Оно обещало всяческие кары тем, кто продолжит разбазаривать государственное имущество.

Это смешно, ей богу! Страна запасла того «имущества» столько, что каждого жителя Земли можно расстрелять сто раз. Но дяди с большими погонами все равно запрещали и угрожали. Опытный напарник, чье имя сослуживцы произносили коротко — Кир, предположил, что начальство боится министерской проверки и инвентаризации. Нашли от чего дрожать.

Под утро наступило такое эмоциональное отупение, что мысли про рапорты и начальство утратили свою остроту и тревожность. Хотелось домой. Спать. Остальное потом. А будут проявлять свой гнусный характер, можно припугнуть увольнением по собственному желанию. Смена вчера утром и так закрылась только на половину, вот пусть сами берут и катаются в этой душегубке фирмы «УАЗ».

Про увольнение Кир подумал не впервые. Эта мысль все дежурство преследовала его. Особенно когда один из уродов побежал на него, взяв с места не хуже профессионального бегуна. Того урода подстрелил Семен, спасибо ему за это, но сильного облегчения Кир не ощутил. Зачем так рисковать? Ради чего? Все вокруг орут про какой-то там долг. А кто кому задолжал? Молодой Семен, только отслуживший срочку? Или Кир, которого дома ждет жена и трое детей? Кто возьмет на себя долг обеспечивать безопасность его семьи, если он погибнет? Начальство?

Смешно.

Не смешно другое. Увольнение отменит перспективы повышения и нормальной жизни в будущем. Кир сам с пренебрежением относился к оставившим пост бывшим товарищам. Только это было пару дней назад. Сорок восемь истекших часов изменили мнение полицейского на диаметрально-противоположное. Люди просто не хотели рисковать семьями. Так же, как не желали вариться в котле большого города. Они вовремя сообразили, что отсюда нужно валить. И чем раньше, тем лучше.

Народ потоком повалил куда подальше. Многие надеялись переждать пандемию на даче. Только это вряд ли поможет. Область большая и защиты там не будет. Сколько получится прятаться в загородной норке, подобно мыши?

Кир не раз задумывался, кто он сам в этой ситуации? Кошка или мышь? Автомат на коленях указывал на принадлежность к хищникам. Но через два часа его нужно будет сдать. И топать домой без всякого оружия. Кем он будет тогда для урода, на которого можно легко нарваться?

Эти мысли не давали покоя. Кир не желал быть мышью. Если он — мышь, значит и семья его такая же. И сожрать их будет проще простого. Первенца Сашку и двух ясноглазых близняшек Людочку и Светку. Какой-нибудь урод нападет на них и будет жрать, отрывая от кричащих и плачущих тел куски…

Кир вздрогнул всем телом. Видимо так сильно, что автомат свалился с колен на пол.

— Ты чего? — спросил Семен. — Задремал чтоль?

Кир с усилием выдохнул пытаясь отогнать видение, придуманное измотанным рассудком.

— Закемарил малеха, — не стал он спорить. Это лучше, чем признаться напарнику, что представляешь себе всякую дичь.

— Потерпи, скоро домой, — подбодрил Семен. В силу возраста, он выглядел свежее товарища. Да и в целом был гораздо оптимистичней по натуре.

Они остановились за гостиницей Прибалтийской. Вышли, потягиваясь и активно разминая конечности. Пространство было большое и безлюдное. Небо было ясным, но на завтра обещали дождь. Кир смотрел на новый жилой массив выросший за какие-то несколько лет там, где еще недавно плескались волны Финского залива. Он вспомнил кафе на набережной, где они с супругой Катей любили выпить пива, любуясь закатом.

Когда это было? За два дня воспоминания превратились в кадры из старого фильма, снятого по мотивам чужой жизни. Два сраных дня…

Семен закурил. Легкий утренний бриз толкнул клубы дыма в сторону напарника. Кир поморщился и отвернулся.

— Сейчас бы чашечку кофе, — мечтательно произнес молодой патрульный. — Можно даже без круасана.

— Какаву с чаем, — мрачно буркнул Кир. Его мысли все еще крутились вокруг оружия.

Вот почему он не прикарманил в свое время пару конфискованных стволов? Так иногда делали с оружием, которое население сдавало участковым или просто приносило в отдел, когда владелец отдавал богу душу. В основном это было всякое старье. Но, иной раз, попадались весьма «живые» экземпляры. По бумагам его утилизировали, а на самом деле эти стволы растекались по дачам сотрудников.

А еще он жалел, что не увлекался охотой. Сделать охотничью лицензию ему, как менту, не представляло проблем. Зато сейчас имел бы на руках легальный ствол и было бы чем защищаться в случае чего. И хрен бы кто смог разоружить. Любого участкового с требованием сдать оружие в связи с чрезвычайной ситуацией Кир послал бы куда подальше…

Внезапная мысль коснулась сознания и попыталась умчаться прочь, но Кир схватил ее за самый кончик хвоста и удержал. Пока напарник курил, мечтая о кофе, Кир мысленно препарировал новорожденную идею. Приказа о массовом разоружении так и не поступило. Видимо наверху прочухали, что это может вылиться в реальное кровопролитие и не стали гневить и без того нервный народ. Тем не менее, на руках у населения вполне приличный арсенал. А участковый знает адреса. А Кир знает участкового…

— Сёма, бросай хабарик. Нам нужно кое-куда скататься.

Молодой вопросительно поднял брови, но вдаваться в подробности не стал. Надо, так надо. Только с кавказским акцентом, подражая манере таксистов, спросил адрес.

— Новосмоленская дом раз, — ответил Кир. — Два счетчика плачу.

— Командир, это длинный дом. Куда конкрэтно?

— В контору участкового.

Семен остался караулить машину, а Кир поднялся на высокое крыльцо. В небольшом помещении, где находилось нечто вроде опорного пункта местного участкового уполномоченного, воняло табачным смрадом и водкой. Но перед тем, как попасть внутрь, Кир долго давил на кнопку звонка, пока ему не открыл Валера Долгопят — гроза района, вверенного ему государством. Судя по опухшей физиономии, Валера тоже не спал этой ночью. Только вместо уродов он уничтожал водку, коей в небольшом предбанничке стояло несколько ящиков.

— Конфискат, — пояснил участковый, икая и порыгивая. — Малолетки подломили магазин. Я подломил малолеток. Постращал, попугал, заставил все сюда тащить. А потом дал пинка старшему и отпустил к мамке. Ты садись, налетай, тут… ик… сервилатик, буженинка. Водочки давай налью.

— Не надо водочки, — отказался сразу Кир, хотя выпить хотелось. Не с пьяным Валерой, а дома, после ванны, перед сном. — Мне еще с начальством сегодня за патроны тереть.

— А что патроны? Постреляли кого? — Валера удивленно икнул.

— Постреляли, — ответил Кир, испытывая желание подойти к участковому, схватить за грудки и как следует встряхнуть.

Но нельзя. Не сейчас.

Впрочем, удивление Валеры оказалось наигранным.

— Да знаю я, знаю, что постреляли. — Сказал он. — Вся округа на ушах. То тут, то там грохот. Война, честное слово.

— Так и