— Все еще сердится, должно быть, за то, что я ей пригрозила. Но мне было куда интереснее путешествовать со старой герцогиней, — вздохнула Аврора. — Непохоже на Калли так долго злиться, но надеюсь, она скоро придет в себя. В конце концов, пока она не заведет друзей в здешнем обществе, у нее никого не будет, кроме меня.

— Вряд ли они достойны нашей герцогини, — съязвила Марта. — Приготовить ванну, мисс? Аврора кивнула:

— За ужином будут только Джордж, я и Валериан, но думаю, даже ради этого стоит потрудиться, верно?

Марта согласилась и, подойдя к стене, дернула за шнур сонетки Почти сразу же появилась горничная.

— Моя хозяйка желает принять ванну, — объявила Марта. — Будьте добры, распорядитесь, чтобы принесли горячей воды.

— Сейчас, мэм, — вежливо ответила девушка и присела, поскольку личная горничная была куда выше ее по положению.

Без пяти семь Аврора спустилась в гостиную, одетая в платье из сиреневого шелка. В разрезе верхней юбки выглядывала нижняя, в широкую сиренево-кремовую полоску. Круглый вырез был отделан крошечными пурпурными шелковыми фиалками, а рукава — кружевами — Добрый вечер, Валериан, — приветствовала она, сделав реверанс. — Кажется, я пришла слишком рано, поскольку Джордж еще не явился, а он никогда не опаздывает.

— Вы прекрасно выглядите, Аврора, — пробормотал герцог вместо ответа. Сегодня на нем были белые панталоны до колен, черный бархатный сюртук и шелковый жилет в черно-белую полоску. — Нет, ваш брат еще не пришел. Вам понравилась спальня?

— О да! И Марта очень рада, что получила свою комнатку. Весьма предусмотрительно с вашей стороны.

— Простите, ваша светлость, — вежливо сказал кто-то.

В дверях стоял камердинер Джорджа.

— Да, Уикем?

— Мастер Джордж просит его извинить, ваша светлость, но у него ужасно разболелась голова, и его, еще раз простите, наизнанку выворачивает. Он не сможет поужинать сегодня с вами. Предупреждал я его, чтобы надевал шляпу, когда садится в седло, да разве он послушает?

— Хорошенько лечите беднягу, — посоветовал герцог. — Надеюсь, к утру ему полегчает.

— Постараюсь, ваша светлость, — пообещал Уикем и поспешно удалился.

— Несчастный Джордж, — посочувствовала Аврора. — Его время от времени терзают страшные мигрени, и иногда, правда очень редко, расстраивается желудок. Что-то вроде приступа морской болезни. В детстве это случалось почти каждый месяц, а когда Джордж вырос, приступы стали реже. Маме приходилось сидеть у его постели и растирать ему виски.

— Расскажите о своей жизни на острове, — попросил герцог. Он взял Аврору под руку и, проводив в великолепно обставленную столовую, усадил справа от себя.

— Боюсь, эти подробности покажутся вам скучными и неинтересными, — засмеялась Аврора. — Должно быть. Каландра уже успела все уши вам прожужжать о том, как прекрасно мы проводили время.

— Ошибаетесь, ваша сестра передает лишь светские сплетни или без умолку болтает о модах, — горько вздохнул Валериан.

— Но во время путешествия… вы же пробыли несколько недель на корабле… — смущенно произнесла Аврора.

— Наш медовый месяц был весьма непримечательным, чтобы не сказать больше. Каландра либо хвасталась своим новым положением и титулом перед пассажирами, либо умудрялась заговорить их до смерти, описывая воображаемые балы, на которых ей предстоит побывать. По ночам же она мучилась морской болезнью, как по крайней мере утверждала. Я спал в каюте Салли, а Салли расстилала себе тюфяк у койки Каландры.

— О Валериан, мне ужасно жаль, — шепнула Аврора, порывисто дотронувшись до его руки.

Пальцы герцога судорожно сжались, стиснув ладошку девушки.

— Мне не следовало быть столь откровенным, Аврора. Прошу прощения, подобные вещи не для женских ушей. Я вел себя бестактно.

— Просто отказываюсь понимать Калли. Сестру словно подменили. Такой я ее еще не видела, — покачала головой Аврора и, покраснев, поспешно отняла руку. Кровь бешено стучала в висках, сердце болезненно сжималось. Господи, хоть бы он не заметил, что с ней сделало его прикосновение! Только сейчас она поняла, что все это время сравнивала своих новых знакомых с Валерианом Хоксуортом и сравнение отчего-то неизменно было далеко не в пользу первых. С таким настроением ей нелегко будет найти мужа! Нельзя питать к герцогу никаких чувств, кроме дружеских. Это тяжкий грех! Ведь Валериан — муж сестры!

— Давайте ненадолго забудем о моей жене, — предложил герцог, — и вы поведаете о своем детстве на острове Святого Тимофея.

— О, это было поистине сказочно, — начала Аврора. Возможно, ее воспоминания помогут Валериану лучше понять Калли, и между супругами наконец-то наступит мир. — Я в отличие от Джорджа совсем не помню Ямайки. Роберт Кимберли сразу же официально меня удочерил. Все документы были подписаны на Барбадосе, как рассказывала мама. Другого отца я не знала.

Слава Богу, хоть это правда! , — Мы никогда не ссорились. Конечно, я слышала, что многие братья и сестры частенько дерутся, но такого ни разу не случилось. Еще совсем маленькими мы придумали нечто вроде девиза и повторяли его лишь в самых важных случаях. Вы слышали, как мы клялись перед отъездом: один за всех и все за одного.

— Верно, — кивнул герцог, — но Калли так и не объяснила мне, что это значит. Очаровательно, поистине очаровательно. Продолжайте.

— Даже не знаю, что сказать… В нашем доме царила любовь. Мягкую и добрую маму легко было уговорить и даже обвести вокруг пальца. Папа был куда строже, но отнюдь не жесток, никогда не поднимал на нас руку, и нам очень редко удавалось умаслить его. Для нас выписали из Англии гувернера. Мы с Джорджем прекрасно учились и часто соперничали, кто лучше приготовит уроки. Калли же не слишком любила занятия и предпочитала вышивание, музыку и рисование. Мы с братом много ездили верхом я плавали, а Калли боится лошадей и терпеть не может воду. Кроме того, она быстро обгорает на солнце и поэтому не выходила из дому без шляпы и зонтика. Когда мы были маленькими, каждый день плескались в мелких заливчиках под присмотром Марты, но лет в шесть Калли поняла, что не желает купаться обнаженной, и с тех пор отказывалась ходить с нами. Едва только Джорджу исполнилось восемь, Марта велела ему входить в море в панталонах, а мне — в рубашке. Тогда мы никак не могли уразуметь почему, но послушались приказа. Марта иногда бывала ужасно суровой, и мама полностью на нее полагалась.

— И вы никогда не покидали своего островного королевства? — удивился герцог — К чему? У нас было все необходимое.

— И никто не приезжал в гости?

— Редко. Мамины родные на Ямайке лишили ее наследства и прокляли, когда она сбежала из дому со своим первым мужем. Он был из хорошего рода, но считался паршивой овцой в семье. Его убили на дуэли. Бедная мама! Она так верила, что сможет его исправить, но увы.. Через полтора года после его гибели она встретила папу. Мой родной отец оставил ее без гроша. Мамина кузина пожалела ее, пригласила на обед и познакомила с Робертом Кимберли. Мама говорила, что они полюбили друг друга с первого взгляда. Месяц спустя состоялась свадьба, так что мамины родные снова были вне себя от негодования из-за такого нарушения приличий. Они даже не пошли в церковь и предсказывали маме ужасную участь и все несчастья. Вряд ли их с радостью встретили бы на острове, даже если бы они и решились нас навестить. Нет, к нам почти никто не приезжал. Разве что плантаторы с соседних островов да капитаны проплывавших судов.