В понедельник пришло электронное письмо от Натали с черновиком проекта, который, по ее словам, Брэмен сможет «продать». Натали сказала, что он дал добро и они готовы размножить «новый, более прагматичный подход». Как я и опасалась, на поверку новая версия оказалась водянистой и предательской. Из нее убрали многие прогрессивные меры, чтобы заткнуть рот оппозиции. После правки проект фактически предлагал поднять наценки на рецептурные лекарства — до двадцати пяти процентов для традиционных клиентов системы страхования здоровья престарелых. Вопрос об импорте дешевых лекарств из Канады и Европы даже не поднимался. Это неприемлемо. Закон должен изменить систему к лучшему, а не идти на компромиссы, пока не станет совсем бесполезным.

Когда я закончила читать, сердце у меня колотилось как бешеное. Хотя сначала я собиралась получить разрешение Р.Г. на то, чтобы выбросить исправления Натали, сейчас мне ужасно хотелось ответить немедленно, а Р.Г. был до вечера загружен встречами. Я не могла пойти к Джо Нуну, начальнику штаба Р.Г., потому что он еще не вернулся из долгой деловой поездки в Россию. Мне оставалось только взять дело в свои руки.

Я грозно потопала в Харт-билдинг, по пути сердито посмотрев на Ральфа. Похоже, он не заметил угрожающего взгляда, что еще больше меня разгневало. Когда я вышла из дверей, в голове у меня созрели две хорошие реплики (я собиралась выдать «бездарное бегство» и «прагматичный подхалимаж», поскольку питала слабость к аллитерации), и готова была встретиться с полированной броней Натали.

И слава богу, потому что заметила ее на улице вместе с каким-то пожилым мужчиной. Я не собиралась произносить обвинительную речь перед посторонними, но, встретившись глазами с Натали, была вынуждена вступить в бой.

— А, привет, — вяло сказала она и повернулась к своему спутнику. — Папа, мы с ней вместе работаем. Это… м-м-м…

Она не помнила моего имени, и это ее совсем не смущало.

— Саманта. — Я протянула руку отцу Натали.

— Доктор Рейнолдс, — ответил он.

Его рука была такой же холеной, как у дочери.

— Саманта работает с Робертом Гэри, — продолжала Натали. — Младшим сенатором из Огайо. Сенатор Брэмен собирается помочь ему провести пакет предложений по страховым пособиям на рецептурные лекарства.

Фу, какая она мерзкая.

— Да, кстати, я читала ваши исправления и хочу сказать, что вы выкинули из проекта самое главное. Вряд ли сенатору Гэри это понравится, — произнесла я, как мне казалось, идеально ровным тоном.

— Правда? — ответила Натали. — А я думала, что Гэри хочет провести этот закон. Но для этого надо быть чуть менее наглым и чуть более практичным.

— Думаю, сенатор Гэри согласится со мной, что прагматичный подхалимаж принесет делу куда больше вреда, чем пользы, — торжествующе парировала я.

Натали только моргнула от удара аллитерацией.

— Прости, папа, я не ожидала, что меня при тебе втянут в уличные дебаты, — омерзительно сладким голоском пропела она. — Саманта, давайте обсудим это немного позже.

— Не надо ничего откладывать из-за меня, — возразил тот. — Мне все равно пора на работу. — Он достал сотовый и отошел в сторону.

Отец Натали, похоже, из тех, кто любит поспорить. Сама же Натали явно не хотела разбираться с моими претензиями здесь и сейчас. Она глубоко вздохнула и смерила меня своим механическим взглядом.

— Саманта, я знаю, вы не верите мне, но ваш вариант проекта никогда не примут. Президент Пайл ничего не подпишет, администрация уничтожит проект прежде, чем он появится на президентском столе. Новую версию могут поддержать обе партии, и Пайлу будет сложнее от нас отделаться. В этом вопросе надо продвигаться маленькими шажками, и уверяю вас, что в ваших интересах придерживаться нашей линии поведения. Когда следующей осенью Брэмена изберут президентом, мы первым делом примем более полный закон. Но до тех пор мы должны постараться дать американцам распробовать, на что им стоит надеяться.

Она секунду терпеливо смотрела на меня, словно ждала, пока до меня дойдет. Но я прекрасно ее поняла. Поддержка в отдаленном будущем — это приманка, чтобы мы с радостью включились в рискованную игру Брэмена.

— Вы сказали, что не думаете, будто Гэри понравится наша версия. Это значит, что точно вы не знаете, — продолжала она. — Есть вероятность, что он прозорливее вас. Переговорите с ним, и мы вернемся к этому разговору чуть позже.

Договорив, она приняла мученический вид, словно объясняла мне прописные истины ради вящего блага кампании Брэмена. Я дерзко посмотрела на нее.

— Я так и сделаю, но сенатор Гэри прозорлив. Не сомневайтесь, страдающие пенсионеры волнуют его больше, чем собственные успехи на фракционных собраниях.

Что, съела, циничная ведьма?

Она снисходительно улыбнулась.

— Что ж, возможно, Гэри сумеет сдержать профессиональную зависть, чтобы мы смогли работать.

Ну, это уж слишком. Р.Г. не завидует Брэмену. Или завидует? Неважно, он не должен. Подобное предположение со стороны сотрудника Брэмена оскорбительно.

— Чему, по-вашему, сенатор Гэри может завидовать? — услышала я свой голос. — Бесстыдному популизму Брэмена? Или тому, что он получает взятки от индустрии медицинского страхования? Поверьте, я счастлива, что сенатор Гэри работает по-другому. И надеюсь, что мы никогда не станем такими, как вы.

Я не хотела заходить так далеко, но в меня словно вселился демон, сотканный из неповиновения и возмущения, и заговорил моими устами.

Натали ядовито поджала губы.

— Ну, это вряд ли, — прошипела она.

Внезапно я оглушительно чихнула, даже не успев прикрыть рукой нос. Что это было? Может, мой организм обнаружил, что у него аллергия на Натали?

Она отскочила и направилась к отцу, высокие каблуки ритмично выстукивали сигнал к отступлению.

Я привела себя в порядок и составила список последних достижений.

Потеряла лицо и самоконтроль, непроизвольно начав скандал.

Раз.

Разругалась с человеком, которого мой шеф назвал главным союзником.

Два.

Прибегла к гнусному и ребяческому переходу на личности, а также воздушно-капельной атаке, вместо того чтобы спокойно поговорить, как взрослые люди.

Три, четыре, пять и шесть.

Да уж. Ничего себе списочек. Но хотя мое поведение оставляло желать лучшего, я была права. Я сражалась за цельность законопроекта Р.Г. И за него самого. Это чего-то да стоит.

— У него есть пять минут? — спросила я Жанет, вернувшись в офис.

На вторую половину дня у нас был намечен инструктаж, но мне казалось, Р.Г. должен как можно раньше узнать о выяснении отношений с Натали. На лице Жанет отразилось сомнение.

— Я позвоню, если будет, — пессимистично ответила она.