того времени. Это не помешало ему описывать полностью реализованный коммунизм (ср. «Комментарии к книге Милля» и определённые моменты в Grundrisse) и демонстрировать самые главные элементы перехода к реальному господству капитала, фундаментальные характеристики того периода; но он оказался не способен произвести работу над синтезом (неслучайно «Капитал» остался незаконченным). С большими на то основаниями, он не стал описывать революционное становление коммунизма в момент достижения капиталистическим способом производства реального господства (причём последнее он описал подробно, как и переход к нему на основании формального господства).

Многие отвечают на это, что было бы неверным утверждать, что Маркс дал все необходимые указания, потому что, в любом случае, даже во время реального господства, будут существовать классы, а значит партии, что поэтому революционный класс должен будет учреждаться в партию и т.д.

Мы не отрицаем, что существуют инварианты, но:

1) следует установить границы инвариантности, в смысле пространственно-временной делимитации с тем, чтобы инвариант класс не занимал такое же большое место как инвариант населения или производства (эти инварианты были названы verständige Abstraktion в предисловии 1857-го).

2) развитие, становление, происходит отталкиваясь от частичного, а не от обобщений; поэтому следует изучать новую предрасположенность.

На ещё более глубоком уровне, мы должны, благодаря этому хорошо определённому реальному господству, вновь обратиться к теории Маркса в её ключевых моментах и вновь обнаружить некоторые фундаментальные пункты, ранее опущенные, забытые или просто вычеркнутые из анализа, потому что они были недопонятыми. Это не герменевтика, а постоянно возобновляемые попытки конкретно и чётко описать, что мы имеем в виду под коммунизмом как теорией, чьим незаменимым элементом является работа Маркса.

Эта теория объясняет становление человечества в качестве коммунистических сообществ, чьё единое целое формировал примитивный коммунизм, их разложение меновой стоимостью и её автономизацией, ставшей возможной только когда производительные силы развились до определённого уровня. Это движение уничтожило сообщества и одновременно породило индивидов и классы. Его триумф, однако, не является фатальным, и есть многочисленные свидетельства о том, что старые сообщества иногда добивались преобладания. Тем не менее, оно одержало триумф на Западе, с античным способом производства, но было затем поглощено феодальным способом производства. Только на периферии феодального общества меновая стоимость могла обрести жизненную энергию и дать дорогу капиталистическому способу производства, который мог обрести господство над производственным процессом только при отчуждении людей от их средств производства. Это отчуждение Маркс называл первой концепцией капитала. Так капитал реализовал то, чего не могли реализовать деньги, а именно установление материального сообщества через принятие на себя всей человеческой материальности, антропоморфоз капитала, с овеществлением и капитализацией людей. Этот процесс был завершён формированием фиктивного капитала, и, следовательно, фиктивного сообщества, в котором человек был полностью блокирован механизмом капитала, ощутимо-неощутимым бытием. Человек был полностью опустошён, его созидательная энергия выкачана и высосана, и он был отвержен даже от старого способа производства. Он становится маргинальным по отношению к капиталу, его отходом. Капитал становится автономным и преодолевает свои ограничения (нечто вроде сверх-интеграции), но он не может делать этого без человека, без своих необходимых отходов. Они являются ограничением для капитала. Постоянно возрастающее угнетение, прямое или косвенное уничтожение природы, приведёт пролетариев из универсального класса к бунту против капитала. Поэтому, они не могут больше черпать свои силы в прошлом или из человеческих основ, которые надо было бы сохранить в этом обществе, потому что должно быть уничтожено всё. Они должны создать движение своего освобождения, они не могут брать взаймы у старых схем, их партией может быть только партия-Gemeinwesen (нем. филос. термин, «бытие-вместе», прим. пер.), а она не сможет функционировать, если будет взывать к принципу централизации, или к её противоположности, федерализму. Вполне возможно, что восстание универсального класса напрямую создаст организмы, соответствующие коммунистическим возможностям в этом обществе, т.e. они сформируют сообщества, осуществляющие абсолютно отличную от этого общества практику. Невозможно предвидеть детали этого феномена, но мы уже можем воспринимать его как единственную возможность в борьбе против сообщества капитала (тенденция к объединению различных отчуждённых видов деятельности, формирование иного единства промышленности и сельского хозяйства, иных отношений между мужчиной и женщиной) и помимо этого, сам момент революционного взрыва определит происхождение более или менее развитой формы.

Движение меновой стоимости встретило дальнейшие трудности в своём триумфе вне Запада. Маркс не думал, что капиталистический способ производства должен был развиться в России. Он думал, что, напротив, община, с её особенностями, могла стать поддержкой для прививания коммунизма после победной революции на Западе. В любом случае, он не думал, что капиталистический способ производства сможет легко одержать триумф на славянских территориях, настолько сильной, по его словам, была жизненная сила общины. Столыпинские реформы и развитие капиталистического способа производства в промышленности заставили Ленина и большевиков совершить ошибку. Они недооценили жизненную силу и способность общины к сопротивлению. Община возможно меньше фигурировала в статистике, но она ещё не была уничтожена как поведение населения, привыкшего к определённой среде. Это привело к ошибочному отношению к крестьянству в желании насильно навязать ему развитие капиталистического способа производства (ср. вопрос украинского восстания и Махно, а также многогранную полемику на тему большевистского желания ускорить историческое развитие).

Деспотизм царя был заменён деспотизмом капитала, который мог быть реализован ценой пугающих репрессий рабочих и крестьян. Эти репрессии постоянно возобновлялись, словно тенденция к коммунизму была неустранимой.

Движение меновой стоимости в Азии несколько раз устремлялось к автономности. Формировались классы и индивиды, но, в конце концов, только через внешнее вмешательство капиталистических стран смог развиться капитал. Однако, он господствует над обществом формально, и мы живём в особенно важный период его перехода к реальному господству, благодаря усилиям мирового капиталистического сообщества, представленного американским капиталом. Азия может добиться равновесия только если старые базовые и центральные сообщества сменятся сообществами капитала, к тому же теперь, из-за слабости мирового революционного движения, мы должны исключить немедленное становление коммунизма.

По определению, вся человеческая история является историей утраты общности, более или менее укоренившейся в природе (отсюда преклонение перед природой), под воздействием меновой стоимости; борьба против неё в форме денег (общий эквивалент, универсальные деньги); затем капитал в качестве репрессивного сообщества ставит перед человеком необходимость его уничтожения в реальном человеческом Gemeinwesen; человеческом существе как универсальном полюсе и социальном человеке, как индивидуальном полюсе, а также в их гармоничной интерпретации.

Таков коммунизм, теория пролетариата в её классическом смысле, и в смысле универсального класса30, который уже является отрицанием в терминах класса и его инвариантности.

Мы всегда можем лучше определить, чего не хватает в работе Маркса с этой точки зрения и одновременно осознать элементы, помогающие нам понять в