Егор не стал включать свою камеру, чтобы заснять разговор с проводником. Он подошел к сталкеру и тихо, чтобы никто не услышал, задал мучивший его вопрос:

— И что теперь, придется возвращаться и терять целый день съемок?

— Возвращаться? Проще уж тут, не сходя с места, друг дружке головы пострелять. Это за периметром возвращаться — плохая примета, а в Зоне… — Лангуст из фляги набрал в рот воды и привычным для одиночки способом слил себе на руки, смывая с них кровь, — а в Зоне — это всего-навсего верная смерть.

— И что же ты предлагаешь? Добить его на месте? Так зачем было ногу пилить?

— Добить? Идея неплохая, но, думаю, мы поступим иначе. Я «каремату» предпочитаю туристическую раскладушку, так ее можно использовать в качестве носилок. Будете его поочередно тащить для закрепления понимания в ваших бошках, что попавшие в неприятность члены отряда всем остальным создают лишние проблемы. Проблемы, от которых могут захотеть избавиться.

— Погоди, так ты хочешь, чтобы мы его на себе тащили аж до самого Разлома?!

На крик Егора обернулся второй оператор и быстренько переключился с пострадавшего коллеги на более важный разговор своего босса и сталкера. Ведущий это заметил и автоматически перевоплотился в хорошего парня, каким его знало большинство телезрителей.

— В профилактических целях я бы так и сделал, — тем временем продолжил свои рассуждения проводник, — это бы пошло лишь на пользу каждому из вас. Но мне после этой ходки больше с вами тропку не делить, да и вам мне спину не прикрывать. А потому воспитывать вас не стану. Сделаем небольшой крюк, отклонимся от маршрута. Тут есть перевалочный пункт, контролируемый службой охраны периметра. Сергей с ними, думаю, договорится, чтобы нашего калеку ближайшим патрулем к периметру уволокли. Конечно, все это будет стоить денег, но это отличный вариант решения проблемы, как для Зоны. И не будешь терять свой «ценный» съемочный день.

— Так и поступим, — кивнул Егор и, глянув в камеру второго оператора, добавил: — И если тебе вдруг что-то показалось… то хочу сказать, что жизнь человека я ценю больше, чем свою работу.

— Ой ли? А если бы это был не человек из съемочной группы, а участник? Сфоткал бы бедолагу на память, сказал бы на камеру пару печальных слов и бросил помирать здесь без зазрения совести. В этом же и заключается твоя работа — показать, как они все тут ласты склеят.

— Участвовать во всем этом — добровольный выбор каждого из здесь присутствующих. А моя работа — освещать события, связанные с этим выбором. И, как ты уже заметил, непредвиденная трагедия может случиться не только с игроками. Все мы здесь в равных условиях. Только у съемочной группы, плюс ко всему прочему, есть еще и дополнительные обязанности, — теперь Егор повернулся к оператору и уже работал исключительно на камеру. — Кроме того, что вся наша группа должна бороться за свою собственную жизнь, так мы обязаны еще и показать телезрителям, как выживают другие! В этих экстремальных условиях мы должны оставаться профессионалами и обязаны продолжать свое дело, несмотря на потери, травмы, увечья и постоянную угрозу нашим жизням! А потому пусть заткнутся все доморощенные философы и тепличные губошлепы, упрекавшие нас в том, что мы ничем не рискуем и с безопасного расстояния снимаем все те смертельные опасности, через которые проходят игроки. После сегодняшних кадров у этих уродов их поганые языки больше не повернутся сказать подобное!

Егор закончил свою пламенную речь и показательно отправился к пострадавшему оператору изобразить на камеру сочувствие. Оператор побежал вслед за ним, аЛангуст лишь ухмыльнулся и проводил их брезгливым взглядом.

Запланированный длительный привал накрылся медным тазом, и через полчаса отряд вновь выдвинулся впуть. Проводник очень спешил, за сегодня нужно было успеть не только позаботиться о пострадавшем члене отряда, но еще и найти новое место стоянки. И все это желательно было сделать до темноты, до того, как из нор и щелей выползет ночная хищная нечисть. Впрочем, идневная нечисть уже успела добавить хлопот.

Учуяв запах крови, за отрядом увязалась стая гигантских землероек. Облезлые пугливые твари размером с обычных волков семенили на тонких длинных ножках за людьми, укрывались в кустах и ямах и высовывали наружу свои хоботки, жадно всасывая воздух с дурманящим запахом. И даже прицельные залпы заставляли их лишь на секунды разбежаться по оврагам и трещинам. Но потом голодные твари опять сбивались в стаю и шли следом за людьми.

Выработанные за долгие годы рефлексы подсказывали мутантам, что нужно следовать даже за такими опасными созданиями, как люди, если от них исходит подобный запах. Эти стервятники не один раз со стороны наблюдали, как двуногие создания сначала упорно тащили на своих плечах раненых сородичей, а потом неизбежно бросали их, лишь символически присыпав сладкое мясо землей и камнями.

Их непрекращающееся протяжное групповое «ойканье» уже серьезно начинало давить на психику ходоков, отчего мужчины периодически останавливались и разряжали нервное напряжение вместе с рожком АКМа в сторону мутантов.

В очередной раз остановился пулеметчик отряда. Он молча передернул затвор пулемета, лег на землю и, схищным блеском в глазах, взял на мушку передовых землероек.

— Отставить стрельбу! — рыкнул лейтенант. — Мы у самого поста, могут неправильно понять. Последние полгода тут людно и неспокойно, и никто здесь рисковать не будет. Всем домой нужно, к женам и детям, а потому они сначала стрелять будут, а уж потом разбираться.

Неудовлетворенный стрелок поднялся с земли, быстро подтянулся и замкнул отряд. В это время проводник на пару с Сергеем уже буквально прорубали дорогу группе своими стальными походными лопатками, которыми с одинаковым успехом можно было и копать, и пилить, и резать, и, при необходимости, кому-то голову снести водин удар.

Люди процарапались сквозь последние живые изгороди терна и шиповника, растущего между обугленных стволов сосен, и оказались на самой вершине склона. Внизу, вдоль высохшего русла реки, название которой уже никто не помнил, растянулась долина, с одной стороны подпертая стеной высоких гор. Со стороны отряда пологими ступенями вниз вели террасы, поросшие выцветшим покрывалом трав. Кое-где насыщенными грязно-зелеными пятнами выделялись островки молодых туй и темнели серые безжизненные пятна дробленой породы.

— Вот она, финишная прямая! — Агент безопасности указал рукой на хорошо знакомую ему долину. — Гляньте, как народ ломится. Это уже самые последние запоздавшие караваны, которые не успели до начала сезона.

При первом же взгляде вниз сложившееся у ходоков впечатление о Зоне Три-Восемь, как о безлюдном и заброшенном месте мгновенно рассеялось. Внизу, по всей долине, минуя черные, рыжие, белые пятна, вытравленные на земле областями ИФП, ползли цепочки многочисленных торговых караванов. Большинство этих отрядов уже возвращалось из Зоны, таща за плечами огромные баулы скупленных аномальных культур. Им навстречу, строго следуя за проводниками, медленно плыли редкие грузовые машины, владельцы которых стремились предложить уставшим ходокам свои транспортные услуги. Итакие же редкие малочисленные группы смельчаков своим ходом сейчас топали вглубь Зоны Три-Восемь, только отправляясь в опасную ходку.