поступить во флагманский экипаж. Ему, еще не приступившему к службе в морской пехоте, не будет зазорно надавать под зад жалкой кучке обнаглевших матросов.

– Ты что, издеваешься надо мной, Фроул? – зарычал Мэрдок и ринулся на обидчика.

– Ты догадлив не по годам, Том! – насмешливо ответил Фрол, спокойно опускаясь на свой стул.

Михась одним прыжком встал на пути рвущегося в драку матроса, принял боевую стойку.

Мэрдок, очевидно, был опытным бойцом, поэтому он не стал очертя голову кидаться на Михася (чего, собственно, и добивался своими насмешками Фрол, решивший хотя бы так помочь молодому дружиннику), а притормозил, чтобы оценить противника и дождаться своих товарищей, которые с некоторой задержкой, но смело и решительно последовали за ним.

В это время сержант Коул, оценив ситуацию, также опустился на свое место, хотя и не надев, на всякий случай, снятого камзола. Он взглянул на загадочно улыбающегося Паркса и спросил:

– Так ты за этим и затащил нас в «Морской лев»?

– Ну конечно же, Боб! Наш друг Фроул утверждает, что кузен Майк – его достойная смена. Следует в этом убедиться собственными глазами, прежде чем в нарушение принятых обычаев допускать неизвестного мне человека к испытаниям на право службы во флагманском экипаже. Но теперь внимание: представление начинается! Приготовьтесь, друзья. Боюсь, что Фроул переоценил возможности своего юного кузена, и нам придется его выручать.

Фрол промолчал, ибо сейчас все должно было стать окончательно ясным и без слов. Хотя он и был уверен, что дружинник, поваливший на двухсотверстном переходе трех особников, не положит охулки на руку в обычной драке даже с численно превосходящим противником, все же в глубине души испытывал непривычное волнение. Спокойный, даже чуточку флегматичный на вид, Фрол был одним из лучших бойцов особой сотни. Он был способен сутками сидеть в засаде, но в нужный момент распрямиться, как пружина, и нанести молниеносный смертельный удар. Терпение и настойчивость составляли основные черты его характера. Фрол не обладал ни чрезмерно живым воображением, ни излишней пылкостью. Однако его ум был весьма острым, склонным к глубокому анализу и парадоксальным решениям. Он обладал огромной интуицией, которая питалась и большой начитанностью, и большим жизненным опытом. Несмотря на свою молодость – а Фролу было едва за двадцать, – он уже побывал в двух заморских походах. Первый был, как у всех, испытательным, а во втором, который сейчас заканчивался, Фрол выполнял специальное задание: добыть огнестрельное оружие с кремниевым замком. Задание было настолько важным, что руководство Лесного Стана не решилось доверить его, как обычно, молодым дружинникам, отправляемым в Европу на заключительные испытания, а поручило сделать это уже опытному особнику. И вот теперь, когда все самое сложное, казалось, было уже позади, Фрол начал волноваться, причем не за себя, а за почти незнакомого ему Михася.