* * *

Есть некоторые сложности в использовании насекомых в качестве пищи для человека. У насекомых есть свои паразиты и заболевания, над которыми, если мы будем производить в больших количествах, нам надо взять контроль. У некоторых насекомые вызывают аллергические реакции. Кроме того, законодательство, регулирующее продовольствие, нуждается в обновлении.

И еще мы должны быть уверены, что это не нарушит равновесие природы. Что, например, обогрев мини-хлевов не съест все преимущества. Ведь саранча не похожа на овцу. Они не переносят норвежский климат круглый год без подогрева. Тепло является ключевым фактором для быстрого роста и высокой производительности.

А самая большая сложность состоит в принятии со стороны потребителя. Люди должны захотеть купить и съесть продукты, основанные на насекомых, потому что они посчитают их интересной и подобающей едой. Возможно, это решится само собой, если у нас будет дешевая и вкусная мука из насекомых, которая будет легко доступна в магазинах. Ведь мы, норвежцы, можем, если захотим. Мы научились есть сырую рыбу за несколько лет. Может, насекомые – это новые суши?

Очень важно также правильно назвать новые деликатесы: мы должны найти названия, вызывающие положительные ассоциации. Здесь уже подключился языковой совет и предложил название «мини-говядина» для этого малюсенького кусочка мяса, и тогда мы можем есть котлеты из нее под коричневым соусом на ужин. Они так же предложили, что блюда из хрустящих насекомых могут называться хрустки или хрусть, в то время, как более жидкие блюда из насекомых можно назвать муши, что по-японски означает «насекомые» и, как они заметили, хорошо дополняет суши.

Это не шутка: статья языкового совета стала ответом на запрос студентов, которые хотели начать импортировать насекомых для питания. Студенты попросили помощи в нахождении более деликатных названий для блюд, основанных на насекомых, желательно из диалектов или старонорвежского.

А что насчет саранчи, кузнечиков и сверчков, которыми питаются во многих частях мира? Возможно ли представить, что это аналог морских креветок? Что если мы назовем их небесными креветками? Так они сразу зазвучали более привлекательно, да, просто восхитительно!

Если вы не можете их победить, съешьте их

Английский ученый Винсент М. Холт жил в XIX веке и занимался вопросами питания среди бедняков Великобритании. Он считал, что рабочий класс должен обратить внимание на насекомых как на источник питательных веществ. В 1885 году, в тот год, когда статуя Свободы прибыла в Нью-Йорк, а в Бергене прошла премьера драмы Ибсена «Дикая утка», Холт написал небольшую интересную заметку под названием «Почему бы не питаться насекомыми?». Для этого случая улитки (которые являются брюхоногими моллюсками) и мокрицы (которые являются ракообразными) были также включены в разряд насекомых.

Холт жарко агитировал за то, что насекомые на тарелке – это полезно и практично. Он считал, что насекомые разнообразят ужасный рацион, который был у рабочего класса и работников физического труда в то время. «Пусть крестьянин питается вредителями полей на ужин, и пусть обед дровосека состоит из жирных гусениц с поваленных им деревьев», – предлагал Холт. Другими словами, выигрышная для всех ситуация.

Забавная книга Холта также содержала ряд рецептов. К сожалению, ни его рецепт супа из улиток, ни жаркое под соусом из мокрицы не имели успеха. Возможно, более широкий выбор ингредиентов и современные технологии приготовления могут повысить энтузиазм относительно употребления насекомых в пищу. Сегодня это всерьез обсуждается как в ООН, так и в других организациях.

Возможно, будущее покажет, что Холт был все-таки прав: «Несмотря на то, что я уверен, что они никогда не съедят нас, я также уверен, что мы, когда обнаружим, насколько они хороши на вкус, однажды с удовольствием их приготовим и съедим».

Современные огромные дубы сохранили свою магию. И там, где Пеппи Длинный Чулок нашла свой малиновый лимонад, мы, ученые, можем поискать редких насекомых. Внутри старых дубов образуются полости, в которых древесина медленно гниет. Там внутри нет света, но и не абсолютно темно. Там пахнет грибами и мокрой пылью, что напоминает об осени. В то же время сладковатый намек на теплое дерево – как обещание приближающейся весны. Здесь внутри вы найдете другой мир, мир, в котором время и пространство живут по другим законам. Время идет быстрее, ведь целая жизнь жука будет прожита за одно лето. Горстка красно-коричневой древесной пыли с сырой грибной губкой может быть целой планетой для ложноскорпионов, чья длина – один миллиметр.

Здесь внутри живут ярко-красные тромбидиформные клещи и блеклые личинки жуков, крупные пластинчатоусые жуки и малюсенькие ногохвостки. Здесь рядом друг с другом находится и детская, и комната свиданий. Здесь жизнь и смерть, драма и мечты. В миллиметровом масштабе.

* * *

Поиски старых дубов и их обитателей завели меня в такие леса, которые я никогда бы иначе не посетила, и одарили множеством встреч с природой, без которых я бы не обошлась. Перекус на сопках со скудной растительностью в Вестфолле с видом до края света и греющим лицо весенним солнцем, поздние весенние вечера в Телемарке, путь обратно к машине после законченной работы под крики серой неясыти и в компании полумесяца. Крутые и скользкие скалы в Агдере, где я с трудом взобралась наверх под проливным дождем. Древние горы в Вестланде, где по всем дубам видно, что их листья собирали для зимнего корма животным. Аллеи, пастбища, пахотные поля, частные сады. Чаще в одиночку, но в тоже время не одна. Ведь в этих древних дубах может проживать больше организмов, чем жителей в Осло.

Старый дуб с трещинами – словно крепость, вмещающая в себя многообразие биологических видов. Дубовая кора дает защиту от дождя, солнца и голодных маленьких птиц для многих сотен различных видов насекомых, которые живут внутри полостей. Деформированная кора дуба, напоминающая узоры на деревянных церквях, обеспечивает жильем маленькие лишайники. Некоторые виды грибов проживают в тесном соседстве с корнями дуба, другие помогают насекомым в разложении мертвой древесины.

В дуплах можно обнаружить источник этого разнообразия видов. Это несущее жизнь сочетание гниющих остатков древесины, грибниц, возможно, старых птичьих гнезд и немного помета летучих мышей.