Тем, кто пытался или покинуть Кигали, или найти какое-либо убежище в самом городе, приходилось проходить через блокпосты, которые порой становились площадкой для массовых убийств. Так, утром 8 апреля группа беженцев из Ремеры численностью от 100 до 200 человек, направлявшаяся в сектор Карама в коммуне Рубунго к северо-востоку от столицы, была остановлена в квартале Кибагабага на блокпосту, охранявшемся военными, которые отобрали по удостоверениям личности и по внешнему виду около 100 тутси, а затем убили большую часть из них; спаслось лишь двадцать человек[326]. Тем, кто сумел добраться до цели, удалось сделать это прежде всего потому, что они сумели обойти блокпосты, рядом с которыми валялись тела убитых[327].

Таким образом, 7 апреля в столице начались политические чистки двух категорий населения – оппозиционных политиков, прежде всего хуту, и «неблагонадежных» граждан, прежде всего тутси. Первая проводилась силами президентской гвардии, вторая – силами гвардии и милиции при поддержке жителей, симпатизировавших Хуту-Пава. Однако группировка Багосоры не сумела добиться главных целей – установления военного режима и назначения своего ставленника на ключевой пост начальника ГША. Гацинзи, выдвинутый на этот пост, не являлся сторонником экстремистов, и поэтому существовала угроза, что реальный контроль может ускользнуть из их рук.

Когда 7 апреля в 2:00 было принято решение о назначении Гацинзи, Багосора позвонил ему в Бутаре и приказал явиться в Кигали к 6:00. Гацинзи ответил, что не может отправиться ночью туда из-за беспорядков в столице. Багосора уверил его, что никакой опасности нет, хотя в телефонной трубке слышались звуки выстрелов. Гацинзи указал ему на это, и тот перенес встречу на 8:00, обещая выслать для его охраны разведывательный отряд. Тем не менее Гацинзи решил подождать. Утром он переговорил по телефону с майором Нзувонемейе, который сообщил ему, что стрельба в городе не утихла. Гацинзи звонил в Кигали каждый час. Ситуация не улучшалась; в квартале Кимихурура военные в форме стреляли по домам, бесчинствовали и убивали. Только после полудня, к 14:00, стало спокойнее, и он решил ехать. Вместе с ним отправились председатель парламента Теодор Синдикубвабо и младший сын Хабьяриманы. «Мы прибыли, – вспоминает Гацинзи, – в 16:10 или в 16:15. Еще не было застав на дороге, если не считать обычных военных постов, в основном жандармских. Позже я узнал, что за другими командующими, которые находились за пределами Кигали, был послан вертолет, чтобы доставить их на совещание в восемь утра. Из этого я сделал вывод, что Багосора, вероятно, не хотел, чтобы я воспользовался таким же транспортом. Я попал под обстрел при въезде в Кигали. Среди сопровождавших меня были раненые»[328]. Кто обстрелял нового руководителя ГША, осталось невыясненным.

Гацинзи прибыл в столицу слишком поздно. Ибо как раз в те минуты, когда он въезжал в Кигали, произошло то, чего не предусмотрела группировка Багосоры, когда инициировала резню в столице: РПФ начал действовать.

Начиная с полудня Поль Кагаме бомбардировал Даллэра сообщениями об убийствах тутси и тех, кто им симпатизировал; он предупредил, что не может ждать, пока ситуация отрегулируется[329]. Даллэр, который провел всю середину дня[330] в МО вместе с Багосорой и Ндиндилийиманой, ответил ему, что власти ничего не предпринимают и что резня продолжается[331]. Багосора уверял Даллэра, что он не контролирует ситуацию и что нужно подождать. Правда, Багосора и Ндиндилийимана обсудили с Нзувонемейе идею отправить его разведывательный батальон в город, чтобы заставить солдат президентской гвардии вернуться в казармы, однако, по мнению Даллэра, такая мера не могла быть эффективной. Командующий силами ООН попытался устроить в начале четвертого часа телефонный разговор между руководством ВСР и Сетом Сендашонгой, представителем РПФ, находившимся в здании парламента, но из этого ничего не получилось: «общение» Багосоры и Сендашонги заняло не более минуты. По словам Даллэра, это был разговор из трех-четырех слогов без какого-либо желания и без какого-либо энтузиазма[332]. После него Кагаме сообщил Даллэру, что не видит со стороны властей никаких серьезных усилий, чтобы «положить конец этому хаосу». «Я не могу больше продолжать в том же духе, – сказал он, – и поэтому должен предпринять наступательную военную акцию»[333].

Вечером, в начале пятого[334], приблизительно 150–200 повстанцев из отряда, расквартированного в здании парламента, вышли из него и вступили в бой с президентской гвардией[335]. В квартале Ремера они убили минимум 121 человека, в том числе отставного полковника Понтьена Хакизиману, бывшего министра юстиции Теонеста Мужьянаму, ряд видных интеллектуалов хуту – экономиста Даниэля Рваманийе, юриста Фелисьена Мбанзаругамбу, агронома Алоиса Хабиману, адвоката Поля Бизиману, – а также семьи майора Нухабы и супрефекта Фостэна Секагины[336]. «После полудня, – заявил Багосора Международному трибуналу, – именно РПФ произвел нападение. Он атаковал лагерь президентской гвардии, он атаковал лагерь жандармерии в Качьиру, он атаковал бригаду жандармерии в Ремере… Именно он, РПФ, был первым, по крайней мере в городе Кигали, кто начал убивать хуту систематически и целенаправленно»[337].

Даллэр немедленно связался с Кагаме; тот информировал его, что подразделения РПА двинутся из Мулинди на Кигали в 18:00, чтобы оказать поддержку их отряду в столице и «остановить резню невинных людей»[338]. Такое развитие событий было чревато крахом мирного процесса и возобновлением гражданской войны.

Действия РПФ оказались для военного командования неприятным сюрпризом. Гацинзи, прибывший в Кигали, попытался вместе с Русатирой и Ндиндилийиманой взять контроль над ситуацией в свои руки, но это не входило в планы Багосоры. Вечером на первом заседании КВК, на котором присутствовало 14 высших военных, вспыхнул конфликт между ним и группой умеренных: