Получив деньги, я слегка оживилась – отныне я официально вела проект «Тесса» – и немедленно написала Дамиану: «Сообщаю, что с сегодняшнего дня я больше не работаю в компании». Отправив письмо, я собралась поиграть в World of Warcraft, чтобы развеяться, но ничего не вышло. Никакого удовольствия гонять туда-сюда горстку пикселей. Я открыла «Фейсбук» и почтовый ящик Тессы. «Тесса» еще не могла появиться в интернете, но ей уже пришло несколько писем. Ничто не мешало мне их прочесть и набросать черновики ответных сообщений.

Я открыла страницу Тессы на «Фейсбуке». К тому времени я уже автоматически вводила ее пароль. А вот чтобы вспомнить свой собственный, приходилось напрячь память. Вчера вечером Тесса опубликовала новый статус, который мы сформулировали вместе: «Отчаливаю. Наконец-то! Впереди новая жизнь. Всех люблю». К сообщению уже оставили двадцать три комментария с пожеланиями удачи и счастливого пути. В тот день пришло пять новых писем, не считая рекламных рассылок. В четырех ей желали всего самого наилучшего, а пятое было от некой Марни, которая, очевидно, не знала о ее отъезде, и приглашала в Клэпхем на свое сорокалетие: «Форма одежды – не по возрасту».

Ближе к обеду я проверила почтовый ящик на «Красной таблетке»: там было одно ЛС от Адриана с цитатой из Аристотеля: «Добродетели существуют в нас не от природы, а благодаря приучению мы в них совершенствуемся. Именно так, совершая правые поступки, мы делаемся правосудными, поступая благоразумно – благоразумными, действуя мужественно – мужественными»[2].

Сейчас, поскольку полиции удалось отследить паспорт Тессы и получить выписку по счету, я представляю себе, как все происходило. От станции «Ватерлоо» она отправилась в Портсмут, где в 21:15 села на паром, идущий в Бильбао. У нее была одиночная каюта за двести пятьдесят шесть фунтов в один конец. На следующий день после полудня она прибыла в Бильбао и прошла пограничный контроль. Никто не знает, куда она девалась потом. Ее как ветром сдуло. За четыре дня до отъезда она сняла со своего счета пять тысяч девятьсот сорок два фунта – почти все свои сбережения, оставив лишь семьдесят четыре пенса, и после того движений по счету не было.

Я нашла, как выглядит «Краса Бильбао» – судно, на котором плыла Тесса. Бывшие пассажиры в разное время записали несколько роликов и выложили их на Youtube. Гнетущее зрелище. Голые стены каюты, как в приемном покое. На борту дряхлые старики, молча сидящие в столовой, и стайки безмозглых, визгливых подростков, обливающих друг друга пивом из пластиковых стаканов. Ряды игральных автоматов и сувенирный магазин с дешевыми мягкими игрушками и мятными конфетами. Все это было совсем не в духе Тессы.

Вероятнее всего, она хотела утопиться и потому села на паром, но в последний момент струсила. Я представила, как среди ночи она вышла на пустынную палубу и, перегнувшись через поручни, вглядывалась вниз, в черный водоворот, незримо бурлящий за бортом, как огромная костедробилка, готовая принять ее тело.

Но – если она собиралась убить себя, зачем сняла все деньги со счета?

И потом, если она хотела добраться до Испании живой, почему не полетела самолетом? Она сама говорила, что обожает самолеты, даже еда на борту ей нравилась. Возможно, она бы тоже попросила сэндвич с сыром. Возможно, его подала бы та же угрюмая стюардесса, что обслуживала мой рейс.

Мои мысли часто возвращались к Тессе: что она делала на борту парома, о чем думала, лежа на жесткой подушке в тесной каюте, прислушиваясь к нечленораздельным выкрикам пьяных ушлепков в коридоре. На одном из видеороликов, снятом с палубы, рядом с бортом плыли дельфины. Надеюсь, она их видела.

Сразу после прибытия в Испанию следы Тессы теряются. Неизвестно, как она добралась до коммуны. Возможно, автостопом: ей ведь случалось путешествовать автостопом по Америке, когда ей было девятнадцать. Я уверена только в том, что через восемь дней после прибытия одна знакомая по имени Дженни увидела ее в Гранаде, возле какой-то Альгамбры. Дженни отправила мне – то есть, Тессе – письмо, извиняясь, что не подошла поздороваться с ней. «Нед разошелся не на шутку, – писала она (вероятно, речь шла о ребенке или муже), – а когда мне удалось его успокоить, ты уже ушла. Кстати сказать, шикарно выглядишь, стрижка тебе очень идет. Что новенького?»

Тогда я не придала этому значения, решив, что Дженни обозналась. Тесса и Дженни были близкими друзьями во время учебы в художественном колледже, но потом их пути разошлись: судя по моим записям, они не виделись несколько лет.

Но вернемся ко дню «увольнения». К вечеру я больше не могла выносить мерное тиканье часов и роение никчемных мыслей и отключилась, выпив таблетку маминого снотворного – чего со мной прежде не бывало.

На следующий день, пятнадцатого апреля, я проснулась после полудня с тяжелой головой. Вскоре стрелки уже показывали пять часов, и я принялась за работу. Открыв почтовый ящик Тессы, я отправила заранее подготовленные письма Марион, а также друзьям – Саймону и Джастине. Основной текст был один и тот же: я на месте; поездка оказалась долгой и утомительной; переправляясь на остров, заметила в море тюленя; остров просто прелесть, и я сняла номер в частной гостинице недалеко от берега. В письмах Саймону и Джастине я добавила, что, сойдя с парома, увидела на причале мужчину, игравшего на укулеле, «как будто он ждал меня и поздравлял с прибытием», а еще – что поселилась в очаровательной, хоть и странной гостинице, где в саду стоят бетонные скульптуры зверей, а на окнах висят розовые клетчатые занавески.

После этого я обновила статус на «Фейсбуке» Тессы. Я нервничала, поскольку, в отличие от электронных писем, это была «прямая трансляция»: «Доехала наконец-то! Выматалась, но оно того стоит. Первый раз видела тюленя!» Я нарочно допустила ошибку, написав «выматалась», как, возможно, написала бы сама Тесса.

Не прошло и пяти минут, а ей уже стали оставлять веселые и ободряющие комментарии. Я заранее решила, что отвечу всем позже: обновив статус на «Фейсбуке», я – то есть Тесса – улеглась отсыпаться после перелета.

Как ни странно, новая жизнь Тессы в Сойнтуле была совсем как настоящая. Я так тщательно изучила остров и так много узнала о Тессе, что не пришлось ничего выдумывать – каждый час сам обрастал деталями. Я отложила ноутбук, растянулась на полу и закрыла глаза. Затих гомон Альбион-стрит, и вот я, Тесса, дремлю под одеялом в своей комнатке за тысячи километров от друзей и знакомых. Занавески неплотно прикрыты, и в лучах послеобеденного солнца, освещающего уголок комнаты, светятся частички пыли. С моря доносятся крики чаек, под окнами, шурша шинами, медленно проезжает автомобиль.

Я точно знала, каким будет для Тессы остаток дня. После прерывистого сна она натянет джинсовые шорты, хотя для летней одежды еще холодно, и неспешно прогуляется по городку. На главной улице, всего в паре кварталов от гостиницы, Тесса заглянет в продуктовый магазин, и, глядя на стойки с незнакомыми продуктами канадского производства, подумает, что вскоре та или иная торговая марка печенья или растворимого супа потеряет для нее свою новизну. Вот Тесса идет дальше, заглядывая в окна дощатых домов, и, увидев на одном из них надпись «Сдается внаем», от руки нарисованную на ошметке доски, спрашивает себя, не поселиться ли ей здесь.