Когда судно вернулось в Мурманск, в Европе уже началась война. И сразу же Казахстан получил ответственное задание: сопровождать знаменитый ледокол Ермак, который шел из Мурманска в Ленинград вокруг Скандинавского полуострова. Идти было сложно: в любую минуту можно было натолкнуться на дрейфующую мину. Казахстан шел впереди, готовый подставить себя под удар, шел как проводник-лоцман, когда было нужно, — передавал на Ермак запас топлива. Операция была проведена блестяще, и оба судна благополучно пришли в Ленинград.

Когда началась война с белофиннами, Казахстан получил мобилизационное предписание и служил в качестве транспорта — перевозил войска.

Весной 1940 г. капитан В. С. Калитаев сразу получил две награды: «Знак Почета» — за освоение Северного морского пути и медаль «За боевые заслуги» — за героизм, проявленный в войне с белофиннами.

Таким образом, к началу Великой Отечественной войны у Казахстана и его экипажа был отличный послужной список.

28 августа 1941 г. Казахстан уходил из Таллина, когда в город уже ворвались немцы и вражеские танки с берега обстреливали лесовоз. На борту судна находилось два пехотных полка, госпиталь в полном составе, работники Таллинского порта с семьями (всего 3600 человек, в том числе много раненых, женщин, детей). Никогда еще пароход не перевозил такого количества людей.

Не успел Казахстан отойти от порта, как ему пришлось отражать первую атаку противника. Море кишело минами, лавировать между которыми становилось все труднее и труднее.

Внезапно впередсмотрящие увидели по правому борту два немецких торпедных катера, которые выпустили по торпеде. Но последовал точный, искусный маневр нашего судна, и смерть прошла мимо. Не прошло и получаса, как судно подверглось новой атаке, в которой на этот раз приняло участие шесть катеров. Два из них удалось отогнать, но четыре, приблизившись, выпустили по торпеде. Новый искусный маневр Казахстана, и снова торпеды прошли мимо.

Но главные испытания были еще впереди. Неожиданно над Казахстаном появились самолеты с черной свастикой. Море закипело от разрывов бомб. Зенитный огонь Казахстана не мог противостоять натиску авиации. Фашистские самолеты выходили из пике буквально над мачтами парохода. Одна из бомб (а всего их было сброшено около ста!) разорвалась в машинном отделении. Огненный пояс разделил судно на две половины. Пламя объяло среднюю надстройку, вышло из строя рулевое управление, был разрушен паровой котел, перебиты пожарный и паровой трубопроводы.

Положение было катастрофическим. К тому времени из 35 членов экипажа в живых оставалось всего семь моряков во главе со вторым штурманом Леонидом Наумовичем Загорулько: старший механик В. А. Фурса, боцман X. К. Гайнгутдинов, машинисты А. Г. Шишкин и Л. А. Слепнер, кочегар А. П. Шумило и повар М. Н. Монахов. Капитан В. С. Калитаев был тяжело контужен, и взрывной волной его выбросило в море (через некоторое время капитана подобрали моряки нашей подводной лодки).

Судно потеряло ход, пожарные насосы не работали. Казалось бы, уже невозможно было погасить пожар и привести судно в движение.

«Целью жизни оставшихся моряков Казахстана, — вспоминал впоследствии Загорулько, — было довести пароход до Ленинграда и спасти тысячи людей от гибели. Мы приняли это решение без колебаний».

Прежде всего нужно было навести на судне порядок и дисциплину. Когда бомбы поразили Казахстан, на пароходе началась паника. И тогда штурман Загорулько обратился к находившимся на борту судна командирам и красноармейцам с просьбой помочь ему восстановить порядок и организовать борьбу за спасение парохода. В помощниках недостатка не было.

Люди сразу же включились в работу и сумели полностью заменить выбывших из строя моряков. Во флотском архиве сохранилось донесение, в котором указаны десятки фамилий «пассажиров» Казахстана, которые своими смелыми и решительными действиями помогли спасти пароход и довести его до Ленинграда. Это батальонный комиссар Гош, майор Рыженко, капитан Горохов, политрук Блохин, полковой комиссар Лазутченко, полковник Потемкин и многие другие.

Прежде всего обследовали корпус и установили, что пробоин ниже ватерлинии нет, так что опасность затопления не угрожает. Самым страшным был пожар на шлюпочной палубе, поскольку там находились боеприпасы. Этот наиболее опасный участок взял на себя Л. Н. Загорулько. С группой моряков и добровольных помощников он пробился сквозь пламя, и храбрецы начали выбрасывать снаряды за борт.

Нужно было любыми средствами погасить огонь. Насосы не работали, но в воде недостатка не было. Моряки и пассажиры на штертах черпали ее ведрами, кастрюлями и даже касками. Через девять часов изнурительного и смертельно опасного труда пожар был ликвидирован.

Но торжествовать победу было рано. Над пароходом появилась новая группа вражеских самолетов.

Положение было настолько напряженным, что у некоторых пассажиров нервы не выдержали: они стали прыгать за борт, особенно после того, как в угольный бункер упала неразорвавшаяся бомба. Но, к счастью, паникеров оказалось немного. Мужественные моряки и их помощники продолжали бороться за спасение судна. На этот раз помогла военная хитрость. С помощью дымовых шашек, тряпья и мазута устроили такой бутафорский пожар, что немцы решили: здесь им больше делать нечего. Самолеты улетели прочь.

Немцы в своих сводках передали сообщение о потоплении Казахстана. Но пароход жил. Убедившись, что один котел уцелел, солдаты и моряки под руководством старшего механика В. А. Фурсы ведрами залили котел водой, развели пары и... Казахстан пошел своим курсом. Машинный телеграф не работал, и тогда штурман Загорулько организовал живой телефон: команды в машинное отделение передавались по цепочке специально поставленных людей.

Чтобы не рисковать большим количеством жизней, было принято решение высадить часть пассажиров на ближайшем острове. К 6 ч вечера пароход выбросился на песчаный пляж одного из островков у берегов Эстонии, после чего самостоятельно снялся с мели и пошел на остров Гогланд, а оттуда — в Кронштадт.

Пришлось преодолеть новые опасности, но все закончилось благополучно. Когда пароход подошел к причалу, вид его был страшен: весь обугленный и израненный, без мачт и стрел, со сгоревшим мостиком, наполовину разрушенными и обгоревшими жилыми помещениями.

А когда люди бросились обнимать и качать героев-моряков, штурмана Загорулько они не нашли: из последних сил он добрался до своей каюты и потерял сознание. Врачи констатировали нервное перенапряжение.

За героический подвиг все оставшиеся в живых члены экипажа получили боевые ордена. Мужественные моряки перешли на другие корабли и продолжили борьбу с врагом. После окончания Великой Отечественной войны штурман Л. Н. Загорулько стал капитаном дальнего плавания, В. А. Фурса — механиком-наставником, достойно продолжали службу на флоте и другие оставшиеся в живых члены экипажа Казахстана.

В 1943 г. на Канонерском заводе в Ленинграде, в суровых