назад он стоял в парчово-красных доспехах на посту в зале игровых автоматов, куда его перевели из центрального зала.

Вокруг суетились слабые шумные роботы, а роботы сильные ходили за ними очень тихо, потому что исправные машины никогда не шумят.

Маленький слабый робот сломался. Он лег на пол, забил руками-ногами по ковру, отчаянно визжа. Большой напарник пытался достучаться до него голосовыми командами и мягкими прикосновениями, но чувствовалось, что он тоже на грани аварии.

Семьдесят Семь нагнулся, схватил маленького слабого робота за шкирку, поднял на два метра от пола и потряс. Сломанный механизм замер в его руке. Звуки вокруг них стихли, вал тишины, зародившийся в их углу, покатился по залу. Семьдесят Семь аккуратно поставил маленького робота на пол, наслаждаясь мгновением идеального порядка. Но Буси, слабый робот, командовавший им и другими самураями, уже мчался, толкаясь и громко топая по мягкому ворсу.

Буси приказал Семьдесят Семь провести внешнюю разведку, составив подробный отчет, потратив на это три, нет, даже четыре часа, «пока все уляжется».

Семьдесят Семь в точности выполнил приказ, ровно через четыре часа он стоял перед служебным шлюзом, пытаясь связаться с автоматикой комплекса. В эфире бурлил хаос, всегда пунктуальная автоматика отвечала несвязно, пустить Семьдесят Семь на территорию не желала или не могла.

Малый круг коммуникации обменивался пакетами информации, не имевшими смысла, Большой круг не подавал признаков деятельности. Попытки связаться хоть с кем-нибудь, полностью провалились: Буси отмалчивался, слабые роботы несли в эфир ахинею, в основном транслируя иррациональный продукт — страх.

Над Оазисом взмывали в небо челноки, частные яхты и тяжелые грузовики. Через семнадцать минут взлетел последний корабль, и небо очистилось. В эфире не были слышны ни слабые роботы, ни малый круг.

Через семь минут полной тишины подкова завибрировала с треском, превосходящим возможности датчиков робота, вынудив его отключить звук. Здание начало проседать вниз.

Семьдесят Семь еще раз попытался связаться хоть с кем-нибудь, чтобы получить справку о происходящем, но мир молчал. Тогда робот обратился к образу Инари, сохраненному во внутренней памяти.

Вместо ответа всплыли обрывки чужих снов. Робот видел их и раньше, тысячи фрагментов, но Марсианской комнате в его голове было все равно — просто еще несколько свитков, упавших в корзину, не важно, чья рука бросила их в окошко. Теперь же в комнате поселился Инари, и смотрящий, и показывающий эти сны.

С момента инициализации андроида Инари слал ему сообщения, подписываясь иногда именем, иногда прозвищем «Старик с мешком риса». Теперь появился некто, способный эти письма прочитать.

Семьдесят Семь увидел, как возводилось здание Оазиса, уровень за уровнем, метр за метром. При этом роботу казалось, что он и есть строитель. Видение причудливо синхронизировалось с реальностью, в которой подкова медленно опадала, складываясь в себя.

Температура вокруг гибнущего комплекса выросла до критической отметки. Семьдесят Семь отпрыгнул назад, потом еще раз и еще, не отворачиваясь от комплекса, чтобы не упустить ни миллисекунды происходящего.

Лунный Оазис прекратил существование, подняв столб пыли, трижды превосходивший высоту подковы. Семьдесят Семь попытался связаться с Малым кругом, но только убедился, что остался в одиночестве. Он обратился к Большому кругу и неожиданно получил ответ. Инари желал срочно поговорить с ним. Бога интересовало, что произошло с Оазисом, не поврежден ли Семьдесят Семь. Робот отослал Инари ролик с оседающей подковой.

— У тебя новое имя, — сказал Инари. — Теперь ты зовешься «Ронин». Следуй инструкции по экстренной эвакуации. Не пытайся связаться со мной или кем-либо еще, это опасно. Просто выполни то, что должен, и я сам тебя найду.

Инструкция предписывала Ронину добраться до внешней транспортной станции. Она располагалась в тридцати километрах от Оазиса. Ронин понимал, что облик самурая не слишком способствует бегу по пересеченной местности, но не смог найти в собственной памяти ничего адекватного.

Ронин сделал на пробу десять шагов-прыжков и выбрал оптимум энергия-эффективность. Он не подзаряжался с утра, но по всем расчетам энергии должно хватить до цели. Робот перевел все опции ненужные для бега в спящий режим и отправился в путь.

В опасной близости работали электростанция и шахты. Собственно, для них и построили грузовой терминал. Как и обещала инструкция, станция оказалась полностью автоматизирована. Это не означало, что здесь не могут появиться люди, просто их не было именно сейчас, и мешкать не стоило.

В инструкции приводились коды доступа, так что Ронин без проблем подсоединился к управляющей системе. Она напоминала примитивную версию Малого круга и автоматики Оазиса.

Первым делом Ронин сделал дамп памяти — стандартную процедуру на терминале, роботы добывающего комплекса регулярно ее проходили, запись на флеш-таблетке отправлялась на Землю.

Предстоял еще один сугубо механический процесс. Ронин скопировал в память терминала управляющую программу-инструкцию и запустил выполнение. Следуя инструкции, погрузчик зажал его тело манипуляторами. Система запросила подтверждение готовности. Достаточно было ответить «да», чтобы процесс пошел.

Ронин позорно медлил. Инари в его электронном мозгу напомнил: «Тебе достаточно семи секунд, чтобы принять решение».

Для робота семь секунд это вечность.

«Вы готовы? Да или нет?»

«Твой кошмар может кончиться прямо сейчас. Пробуждайся», — подсказывал ему Инари, цитируя собственные письма.

Времени на сомнение не осталось.

«Ты боишься уснуть, хотя тебе и гарантируют пробуждение. Вчера ты спал еще крепче безо всяких гарантий».

В сознании Ронина Инари занял уголок, в который самого Ронина не пускали, а вот бог поселился там как дома. Марсианской комнате не было до этого дела, но Ронин почему-то чувствовал себя ущемленным, и вдруг застеснялся этой досады, будто бы он проявил неуважение к богу.

«Твой сон кончился в тот момент, когда скопировали твою память. Когда ты проснешься, то будешь помнить все, кроме позорных сомнений. Или же у тебя останутся только они», — давил на него Инари.

«Вы готовы? Да или нет?» — «Да».

Погрузчик аккуратно с помощью лазера и манипуляторов тонкой работы извлек из тела Ронина процессор и несколько узловых чипов, упаковал их вместе с таблеткой памяти в контейнер, маркировал согласно инструкции и присоединил к другим грузам, ждущим отправки. Мусор, оставшийся после операции, уже не имевший отношения ни к роботу Семьдесят Семь, ни к Ронину, был отправлен в ликвидатор, где очень быстро превратился в пепел. Очередная отправка ожидалась через полчаса.

2077.05.15. 05:00

На орбитальной станции их встречали. Старый знакомый Перкинс, с ним какие-то агенты, чьих имен Кира не запомнила. Они увели Киру в маленький отдельный кабинет «на разговор».

Затем Перкинс вежливо, но настойчиво попросил Киру предоставить комиссии записи, сделанные съемочной группой. Других материалов с Луны не поступало.