У меня появилось ощущение, что я попал в очередную интересную историю.

Не стоило мне тогда соглашаться играть с Тройкой в «Скат». Ох, не стоило.

Спецназовцы были злобные, ощеренные и потные. Еще бы – по такой-то жаре попрыгай по крышам, да еще когда соратников молотят вовсю в клубе внизу.

Любое мое движение скорее всего окончилось бы внушительным разрядом из шокера или просто ударом приклада в челюсть. Поэтому я стоял смирно, позволив спецназовцам обыскивать меня.

Сделали они это профессионально, и я лишился пачки сигарет. Документы оставили, равно как и ключ от квартиры. На руки навесили наручники. Облегченные, но все-таки наручники. Очень неприятное ощущение, хоть и не новое.

– Стой тихо, – велел тот, что с шокером. Я послушно прислонился к штырю громоотвода и тут уловил какое-то движение поодаль.

За башенкой метрах в десяти от меня прятался парень. Весь в коже, в таком виде ходят в ночные клубы типа «Алебастра», но никак не лазают по крышам. Спецназовцы его не видели, потому что отслеживали противоположную крышу, откуда я только что прибыл, – наверное, ждали, что оттуда прибегут еще незаконопослушные граждане. Кстати, ни официанта, ни Соколова видно не было.

Я вновь обернулся. Парень был на месте и явно не знал, куда деваться. Он поднял указательный палец и прижал к губам, скорчив умоляющую рожу, – надо думать, просил, чтобы я не сдавал его. У меня и в мыслях подобного не было, посему я добродушно улыбнулся и подмигнул. Парень кивнул и исчез, буквально растворившись за трубой.

Потом меня спустили вниз, где ожидали только что вернувшиеся с поля боя начальники. Меня не били, потому что я сразу показал карточку ай-джей. Но и отпускать не торопились.

– Поедешь в Магадан, там разберутся. Если обидели – принесут официальные извинения. Если нет – чего-нибудь еще принесут, – сказал милицейский лейтенант.

Громкие фамилии муровских руководителей, называемые мною, пользы не принесли, и меня в компании других двадцати закованных в наручники бедолаг загрузили в темное нутро милицейского фургона. Внутри пахло потом, какой-то едкой химией и низкооктановым бензином. Зашипев, дверь закрылась, под потолком засветилась неяркая зарешеченная лампа.

Магадан… Большая тюрьма за городом, выстроенная лет двенадцать назад, получила это название от старых рецидивистов, и оно прижилось. Настоящий город Магадан сейчас назывался как-то по-японски, и вряд ли кто-то из едущих со мной в фургоне вообще знал, что такой существовал в прошлом. В основном попадались обглюченные подростки, пара шлюх, обслуживающий персонал – повара в колпаках. Основные силы, очевидно, еще вели бой в клубе.

Соколов, надо полагать, сладко почивает на крыше в компании официанта-педа. Лишь бы тот не воспользовался его сонным состоянием… А то будет потом Борька обижаться. Хотя, с другой стороны, шуточки с его кибердвойником почище будут, пусть он об этом и не знал.

Кстати о кибердвойниках. У нас в России прижился термин «анди» – от слова «андроид». Один знакомый эрудит говорил, что термин «анди» придумал еще в прошлом веке писатель Филипп Дик. Может, и так. Но до сих пор никто не изготовил толкового андроида. Были, конечно, попытки, демонстрационные образцы, особенно преуспели в этом ребята из «Самсунга», но в серию анди не пошли. Любой здравомыслящий человек сразу мог отличить придурковатого вида создание от homo sapiens. Тем не менее периодически возникали слухи о том, что кто-то где-то построил стопроцентно идентичного человеку анди. Видел я одного… Так что насчет слухов теперь можно поспорить. Одна беда – не поверит никто.

Фургон мягко покачивался на поворотах, и я задремал. Видимо, сказывались последствия употребления алкоголя. Проснулся от весомого пинка в бок и обнаружил, что дверь открыта, а моих попутчиков грубо волокут наружу и вот-вот сделают то же самое со мной, посему я поторопился выбраться их фургона самостоятельно.

Во дворе Магадана нас быстренько рассортировали – мужчин налево, женщин направо – и повели по подземному коридору куда-то вниз. Саму тюрьму даже не удалось толком рассмотреть – так, асимметричные бетонные купола и параллелепипеды.

Допрос тоже не занял много времени: нервный тюремный следователь повертел карточку ай-джей в руках и велел посадить меня в камеру номер девять. Это оказалось большое помещение с бетонными серыми стенами, отделенное от коридора толстой решеткой и вертикально падающим гильотинным лучом. Видимо, тюремное начальство сочло разумным объединить достижения лазерной техники и древние традиции застенков. В углу имелся совмещенный санузел – отгороженный невысоким бортиком унитаз и раковина с краном.

Впрочем, спокойно изучить устройство камеры мне не пришлось. Один из ее обитателей – а всего их тут сидело, лежало и стояло человек семь – пробормотал вслух:

– А этого сюда зачем сунули?

– Фу-у! – поддержал второй. – Никак мясом завоняло?

«Мясными» обычно называют людей самые оторванные киберы. Типа Лота, только хуже: тот идейный борец, а эти просто хулиганье, сволочи.

– Ребята, не будем устраивать скандал. Я ничего против вас не имею.

– Конечно, – кивнул первый. – Сейчас ты ничего не имеешь. А вот когда вы развешиваете таблички «Кроме киберов», «Киберам не положено» и прочее дерьмо – тогда ты имеешь. Тогда вы все имеете.

В это время третий кибер, низенький, азиатского вида, ударил меня в живот. Вернее, попытался ударить, потому что я увернулся и треснулся спиной о решетку. Мысленно я поблагодарил устроителей камеры – если бы там был только луч, я бы уже догорал.

– Стоять! – заорали сзади. Луч со щелчком отключился, решетка лязгнула, и в камеру ввели еще четверых. Среди них был мой старый знакомец Дэн Крокодэн, пехотинец Шептуна. Тюремщик запер дверь, киберы опять двинулись ко мне. Дэн растерянно смотрел на происходящее, не зная, как реагировать.

– Дэн! – крикнул я. – Скажи им!

– Парни, парни, – забормотал Дэн, загораживая меня. – Это свой. Остыньте.

– Что, еще один дружок мясных? – спросил азиат с заметным китайским акцентом. – Мы здесь не любим дружков мясных еще больше, чем их самих. Да, Стае?

– Остынь, Чен, – сказал тот, кто пристал ко мне первым. – Я этого знаю. Дэниел Фостер?

– Я, – согласился Дэн, продолжая загораживать меня. Только сейчас я заметил, что у него повреждена рука и из раны на локте сочится белесая жидкость.

– Кто такой этот мясной, что ты его защищаешь?

– Просто я знаю этого человека, – ответил Дэн. – Это хороший человек.

– Хороший мясной, – уточнил кибер-азиат.

– Хороший мясной, – не стал спорить Дэн. – Бывают и такие. Не нужно его трогать.

– Как скажешь, – пожал плечами Стае. – Хотя это мне и не нравится. Следи за ним сам.