— А мы сможем отбиться то? — спросил Солор.

— Это зависит от того какой боекомплект у Градов, — устало ответил Полкан, — если достаточный, то они нас просто по площадям в пыль раскатают с дальней дистанции, а пехота под прикрытием БМП и танков остатки добьют. Если только танки, легкая бронетехника и пехота, то имеем шанс отбиться.

— Надо оставив заслон заранее вывести части из-под артиллерийского удара, при атаке вернуться на позиции, — посоветовал Еж.

— Это только один раз может получиться, — поморщился от совета Полкан, — да и то скорее всего первоначально противник проведет разведку боем с целью выявить огневые точки. Если оставить только заслон, его собьют и мы на позиции вернуться просто не успеем. Тут тактически грамотное решение только одно, сохранить личный состав и отступать, не дать противнику использовать своё преимущество в технике и вооружении. Провести разведку, определить местонахождение основных сил. А уж затем под прикрытием нашей артиллерии перейти в контратаку.

— Это нормально, — заметил Еж.

— Вот и попробуй это нашим местным "хероям" объяснить, — желчно бросил Полкан, и явно кого-то зло копируя заговорил, — Тут наши дома и семьи, отойдем их могут вырезать, отступать не будем. Стоять насмерть! — и по — командному с голосовым раскатом как на плацу, рявкнул, — А армия не должна стоять насмерть, армия должна побеждать!

— Мы не армия, мы ополчение, — тихо сказал Солор,

— Знаю, — уже спокойно и без надрыва ответил Полкан, неожиданно рассмеялся, — Эх помирать, так помирать, главное чтобы не зря.

— Ты Борис уходи, тут ад будет, — спокойно посоветовал Полкан, — напишешь потом про нас, глядишь кто и помянет. Ребята, — кивнул в сторону Снипа и Ежа, — тебя выведут.

— Я остаюсь, — выговорив, упрямо в "ниточку" сжал губы Солор.

— Как знаешь, — пожал плечами Полкан, — не маленький, уговаривать не стану.

— Какой у нас резерв времени? — по-деловому спросил Снип.

— Пока подойдут, развернутся, проведут разведку, пока с остатками разбитых частей наладят взаимодействие, — перечислял Полкан, — думаю до начала артподготовки и наступления часа два у нас есть.

— Еж, — тихо обратился Снип, к связисту, — Вызывай Ската. Если его группа "Т" с этим батальоном идет, то у нас есть шанс.

Внимательно и настороженно слушавшим его Полкану и Солору четко, грамотно объяснил:

— После уничтожения БПЛА и станции его управления, вероятность нового применения этих систем за такое короткое время минимальна. Это дорогая вещь, люди дешевле. Без артиллерийской разведки применения РСЗО бессмысленно, значит пошлют специалистов, а группа Ската умеет осуществлять корректировку, а также обнаруживать и уничтожать корректировщиков противника. Техника и навыки у этих ребят соответствующие. Если против нас бросили резерв, то скорее всего и они там.

Еж отошёл, достал передатчик и в течение нескольких минут вызвал Ската.

— Я, Снип, — услышал Скат, знакомый голос, с русским акцентом говоривший на английском языке и с использование сленга наемников, — Ты где, дай координаты.

Отошедший в сторону от группы офицеров батальона ВСУ обсуждавших порядок исполнения приказа об уничтожении отряда ополчения и поселка, Скат негромко, из привычной осторожности с поправкой на километр, назвал свои координаты.

— Я напротив, — сообщил Снип, — сколько заплатишь за данные по РСЗО?

"Русское говно" — с ледяным презрением подумал Скат о Снипе которого с 2001 года он знал ещё по афганскому контракту, хотя они работали в разных группах, и ответил:

— Треть от моих премиальных,

— Не меньше ста тысяч зеленых, — торговался Снип,

— Нет, — отказался Скат,

— Тут уже Феликса и его людей положили, слыхал? Туда же хочешь? — звучал холодно равнодушный голос Снипа,

О том, что c группой "Counter-Strike" утрачена связь и вероятнее всего она уничтожена, а передаваемым от нее данным доверять нельзя Ската уже предупредили.

— Твоя работа? — недобро поинтересовался Скат.

— Зеленые человечки их уделали, — сообщил Снип и не соврал, ополченцы на посту были обмундированы в форму цвета "хаки", далее он обнадежил Ската, — С тобой тоже самое будет. Тут не шутят, а по связи или по работе лазерного дальномера корректировщика тебя тут же обнаружат и накроют.

— Я сам по деньгам не решаю, — чуть подумав, проговорил Скат, — передам твое предложение. Жди ответа. Контрольное время тридцать минут. На связи!

Расчехлены на позициях установки РСЗО, заняли свои места их расчеты. Осуществив визуальную привязку карт к местности, готовы повести в атаку Т-64БМ "Булат" их командиры, за ними двинутся БМП. Ждет команды занять свои места пехота. Тяжко, муторно перед боем, многие нервно курят одну сигарету за другой, "подсасывает под ложечкой" куража уже нет, умирать не охота. Неубранные с прошедшего боя лежат и уже начинают разлагаться и удушливо вонять трупы убитых, раненых еще не вывезли, обезболивающие уже закончились, люди стонут и кричат от боли. А в эфире тишина. Все средства связи в режиме радиомолчания. Наученные горьким опытом все заранее сдали сотовые средства связи.

На другой стороне тоже радиомолчание. Тихо в эфире. В поселке затемнение, в затмении войны население опять прячется по подвалам. Негромкие разговоры на позициях ополчения и жжет предчувствие: скоро начнется, не все увидят рассвет. Обходит полевые укрепления командир ополчения Николай Васильевич Тулин, не шутит, не до шуток, среди ополченцев его бывшие ученики и их родители, все знакомы, считай рядом жизнь прожили, среди местных ополченцев прибывшие добровольцы, за считанные дни они уже стали своими, родными.

У командного пункта где собрались штабные офицеры прибывшего батальона и уцелевшие штабисты механизированной бригады угрюмый верзила в новеньком натовском камуфляже с нашитым на рукаве шевроном дивизии СС "Галиция" пытается допросить Ската, а тот с пренебрежением на русском языке с отчетливым (интонационно намеренно его подчеркивая) балтийским акцентом отвечает:

— Не понимаю я мовы или вы панове переходите на цивилизованный английский язык или хотя бы говорите на русском. А то может вы знакомы с эстонским языком? Буду рад ответить вам на все ваши вопросы на нём.

— Я вас спрашиваю, — раздраженно уже по-русски с южным говором спрашивает верзила в бронежилете, поверх разгрузка, автомат на плече, на поясе справа кобура с пистолетом, слева нож в кожаных ножнах, — почему вы нарушили приказ о радиомолчании? И как мне доложили наши специалисты, они запеленговали ваш разговор с противником. О чем вы говорили? С какой целью?

Как и все чрезмерно увешанные оружием люди, верзила имел внешность не устрашающую, а зло карикатурную.

— Если вы запеленговали разговор, — не скрывая насмешки, заметил Скат, — то вы должны знать и его содержание.

Верзила недовольно засопел, в приданной радиотехнической группе никто из связистов английского языка не знал.

— И вообще вы кто такой панове, чтобы меня допрашивать? — недобро скривил