– Моя жена работает днем в офисе, – сказал он, переставляя корзину с бельем и другие мелочи, чтобы все смогли присесть. – Дон сказала, что вам нужно взглянуть на вчерашние записи моей камеры?

– Где заснята стрельба, произошедшая вчера, – уточнила Пайн.

Шаффер покачал головой.

– Проклятье, это настоящее безумное дерьмо, верно? Но почему нет… Сейчас повсюду стреляют. Человек не может быть уверен в своей безопасности, сидя дома или наслаждаясь спагетти болоньезе.

– Так мы можем взглянуть на записи вашей камеры? – спросила Пайн.

– Да, за последние десять месяцев меня дважды ограбили. И я решил, что с меня хватит. – Он повернулся к Пайн и Пуллеру и взял телефон. – Камера передает изображение на телефон в режиме реального времени. При этом идет постоянная запись. Она хранится где-то в «облаке» – я в этом мало что понимаю, но мне и не нужно; система работает без моего участия.

– Вы покажете нам запись убийства? – снова спросила Этли.

– Думаю, да, – ответил Шаффер. – Тот парень, который устанавливал оборудование, сообщил мне, что нужно сделать. Пара секунд… На ноутбуке это проще.

Он встал, вышел из комнаты и вскоре вернулся с компьютером. Положив его на колени, получил доступ к камере и нажал на несколько клавиш.

– Давайте посмотрим; я постараюсь найти время, максимально близкое к происшествию… Проклятье, я все прекрасно помню. Я готовил цыпленка в винном соусе, когда услышал выстрелы. Сомневаюсь, что когда-нибудь снова захочу заняться этим блюдом… Ну вот, готово.

Шаффер повернул компьютер так, чтобы они могли видеть монитор, нажал на клавишу и запустил видео.

Они смотрели, как Пайн и Пуллер вышли из ресторана и встретились с агентом Макэлроем. Через несколько мгновений раздался выстрел. И хотя все его ждали, все же вздрогнули.

Макэлрой упал на тротуар, а Пайн и Пуллер спрятались за автомобилем; прозвучало еще несколько выстрелов.

– Хорошо, теперь включите обратную перемотку и остановите по моей команде, – попросил Джон.

Шаффер молча повиновался.

– Вот здесь, – сказал агент.

Теперь они смотрели на вход в переулок, откуда доносились хлопки выстрелов. И как раз в тот момент, о котором говорила Дон, что-то промелькнуло. Рука, нога, рука. Но даже после того, как Шаффер увеличил изображение, они ничего больше увидеть не смогли.

– Давайте еще раз, – скомандовал Пуллер.

Они смотрели, как сначала Джон, а потом Этли побежали в переулок и скрылись из виду.

Прошла минута. Пайн увидела себя, бежавшую по переулку, а выше, параллельно ей, двигался Пуллер. Они добрались до конца переулка – там был тупик – и снова скрылись.

Из-за канистр с мусором вышел Джером. Пайн заговорила с ним, пытаясь убедить бросить пистолет. Он не ответил.

В следующее мгновение они услышали выстрел. Тот выстрел, что отнял у Джерома жизнь. Этли представила его лицо, потом медленное падение на тротуар. На самом деле он упал сразу.

Но это драматическое зрелище сменило кое-что другое, ужасное и непостижимое.

Ошеломленная Пайн перевела взгляд на Пуллера. Лицо у него застыло, лишь двигались желваки.

Она наклонилась и прошептала ему на ухо:

– Полицейский, застреливший Джерома, так и не появился на записи этой камеры.

– Да, ты права, – прошептал Джон.

– Из чего следует, что он уже находился в переулке, – продолжила Пайн.

– Значит, именно он и убил Эда Макэлроя, – заключил Пуллер.

Глава 23

В отличие от прошлого вечера в переулке царила тишина. «Смерть всегда приносит неподвижность и тишину, которые ни с чем нельзя сравнить, – подумала Этли. – Даже если ты находишься на площади с множеством людей, заполненной шумом толпы, мертвое тело погасит все звуки, превратив их в мрачное молчание».

Блюм шагала между Пуллером и Пайн, когда все трое вошли в переулок.

– Меня интересует вот какой вопрос, – сказала Пайн. – Где прятался стрелок так, что мы его не заметили?

Они дошли до конца переулка и отметили линию мусорных контейнеров, за которыми сидел Джером Блейк. Затем посмотрели на пятна крови на земле в том месте, где в него стреляли и он умер.

За пятнами Пайн видела юношу, который мог сделать мир немного лучше. Теперь он лежал в морге, обвиненный в убийстве, которого не совершал. Что-то жесткое и твердое горело внутри Этли. Жизнь и без того была переполнена несправедливостью, и каждый день хотелось закричать во весь голос, обращаясь к лидерам страны: «Сделайте что-нибудь!»

– Ты спустился с крыши по этой лестнице, – проговорила Пайн, вернувшись к действительности и обращаясь к Пуллеру.

Тот посмотрел на лестницу и кивнул.

– Верно. Давай еще раз повторим все, что произошло.

– Полицейский прибежал после того, как убил Джерома, – начала Этли. – Он сказал, будто бы Джером собирался стрелять. Я ответила, что не думаю так. Он проверил его пульс, а потом едва не прикончил тебя, когда ты спускался с лестницы.

Пуллер продолжил вспоминать события вчерашнего вечера.

– Он попросил показать наши документы, что мы и сделали. Потом сказал, что приехал после того, как мы позвонили в «девять один один», что, несомненно, было ложью – ведь он уже находился здесь.

– Ты спросил, знает ли он Джерома, – продолжала Пайн. – Он ответил, что нет, спросил, кто первый убитый, и ты ему ответил.

– Потом поинтересовался, зачем парнишке стрелять в агента военной полиции, – сказал Пуллер.

– Вскоре появились другие полицейские, и события начали стремительно развиваться, – вспомнила Пайн. – Нас обоих увели и попросили дать показания.

– Он был широкоплечим, рост около шести футов и одного дюйма. Я так и не сумел разглядеть его лицо. А ты?

Пайн немного подумала перед тем, как ответить.

– Если я его увижу, то определенно узнаю, – уверенно сказала она.

– Но что с ним произошло потом? – спросила Блюм. – Как ему удалось уйти?

– Я помню, как он осмотрел тело Джерома, потом огляделся по сторонам, – ответила Этли. – Пуллер беседовал с сержантом.

– Верно. Он был там главным, делал какие-то пометки в блокноте, затем пригласил команду экспертов.

– А я повернулась и посмотрела вглубь переулка, – сказала Пайн. – Я не уверена, но кажется, у меня возникло ощущение, будто он уходит. Но в тот момент вокруг было много людей в форме.

– Что является превосходной маскировкой, – вмешалась Блюм. – Только так у тебя не было шансов взять его за убийство Джерома.

– Он мог быть настоящим полицейским, – сказал Пуллер. – И тогда ситуация становится еще кошмарнее. Тебе удалось разглядеть его имя на форме?

– Нет. Но мне следовало… Я всегда обращаю внимание на подобные вещи. Значит, имени просто не было, оно сразу его разоблачило бы, – смущенно проговорила Этли. – Я его упустила.

– Думаю, ты вполне могла не обратить на имя внимания, агент Пайн, – предположила Блюм.

– Не могу себя простить, Кэрол. Меня учили замечать то, что другие люди пропускают… – Она немного подумала. – Его форма выглядела правильно, за исключением бейджика с именем; фуражка на голове скрывала волосы или их отсутствие. А еще волосатые предплечья. Я совершенно уверена, что узнаю его, если еще раз увижу.

Пуллер огляделся по сторонам.

– Нам нужно найти место, где