Пассажирский салон оказался потрясающе уютным — мягкая мебель, картины на стенах. Но более всего мое сердце согрел вид небольшого, отлично укомплектованного бара в углу. На отдельном столе стояла миска, до краев наполненная дивным овощным рагу с изрядными кусками тушеной говядины.

Я увидел, что мне не придется пировать в одиночестве. В салоне была рыжеватая блондинка Керрис и с ней трое мужчин. Все четверо явно изнывали от нетерпения и очень напоминали детишек, ожидающих появления факира. Когда я вошел, они встретили меня радостными улыбками.

— Обойдемся без церемоний, — сказал высокий чернокожий мужчина, показывая на миску с рагу. — Вы наверняка страшно голодны.

— Не стану отрицать, — кивнул я. — Буду счастлив, если мне впредь никогда не придется питаться триффидами.

Эти слова их удивили, и они обменялись недоуменными взглядами.

— Я принесу вам обещанный ром, — сказала Керрис, поднимаясь с кресла. — Но прошу вас, начинайте с чего-нибудь более существенного. — С этими словами она подошла к бару и плеснула в стакан щедрую порцию рома. — Да, кстати, — продолжила Керрис, — надеюсь, вы ничего не имеете против нашего общества?

— Напротив. Очень рад.

Не выпуская бутылки, она поочередно показала на всех мужчин и сказала:

— Познакомьтесь с моими товарищами по приключениям: Гэбриэл Дидс…

Вперед выступил чернокожий гигант. Он был значительно выше других и двигался так, как обычно двигаются атлеты, — расслабленно и слегка небрежно.

— Рад приветствовать вас на борту, мистер Мэйсен, — произнес он, с широченной улыбкой тряся мою руку.

— Просто Дэвид, — поправил я, столь же широко улыбаясь.

— Джентльмена со светлой бородкой зовут Дек Хорни, — весело продолжала Керрис. — Ни в коем случае не позволяйте ему усадить вас за шахматную доску. Его партии продолжаются целый день, и при этом он набивает трубку таким вонючим табаком, что за все время игры вам не удастся как следует сосредоточиться. Полагаю, дымовая завеса является частью его стратегических замыслов.

Деку Хорни на вид было года двадцать три, и он производил впечатление дружелюбного, хотя и чуть застенчивого парня. Молодой человек мне улыбнулся, однако шутка Керрис вогнала его в краску.

— И последним в нашей очереди стоит Рори Мастерфилд. Однако Рори первый, когда дело доходит до игры на банджо.

У Рори были глаза-буравчики и заостренный нос. Он улыбался, но взгляд его оставался инквизиторским, и вообще в нем было что-то от осы. Я потряс ему руку, и процедура знакомства завершилась.

— Ну и костюм был на вас, Дэвид! — восторженно сказал Рори. — На какой же машине вы летели?

Когда я назвал ему тип истребителя, Рори даже присвистнул. Затем прищурился с таким видом, словно пытался сохранить полученную информацию для последующего использования.

— Да вы ешьте, — сказал Гэбриэл. — Если надо, вам принесут еще столько же. Да, Дек, передай-ка нам хлеб. Он позади тебя, на тарелке. Этому парню надо входить в форму.

Дек передал мне тарелку, на которой возвышалась внушительная гора хлеба.

Аромат у рагу был просто великолепным. Вкус тоже не разочаровал. Я поймал себя на том, что с восхищением взираю на куски говядины. Создавалось впечатление, что в рагу щедрой рукой бросали целые бифштексы. Там находились какие-то желтые, незнакомые мне овощи, но вкусны они были необыкновенно.

Я с жадностью набросился на рагу и уже начал размышлять о том, как подступиться к здоровенным кускам мяса со столь жалкой ложкой, как вдруг заметил, что сидящие вокруг стола смотрят на меня, как дети на фокусника, готового извлечь из цилиндра кролика.

Я едва не поперхнулся, решив, что совершил какую-то чудовищную ошибку из области этикета. Однако испугался я напрасно.

— О, простите нас, — покраснела Керрис. — Мы на вас пялимся совершенно неприлично. — Она смущенно улыбнулась: — Мы совсем не ожидали, что подберем на острове Робинзона Крузо, да еще и пилота реактивного истребителя.

— Особенно такого, который сумел выстоять против великого капитана Шарпстоуна, — с широкой ухмылкой бросил Дек.

Несмотря на теплый прием, я не мог не беспокоиться о дикарке. Совершенно новая, непривычная обстановка в обществе множества людей могла серьезно повлиять на ее психику.

— Девушка, которую вы подняли на борт… — начал я. Но Керрис не дала мне закончить:

— Не беспокойтесь. С ней в каюте Ким Со. Ваша подруга вполне счастлива и успела съесть целую тарелку печенья. А как вам нравится рагу?

— Потрясающе! — с чувством произнес я. — Вы не представляете, насколько оно вкусное.

— Еще хлеба? Берите, не стесняйтесь.

— А как ром? — поинтересовался Гэбриэл.

— Великолепен! Просто великолепен! Я снова начинаю чувствовать себя человеком.

В беседу вступил Рори:

— Вам очень не повезло. Вы разбили суперклассную машину. Как это случилось?

Я объяснил, что первоначально мы пытались определить мощность облачного слоя, который, по нашему мнению, стал причиной темноты. Затем, поняв, что это не так, мы поднялись выше. В ходе полета связь с базой была потеряна, и пришлось совершить вынужденную посадку на зеленый плавающий остров.

Мое повествование, естественно, вызвало оживленную дискуссию о фокусах природы, не позволивших солнцу сиять так, как положено. Из этого диспута мне стало ясно, что с той же проблемой они столкнулись и в Нью-Йорке, из чего в свою очередь следовало — явление носит глобальный характер.

Я вглядывался в их возбужденные лица, поднося ко рту кусок хлеба, изрядно политый остатками соуса. Покончив и с этим деликатесом, я спросил:

— Что привело вас сюда? Я впервые встречаю американцев, преодолевших Атлантику после Великого Ослепления.

— Великого Ослепления? — переспросила Керрис. — У себя дома мы называем это событие Началом.

— Начало чего? — фыркнул Гэбриэл. — Отличный пример искусственно насаждаемого оптимизма.

— Ну уж если на то пошло, — вмешался Рори, — то ни один европеец тоже не путешествовал на запад.

— По крайней мере в последние годы мы об этом не слышали, — добавила Керрис.

Я подавил искушение облизать пальцы и, осушив стакан с ромом, сказал:

— Это легко объяснить. Последние тридцать лет мы были настолько увлечены борьбой за существование, что все международные дела, включая путешествия, пришлось отложить.

— А мы наконец пустились во все тяжкие, — радостно заявил Гэбриэл. — Мы протащили это корыто с севера на юг от Полярного круга вдоль берегов Европы и Африки до самого экватора.

— Мы занимаемся картографией и собираем образцы животных, растительности и минералов, — пояснил Дек.

— И пытаемся определить границы распространения триффидов, насколько это возможно, — сказала Керрис и спросила: — Еще рому, Дэвид?