В принципе, с поправкой на московские реалии, мои одноклассники были такими же. Я с ними встречалась потом. Шла с некоторой опаской. За время после развода я успела прочитать безумное количество историй разбитых семей после подобных встреч. Но даже представить себе не могла, чтобы стала изменять Антону с этими лысенькими красномордыми пузанчиками в дешевых костюмах. Девчонки выглядели намного лучше. Представляю, какой фурор произвел Антон у себя в городе. Особенно с его-то понтами.

— Знаешь, они все говорили — о, ты так рано женился. Ничего, скоро разведетесь. С первого раза ни у кого не бывает удачно. Перебеситься надо, понять, чего хочешь от жизни и от женщин. Разумно, правда?

Он так резко повернулся ко мне, что я вздрогнула.

Хищно и мягко вернулся к дивану, скользнул на него, прямо ко мне, завороженной рассказом. Не стал ничего спрашивать, не стал постепенно готовить — сразу обнял, прижал к себе, уткнулся в волосы. Переплел наши пальцы. Я не сопротивлялась. Мне тоже нужно было сейчас, чтобы меня кто-нибудь обнял. Даже он.

Особенно он.

— А мы с тобой, помнишь, ссорились… И готовить ты не умела, — проговорил он как-то глухо, сдавленным голосом.

— Я и сейчас не умею, — зло отозвалась я.

— Да какая разница, Лесь. Разве в этом дело?

Молча пожала плечами. Если тогда для него это стало аргументом, значит и в этом тоже.

— В общем, я вдруг решил, что у меня ужасный брак. Что я совершил ошибку. Знаешь, особенно когда пьяный — такого надумаешь… Тут еще Катька подошла и стала рассказывать, что была жестокой сукой, когда меня посылала, что сейчас жалеет.

Я не дышала.

Антон обнимал меня, от него шло тепло, но изнутри меня начал распространяться холод. Мы дошли до той точки, где я не была уверена, что выдержу. Но и открыть рот и сказать ему «Замолчи!» тоже не могла.

Он поднял голову, я обернулась и увидела мокрые дорожки на щеках.

— Да, я провел с ней ночь, — твердо сказал Антон. — И да, я даже целовался.

Я закусила губу изо всех сил.

— Но я ее не трахнул. Не мог. Я был женат на тебе.

— Какая теперь разница? — я перевела на него ледяной взгляд. — Сейчас это все уже неважно.

— Мне важно, — упрямо сказал Антон.

— А мне нет. Мы тогда были идеально идеальной парой. Друг у друга первые, ни ночи не провели порознь. Знаешь, то, что называется целомудрие в самом глобальном смысле. Как безгрешные люди в раю. Но с тех пор у нас появились другие. Все разрушено. Все уже не то. Пропало что-то важное, какое-то сокровище.

— Для тебя сокровище — банальный секс? — Антон отстранился от меня, но смотрел только на мои губы почему-то. — Леся, а как же любовь?

Захотелось рассмеяться. Но я выпуталась из его теплых рук и встала. Где-то у Егора должно было вино оставаться, невозможно дальше этот разговор насухую вести.

Обернулась:

— Любовь? Ты ей замуж предлагал!

— Потому что я идиот! — Антон тоже встал и поперся за мной.

— И поехал потом к ней еще раз, потому что идиот? — я хлопала дверцами с такой силой, что соседи небось проклинали тихого мальчика Егора. — А она тебя послала? Или все-таки трахнул? Ты вообще можешь себе представить, что я пережила за те выходные?!

— Могу… — он остановился и тихо и твердо сказал: — Теперь могу.

— Надеюсь, вы поженились тогда. Хоть не зря все было, — зачем вот убирать красное вино в холодильник? Ладно, неважно.

Я достала чашку и налила себе.

Антон покачал головой. Подошел, взял бутылку и отпил прямо из горлышка.

— Я больше ее не видел. И не разговаривал. Меня тошнило от нее. Я почти сразу понял, как ошибся. Не сразу — насколько сильно. Это доходило годами.

В моем вине утопилась какая-то мошка. Я долго пыталась ее вытащить, но в итоге плюнула и просто выпила, стараясь не пересекаться с мошкой в пространстве. Пошла вымыть чашку и по пути на секундочку, на одно мгновение прислонилась виском к плечу Антона.

Он тут же развернулся, сграбастал меня, прижал к себе и скрестил руки за моей спиной. Не выпуская бутылки. Я снова дышала его запахом, слушала его сердце и думала о том, что ни с кем мне не было так тепло и понятно, как с ним. Мы вдвоем — и целый мир против нас. Только мы на одной стороне. Он был для меня тем самым, единственным, моей половинкой.

Ключевое слово — был.

— Больше всего я жалею, что тогда их послушал. Разве они выглядели счастливыми? Что они понимали в счастье? Они ведь не знали, насколько нам с тобой было хорошо. Они даже не представляли. В их убогой жизни был первый неловкий перепих, уныние первого брака, потом много неудачных попыток, и только когда они взрослели и умнели, они находили что-то более-менее удовлетворительное. И даже мечтать не могли о том, как было у нас! Сразу! Но я думал, что у них больше опыта, и раз говорят, что впереди будет только лучше, возможно, что-то знают, чего не знаю я.

Его голос срывался, он шептал и шептал все это куда-то мне в макушку. Потом отстранился, посмотрел в глаза и поцеловал. Не страстно, не жадно — просто нежно прикоснулся к губам и продолжил череду поцелуев — в висок, в лоб, в скулу, снова в губы, в шею, в ключицу…

Судорожно выдохнул:

— Я все думал — мне не везет… что я не пережил еще расставание. Что ищу в других — тебя.

Но чем дальше, тем больше понимал, что да — ищу, но не потому что не пережил, а потому что они все мне — не подходят! Мне подходишь только ты! Что с самого начала ты была самой лучшей для меня. А я не понял.

Я покачала головой. Не то чтобы я ему не верила. Думаю, он был искренен. Но простить — ну, пусть не измену, хорошо, но предательство, сомнение, дошедшее до активных действий — нет, не могла.

Осторожно высвободилась из его рук. Взяла бутылку, в которой плескалось на дне, и тоже сделала глоток из горлышка.

— И ты думаешь, что у меня то же самое? — у меня был очень спокойный голос. Я старалась.

— А у тебя нет? Ты нашла лучше меня? Где он?

— Может быть, они все были лучше тебя? — прищурилась я и отпила еще.

Антон прикрыл глаза.

Я знаю, когда он это делает. Когда очень-очень больно. Когда в наших ссорах — правда! они были! — я говорила очень жестокие вещи, он вот так же закрывал глаза и молчал несколько секунд.

Мне совсем не стало легче от его признаний. По сути я просто заменила одну картинку в голове, где он приезжает на встречу выпускников, чтобы трахнуть старую любовь, на другую, где он предает нашу семью просто так, потому что ему мужики сказали, что так быть не может.

Лучше б трахнул свою Катьку, честное слово.

Кстати остался один вопрос:

— Так зачем ты тогда в апреле поехал к ней?