У меня приподнялись брови.

— Точно?

— Еще как. Вот видишь, и Одноглазый порой на что-нибудь годен.

— Или же только грозится. Так, говоришь, твой бес готов к работе?

— Готовее некуда.

— Идем-ка выйдем. Я найду ему с десяток дел.

Я повел Отряд к воде прежде, чем солнце выставило свой огузок из-за заречных холмов. Город мирно спал, но чувствовалось какое-то движение в ту же сторону, куда направлялись и мы. По мере приближения к реке вокруг становилось все оживленнее, а уж порт гудел, словно улей.

Ворон и здесь хватало.

— Пожалуй, они всю ночь не расходились, — заметил я. — Одноглазый, которая?

— Вон та, большая.

Я двинулся в указанном направлении. Да, барка была чудовищно велика! Она оказалась громадной деревянной посудиной, выстроенной, главным образом, для плавания по течению. По такой полноводной тихой реке путешествовать придется долго.

— Похоже, недавно построена…

Мы вошли в оазис удивительного молчания. По дороге я внимательно вглядывался в лица рабочих. Кроме легкой настороженности, они мало что выражали. Заметил я и нескольких вооруженных человек, примерно тех же габаритов, что и наша вчерашняя троица. Эти грузились на барки поменьше. На борт нашей вереницей поднимались грузчики.

— Одноглазый, зачем им столько леса?

— Моя идея, — отвечал он. — Чтобы мантелеты надстроить. А то у них против стрельбы только щиты плетеные были. Удивительно мне, что они вняли и пошли на расходы да хлопоты. Может, они все мои пожелания выполнят? Если так — живем!

— Меня это не удивляет.

Теперь я был уверен, что здешняя публика не просто предвидела наше прибытие — весь город включил нас в свои планы на ближайшее будущее. Пираты, как оказалось, не просто досаждали время от времени, а прямо-таки обложили город. И местные решили положить этому конец посредством банды искателей приключений, которых не обольет ничья слеза.

Совершенно не понимаю, зачем им надо было с нами играть? Это — наша работа. И в низовья реки нам все равно нужно добраться.

Может быть, в этом обществе так принято. А может, они просто не могли поверить в очевидное.

С помощью Жабомордого мне минут за шесть удалось вызвать на откровенность хозяина барки и делегацию местных шишек, ждавших нас вместе с ним. Я выторговал огромное вознаграждение.

— Как только увидим деньги — тут же возьмемся за дело, — сказал я.

Увы! Деньги появились словно по волшебству.

— Мог бы и побольше содрать, — упрекнул меня Одноглазый.

— Да, они в отчаянии, — согласился я. — Должно быть, очень уж им что-то такое занадобилось. Давай, за дело.

— Тебя не интересует, что именно?

— Неважно. Так и так — плыть нужно.

— Может быть. Однако я пошлю Жабомордого, пусть пошарит по округе.

— Как хочешь.

Я осмотрел среднюю палубу. Масло с Ведьмаком увязались за мной. Мы поговорили об укреплении обороноспособности.

— Надо бы побольше разузнать, против кого идем. Нужно подготовиться к пиратской тактике. Например, если они нападают флотилией мелких судов, можно поставить за мантелетами машины…

Я остановился у пирсового ограждения. Очевидно было, что за нашей баркой пойдут суда сопровождения, а сама она была построена специально для того, чтобы прокладывать путь. Никогда им не поднять ее обратно к верховьям. Весел едва хватит, чтобы держать курс.

Над всем хаосом, царившим в порту, кружили вороны. Я игнорировал их. А то уже начал подозревать, что подцепил навязчивую идею.

Затем я заметил островок пустоты у стены одного из складов. Люди непроизвольно избегали его. Там, в тени, неясно виднелась фигура. Вороны так и сновали вокруг нее.

А затем я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Было ли то игрою воображения? Никто, кроме меня, не видел этих проклятых ворон.

— Пора, пожалуй, выяснить, что за чертовщина происходит. Одноглазый! Мне нужна твоя зверушка.

Я велел Жабомордому пойти и просечь, что там такое. Через минуту он воротился и насмешливо взглянул на меня:

— А что я должен был увидеть, Капитан?

— А что вообще видел?

— Ничего.

Я снова взглянул туда. И тоже ничего не увидел. Но тут в поле зрения появились трое здоровяков, пытавшихся заговорить со мной еще вчера. Вместе с ними явилось около трех десятков похожих, но чуть помельче. Они наблюдали за нашей баркой. Кажется, они не потеряли интереса к нам.

— Ты, поросенок худосочный! Иди-ка переводить.

* * *

Самый здоровый из них, как выяснилось, звался Могаба. Он и его дружки желали записаться в Отряд. И по домам, как он сказал, остались еще желающие. Если только мы согласимся принять их. А затем он объяснил, с какой, собственно, стати. Он сказал, что все эти крепко сбитые, вооруженные мужики, которых я немало видел в городе, потомки солдат Черного Отряда, служивших Джии-Зле в старые времена. Назывались они «нарами» и представляли собою городскую касту военных. У меня сложилось впечатление, что я для них — вроде святого. Как же, настоящий Капитан! Почти что полубог.

— Что ты об этом думаешь? — спросил я Одноглазого.

— Такие нам пригодятся. Ты только взгляни — звери! Бери всех, кто пожелает, — если, конечно, они это всерьез.

— Жабомордый может выяснить?

— Еще как.

Проинструктировав беса, он послал его на разведку.

* * *

— Костоправ!

Я так и подскочил — Одноглазый вошел совсем неслышно.

— Чего тебе?

— Эти самые нары — не шутка. Расскажи, Жабомордый.

И бес загнусавил словно бы голосом Гоблина, но куда тоньше.

Нары вправду оказались потомками нашей братии. Они образовали замкнутую касту воинского культа, выстроенного на основе оставленных Отрядом легенд. Они вели свою собственную Летопись и, очевидно, куда лучше нашего соблюдали древние традиции.

А затем Жабомордый и вовсе добил меня.

Некто Элдон Ясновидящий, знаменитый местный колдун, оказывается, предсказал наше появление еще несколько месяцев назад, когда мы пересекали те мохнатые холмы на пути к Длок-Алоку. И нары (нар — на местном языке «черный») устроили для своих множество испытаний и состязаний, дабы отобрать из каждой сотни лучших, достойных встать под знамя отцов и под ним совершить поход в Хатовар. Если только мы примем их.

Этот Элдон Ясновидящий и цель нашего похода расшифровал издалека!

Я не люблю того, чего не понимаю. Впрочем, поди пойми их всех…