Обнимать временное безвременной любовью — это значит превращать всё временное в необъятное безвременное. В безвременном, в безгранном, в необъятном растворяется всё, что только возможно объять в границах своего понимания, в границах своего узнавания, в границах своих чувств и реакций.

Бессмысленно начинать с себя, когда вы кого-то обнимаете в состоянии любви, потому что себя нет в безмерной любви.

Всё, что можно измерять объятиями рук, объятиями осязания, объятиями чувств, объятиями сердца, растворяется в необъятной любви.

Обнимать формы жизни в состоянии безмерной любви — это значит растворять формы жизни в необъятном океане любви.

Если неудовлетворение, или ваш дефицит душевного тепла, или ваш страх ненужности вас толкает кого-то обнять, это значит, в этих объятиях нет любви. В любви не существует дефицита тепла, неудовлетворения или страха ненужности. Всё можно объять, и всё можно измерять объятиями, но объятиями невозможно постичь необъятную истину и необъятную любовь.

В необъятной любви вы видите только бесформенность в безразмерной непостижимости. Необъятную истину невозможно объять, а вы и есть этой истиной. Когда вы необъятная любовь, именно тогда вы это вы.

Обнимать кого-то из-за финансового успеха и обнимать кого-то из-за финансового забвения — эти объятия не имеют никакого отношения к любви.

Каждый слышит только то, что понимает, и только в любви ты слышишь только то, что необъятно и безразмерно вечно. В необъятном исчезает всё, что ты понимаешь о себе, и всё то, что объято в контуре твоего ума, в контуре твоего «Я». Нет в любви и того, что все сочинили себе, того, что обнимают.

Когда люди обнимают свои сочинения в лице других людей, это значит, они скоро в этом разочаруются. Всегда знайте, что все люди, которые сочиняют себе обиды, обижаясь друг на друга, это именно те люди, которые придумывают себе того, кого они обнимают. Вы всегда обнимаете свои сочинения, если вы способны придумывать обиды, которых в любви и в Боге нет. Обнимания и обиды связаны друг с другом, когда в вас нет любви. Вы всегда обманываете себя своими сочинениями, когда вы их воплощаете в жизнь.

Ты слышишь в других то, что в других зажигаешь. Если ты зажигаешь в людях негатив, это значит, ты только и слышишь негатив. Кто зажигает в людях любовь, вдохновляет людей на любовь, тот слышит необъятное, тот слышит безграничное, тот слышит божественное вне земных догм.

О нас думают плохо те, кто слышит себя такими, какими они себя понимают.

Что необъятно, то долговечно, поэтому обнимать временное — это ещё не значит любить. В вас нет любви, если вы обнимаете кого-то, как кратковременное, транзитное событие в вашей жизни.

Если вами управляют ваши личные интересы, вы сами догадываетесь, кого вы способны обнимать ради своих интересов. Если вами управляет меркантильность, все ваши объятия ложны до глубины ваших костей. Если вы обнимаете всех из-за своей выгоды, вся ваша жизнь — это эфемерный маскарад. Из-за денег все объятия не имеют к любви никакого отношения.

Необъятное — это лекарство от всего временного. Всё, что вы обнимаете, не становится истиной, истиной необъятной становится всё, что растворяется в необъятности. Поклоняться объятому — это значит ничего не ведать о необъятной любви.

Чем чаще тебе не хватает чего-то, тем чаще ты обнимаешь тех, кто тебе дал то, чего не хватало.

Из-за лишений вы можете обнимать кого угодно, но настоящие объятия происходят из-за внутреннего богатства любви. В формате объятого вам не найти необъятной вечности.

Если вы обнимаетесь из-за обусловленности смерти, это не про безусловную, необъятную любовь.

Дураки всегда обнимаются из-за рейтингов популярности. Люди, в которых нет истинной любви, обнимаются из-за сана, статуса, из-за наград, почестей, титулов, регалий и презентаций и высокого статусного положения в обществе. Вряд ли вы увидите Иисуса Христа, который бы обнимал первосвященника из-за его высокого положения в обществе, из-за его высокого сана, Иисус вообще относился к первосвященникам, к книжникам, к фарисеям и к богемным царским личностям, как к раскрашенным гробам. Кто превозносит, восторгается, прогибается, лебезит перед монашеской империей, тот и служит раскрашенным гробам. Любящий человек никогда не станет лакеем при монашеском царстве, при монашеском дворе.

Витринный человек — это человек, который всегда претворяется, что он любит кого-то.

Для мудрого человека любви любая царская, монашеская геральдика — это эфемерные детские рисунки незрелого ума, который находится под страхом смерти.

Если люди обнимаются подсознательно, чтобы защититься таким образом от смерти, от одиночества, от пустоты, от бессмысленности, от неудовлетворённости, чтобы укрыться от неопределённости и холодного, хищного мира, это значит, что эти объятия не про истинную любовь, не про духовную суть любви.

Обниматься из-за страха выживания, из-за страха заблудиться, пропасть или исчезнуть — это не про бессмертную любовь, в которой не существует смерти.

Когда люди обнимаются из-за опыта утраченных иллюзий, — это значит, люди обнимаются со своими вымыслами. Всё, что вы обнимаете, это ваши вымыслы, когда в вас нет любви и нет настоящей жизни.

Кто любит, тот в объятиях умножает благодать, а не ищет спасения от страха одиночества.

Человек — это бездна, если в объятиях не чувствуете, что бездна обнимает бездну, это значит, что вы никогда не познавали природу человека.

Если вымыслы стали для вас важнее человека, тогда вместо всех, кого вы обнимаете, на самом деле вы обнимаете не людей, а свои вымыслы.

Какой мир ты в себе открыл, тот мир ты обнимаешь везде. Тот самый мир оказывается в твоих объятиях, который ты в себе открыл.

Обниматься из-за беспокойства — это не объятия любви.

Как мать вас обнимала, такими будут все ваши объятия. Если вы способны любовью обнять всё своё поколение всей планеты, это значит, ваша мать вас обнимала гармонией, а не только материнским теплом и заботой.

Чем больше в вас любви, тем необъятней ваши обнимашки. Человек, который растворяет вас в необъятности, видит в вас ту истинную, неизмеримую суть, которую