— Жила-была девушка, но собрала вещи и куда-то подевалась, — менторским тоном сказал криминалист.

— А вещи собрала, — кивнул, соглашаясь, Степан.

— И заметьте, какой порядок после себя оставила.

В комнате было чисто — ни соринки, ни пылинки, на шторах ровные складки, покрывало на кровати идеально разглажено.

— Заметил.

— Ну а теперь место, где произошло убийство.

Степан зашел в спальню, где лежал прикрытый простыней покойник.

— Здесь тоже чистота и порядок. Если, конечно, не смотреть на кровать…

Степан не мог не согласиться с этим утверждением. На тумбочках светильники, на столе хрустальный графин с водой, стаканы, на угловой этажерке шкафа фарфоровые статуэтки. И ничего не тронуто…

— Документы где были? — спросил он у Комова.

— В гостиной, в гарнитурной стенке.

— Деньги?

— Там же лежали. Сорок шесть тысяч рублей.

— Приличные деньги. Но их не тронули… Значит, не для того Толстухина убивали.

— Женщина с ним жила, — с важным видом сказал Погудев. — Занимала целую комнату, но, судя по всему, спала с ним. Простыня в том месте, где она могла лежать, смята. И простыня откинута, как будто она вставала на время, чтобы снова лечь. Встала, но не легла…

— И куда она подевалась?

— Вот я и говорю, что вопрос… Я осмотрел ее платье, обувь, похоже, размер этак пятьдесят второй, не хрупкого телосложения женщина. Да и соседи говорят, что девушка была в теле…

— И что?

— Ну, могла и хрупкая убить… Выстрелить в сожителя, пока он спал…

— Почему в сожителя? — перебил Погудева Степан.

— В паспорте убитого нет отметки о регистрации брака.

— Логично.

— Так вот, убить его было не сложно, во всяком случае, в техническом плане. Если рука крепкая, промахнуться с близкого расстояния трудно…

— Если она стреляла, гильзу тогда зачем забрала? — спросил Степан.

— По гильзе можно определить, из какого оружия стреляли.

— Откуда она могла это знать?

— Значит, ученая.

— Если ученая, должна понимать, что ствол можно вычислить по пуле…

— На всякий случай взяла, — пожал плечами криминалист. — Упала удобно, отчего не взять… И порядок в квартире навела.

— Зачем?

— Чтобы уничтожить следы своего пребывания.

— Тогда зачем платья в шкафу оставила, банки-склянки на трюмо?.. Нелогично…

— Может, она с вечера порядок навела. Убралась в кухне, легла в постель, а когда Толстухин заснул, взялась за пистолет…

— Возможно, все возможно. Личность сожительницы установили?

— Пока лишь частично, — покачал головой Комов. — Документов нет, фамилия не известна. Но соседи говорят, что Лиза ее зовут, очень симпатичная девушка в теле, лет двадцать. Добрая, отзывчивая, только глаза всегда печальные. Соседка сказала, что с женщинами так бывает, если они с нелюбимыми живут…

— Нелюбовь — штука суровая… Сколько ей, двадцать?

— Примерно.

— А ему под сорок.

— Под сорок, — кивнул судмедэксперт Палыч. — И далеко не красавец. Денег полно, а зубы гнилые…

— Соседка говорила, что вид у него болезненный был, — добавил Комов. — Как будто чахоточный. Она даже в больницу ему советовала сходить. Говорит, отмахнулся…

— Как он с соседями жил?

— Нормально, не конфликтовал. Деньги до зарплаты всегда одалживал… И с Лизой хорошо жил. Не обижал, говорят. И глаза светились, когда рядом с ней шел. Любил очень… Он — да, она — нет. Хотя и не факт…

— Где работал? Чем занимался?

— Не работал. Дома сиднем сидел, на улицу редко выходил. Соседка его раза раз пять-шесть за два года видела…

— Машина у них была?

— Да, темно-синяя «Хонда Аккорд».

— Документы на машину?

— Не было документов, ключей тоже… Похоже, уехала Лиза.

— Регистрационный номер автомобиля определили?

— Да, — кивнул Федот. — Через дорожную инспекцию, автомобиль на Толстухина был зарегистрирован. Я уже дал команду, ищут машину, и Лизу тоже…

— Думаешь, она?

— Не похоже, что тут кто-то посторонний побывал. И в доме чисто, и сработано чисто…

— Вот тебе и девушка с добрыми, но печальными глазами…

— Меня Битков настораживает, — озадаченно сказал Федот. — Что-то ему здесь надо… Может, Лиза на него работала, может, он заказал Толстухина…

— Зачем?

— Ну, мало ли что…

— А может, и не он… Может, его сейфовая комната интересует. Что там?

— Спасатели сейчас будут, узнаем…

— А нужны они, эти спасатели? — в раздумье спросил Степан. — Может, без них обойдемся…

— Как?

— Есть план… Дверь не трогать, квартиру держать под присмотром, усилить охрану, никого не пускать. Но это все пока…

Степан собирался убить сразу двух зайцев. Во-первых, он мог узнать, какие интересы связывали покойного с Битком, а во-вторых, без взлома попасть в тайную комнату…

Матвей нервно мерил шагами периметр конференц-кабинета; за витринными окнами веселится народ, всем хорошо, только ему дурно, и на душе переполох.

— Ну что там? — сурово спросил в телефонную трубку Сева. — Стоят?.. В оба гляди!

Матвей внимательно посмотрел на него.

— Менты на стреме, пост не снимают.

— Время уже — половина первого ночи!

— Как будто я в этом виноват! Не надо было светиться перед ними, — недовольно буркнул Сева. — Они тебя пропасли, врезались, что не все там чисто… Скажи спасибо, что до сейфа не добрались.

— Ты в этом уверен?

— Да. Есть информация.

С тех пор как Степан Круча взял Матвея в оборот, битовский ОВД попал в плотную разработку. Сева работал аккуратно, не лез на рожон, но мента из дежурной части прикормил.

Убили Генчика!.. Для Матвея это было таким шоком, что он даже забыл об осторожности. Правильно сказал Сева, не надо было ему светиться перед ментами… Но что сделано, то сделано…

— Дема где? — спросил Матвей. — Опять со своей бабой?

— Да ты что, какая баба? — возмутился Сева. — Тут такой шухер, все на ушах… Нет, здесь он, с Толиком крутится…

— Пусть крутится… А то расслабились, ля… И вообще, кончать надо с этими амурами. Генчик подженился, и что?