— Да мы собственно и не…

— Дядька Ярополк! Дядька Владислав! — Заполошный крик заставил нас дружно развернуться спиной к вождю.

На пригорке, ведущем к лесу, стоял парнишка и усердно размахивал руками.

— Скорее! Тетя Листица!.. Там!.. Скорее!!!

* * *

— Что с ней? — сцапал я парнишку за плечо. Когда только добежать успел? Никакой пантере не равняться.

— Передать велела… — Хлопец аж присел от моей хватки. — Ой! Больно, дядька!.. Ты чего?!

Фу-ты!.. Ну, раз сама велела, значит… Опомнившись, я разжал пальцы.

— И чего велела? — подоспел староста.

— Тетя Листица сказала: «Беги скорее в деревню и передай, что тролль… умер».

Мы с Титычем только переглянулись.

— Как умер?

— Почему?

— А я знаю, — пожал плечами пострел. — Я только говорю, как тетя Листица велела…

— Это мы поняли… — Титыч взял расспросы на себя. — Расскажи: что сам видел?

— Сам? — парнишка явно не ожидал, что его наблюдения кого-то заинтересуют. Почесал ногу об ногу, похлопал глазами, но собрался с мыслями. — Он поел, я воды принес, тетя Листица еще целый подол грибов насобирала. Великан грибы съел, водицей запил. А потом, как-то засопел, захрипел и на бок повалился. Вот тогда тетя Листица испугалась и велела к вам бежать…

— Понятно…

Глупейшее слово. А главное, выскакивает обычно, когда совершенно ничегошеньки не понятно.

— И что теперь?

Видимо, Титыч тоже не сообразил, к какой категории событий — положительных или, наоборот, проблемных — отнести это известие. И с готовностью переложил право принимать решение на меня.

— Да, ничего особенного… — Я уже успокоился (девушка-то цела), задышал ровнее. — Если тролль действительно умер, значит, можно считать, что на сегодняшний день все три проблемы Выселок разрешились благополучно. Надеюсь, у тебя в рукаве или еще где не припрятана четвертая?

— Создатель миловал, — усмехнулся староста, отирая ладонью вспотевший лоб. — И трех хватало выше горла…

«Знаем, знаем, — улыбнуло меня второе Я. — Бог любит троицу. Но ведь, прошу прощения, Бог не дурак — любит и пятак…»

— А как же твоя придумка с троллем? — вдруг вспомнил Ярополк.

— Слышь, Титыч, — вместо ответа я решил потянуть паузу. Герою не пристало брякать что ни попадя, а в голове, несмотря на прилагаемые усилия, пока ничего умного не обнаружилось. Устал, наверное… Надо тайм-аут взять, прежде чем требовать продолжения банкета. — А чего это мы с тобой все парой, как запряженные волы, бродим?

— Так, это…

— Давай, я быстро мотнусь в лес, погляжу на тролля, а ты тем временем гостями дорогими займись, пока не сперли чего. И наши мужики на радостях их сами не выпроводили. Я там у многих и луки, и рогатины видел. Да и вообще, мало ли у старосты дел в деревне?

— Хорошо, — покладисто согласился тот. — А…

— Все остальное, Титыч, завтра. Как я и обещал. Поужинаю, отдохну, соберусь с мыслями, вот тогда и поговорим обстоятельно и с расстановкой. Лады?

— И то верно… Огненного зверя мы укокошили, с гоблинами разобрались. Тролль, даст Бог, сам подохнет. Ну, а нет — другое хорошо. Почему б и не отдохнуть? Заслужили, верно?

Ярополк сиял такой счастливой улыбкой, что я не стал портить ему настроение и уточнять насчет множественного местоимения. Пусть человек порадуется, мне не привыкать. Благодарности и медали, как дождь, всегда сперва на самые высокие в лесу деревья падают. Ими же и ограничиваются.

— Верно, Титыч. Заслужили…

— Ага. Я только вот что еще хотел спросить: а на кой ляд тебе снаряжение гхнола понадобилось? — Не сдержал любопытства староста.

Но я был непреклонен. Оно ж только дай зацепку, а там потянется одно слово за другим. И вот ты уже попался. Хвосты надо либо рубить сразу, либо… Второго варианта нет.

— Завтра…

— Хорошо, хорошо… — взмахнул руками Титыч. — Беги уж… — Договаривать староста не стал. Видимо не привык общаться со спинами.

Бегом не бегом, а быстрым шагом пошел… Ладно, очень быстрым. А что такое? Может, мне и в самом деле жалко, если тролль помер?.. В моих планах на будущее он занимал вполне почетное место. А Листица — это так. Зацепом… Чего ради волноваться? Мало ли девок в деревне?

«Угу, — хмыкнуло подсознание. — Я почему-то именно так и подумал. Сразу…»

Увидев меня, Листица шмыгнула носом и поспешила навстречу, вытирая глаза руками, а их — о передник.

— Вот. Сидел, ел, а потом упал на бок и лежит. Может, и не дышит…

Тролль занимал ту же позицию, что и после общей анестезии. И не подавал никаких признаков жизни. Словно окаменел. Булыжник для общей анестезии валялся рядом, но предположение, что Листица могла грохнуть тролля по голове этой брылой, выходило далеко за пределы разумного. Погоди, как я подумал — окаменел?.. Что-то вертится в мозгу?.. Не ухватить. О! Нет ума, считай калека! Они же так спят! Так может и Хозяин уснул? А легко… Поел, попил и баиньки улегся.

Я подошел ближе, наклонился к самой морде и был порадован легчайшим дуновением воздуха из ноздрей великана. Тролль таки спал.

— Что с ним? — тут же поинтересовалась Листица, не успел я еще и выпрямиться. Все же любопытство у женщин на первом месте. Странно другое, а что эти красавицы, вопреки поговорке, с собственными носами ходят.

— Иди сюда, покажу.

И когда молодица подошла ближе, сгреб ее в охапку и крепко поцеловал. А потом прошептал на ушко:

— Спит чудище пещерное. А тебе, красавица, никогда не говорили, что любопытной Варваре нос оторвали?

— Говорили, — хихикнула Листица. — Но еще прибавляли, что особо скрытные мужчины сами себе еду готовят и… спать ложатся одни.

Прежде чем произнести последнюю угрозу, она чуток замялась. Наверное, призадумалась, как та курица, что убегала от петуха… «А не слишком ли быстро я бегу?» И прибавила тоном более ласковым:

— Пошли тогда и мы домой, Владислав Твердилыч? Обед-то я когда еще сварила. Совсем, поди, остыл?..

Староста, наверное, влез в окно.

Во всяком случае, вчера, прежде чем упасть на ложе рядом с Листицей, я лично подпирал дверь лавкой. Поскольку такая приятная бытовая мелочь, как замок или хотя бы задвижка, в здешних местах не водилась. Не зря ведь один из видов запирающих приспособлений зовется «английским замком». А в этом мире затуманенного острова вполне возможно, что и вовсе нет. Придется самому проявить изобретательность и инициативу… при случае.

А пока, вот где у меня эта крестьянская непринужденность и вытекающие из нее внезапные визиты. Совсем никакой личной жизни. Не дом, а проходной двор. В казарме хоть дневальный предупреждал… А тут — от радости заикой стать можно. Открываешь глаза рядом с девушкой после приятно проведенной ночи, а напротив кровати, как у себя дома, за столом развалился Ярополк свет Титыч, потягивает чего-то из кружки и выжидательно смотрит. С эдакой легкой укоризной во взгляде. Мол, ну, сколько можно женку обнимать? Она же не убежит… И вообще, поимей совесть, Влад Твердилыч. Я, вона, уже битый час о добре общественном радею, а ты все прохлаждаешься.