class="p1">Увидев меня, мужчина и женщина радостно замахали. Я ответила тем же. Как хорошо, что они так счастливы друг с другом!

Между визитами покупателей я успела собрать несколько наборов для вязания свитеров – этому меня научила бабушка. Я брала схему, находила все необходимое для создания изделия и упаковывала. Так покупатели экономили время и силы.

А еще я проверила, есть ли у нас онлайн-заказы. Магазин доставлял товары по всему миру. На сайте висел заказ из Шотландии и еще один из Канады. Пока я собирала пряжу, поступил третий заказ – на этот раз местный, с просьбой о доставке. Если клиент по какой-то причине не мог сам прийти в магазин, мы доставляли товар в любую точку Оксфорда – в основном из вежливости. Стоила доставка недорого. Обычно я отвозила заказ на велосипеде или пробивалась сквозь пробки на крошечном автомобиле бабушки.

К счастью, сегодняшний покупатель жил недалеко, и я могла добраться туда на велосипеде. Однако стоило мне внимательнее прочитать заказ, как у меня едва не упала челюсть. Клиенткой была Элспет Монтегю. Я сомневалась, что в Оксфорде живет много женщин с таким именем. К тому же бабушка упоминала, что раньше жена полковника нередко посещала магазин. Неужели она снова взялась за вязание?

Мы строили хитроумные планы, как наведаться к Элспет в дом, и тут она сама меня пригласила!

Я собрала все три заказа. Едва магазин закрылся, я тут же накинула пальто и забрала посылку для Элспет Монтегю. Остальные отнесу на почту завтра.

На улице было холодно. Я села на велосипед и направилась на Сент-Джон-стрит. Дома здесь принадлежали Георгианской эпохе – элегантные, с террасами. Многие из них переоборудовали в жилье для студентов, но тот, перед которым я остановилась, казался нетронутым. Я нажала на звонок, не зная, что сказать или сделать. Тут дверь открылась, и я лицом к лицу встретилась с Элспет Монтегю.

Ее скорбь по мужу уже не казалась столь сильной, и все же женщина выглядела бледной и потрясенной. Заметив у меня в руках пакет с логотипом «Кардинала Клубокси», она улыбнулась с облегчением.

– Спасибо, милая! Последние дни я сама не своя – и тут подумала, что хочу что-нибудь связать. Понимаете, я ни на чем не могу сосредоточиться: ни книгу почитать, ни телевизор посмотреть. А вязание так успокаивает, не правда ли?

– Да. Многих людей точно.

Я в их число не входила, но сейчас не время и не место для подобной информации.

Я собиралась как бы между делом поспрашивать Элспет об убийстве, но осознала, что мне это не по силам. Я смогла вымолвить лишь:

– Как вы?

Женщину вопрос ошарашил. Она внимательно посмотрела на меня и кивнула:

– Вы ведь там были, верно?

– Да. Мои соболезнования.

– С моим мужем всегда было непросто. И все же без него я чувствую себя потерянно.

Я была почти уверена, что Элспет можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Но что насчет других членов семьи?

– А как ваши дети справляются с утратой?

Женщина вздрогнула. Наверное, большинство людей были слишком тактичны для столь прямых вопросов. Особенно от странных доставщиков на велосипеде.

– Как и можно было ожидать. – Элспет плотно сжала губы, словно сдерживаясь, чтобы не заплакать. – Если честно, думаю, они чувствуют облегчение. Знаю, говорить так ужасно, но отец из него был так себе. – Женщина охнула и едва ли не выдернула пакет у меня из рук. – Да и как человек он, пожалуй, не подарок.

Я даже не знала, что ответить. Согласиться с ней было бы невежливо, но и отрицать очевидное не хотелось: все услышанное мною о полковнике подтверждало то, что он был мерзким стариканом.

– Если я не ошибаюсь, вы списали средства с моей карты? – уточнила Элспет.

– Да. Спасибо. Все уже оплачено. Надеюсь, вязание свитера порадует вас.

– Думаю, хотя бы успокоит. Спасибо, что привезли заказ. Все не могу уговорить себя выйти на улицу. Понимаете, люди смотрят…

– Если понадобится что-то еще, дайте знать.

Женщина кивнула, вновь поблагодарила меня и закрыла дверь.

Я села на велосипед, развернулась – и едва не упала. Навстречу мне шла та самая женщина из Ирландии, которая была в чайной в день смерти полковника! Возможно, не отреагируй я так, она бы меня и не заметила. Однако стоило ей увидеть мое лицо, как она подскочила, словно испуганный кролик, а затем поспешила в противоположном направлении.

Она что, решила, будто я ее не узнала? Или что не захочу поговорить с той, из-за кого меня чуть не арестовали? Я направилась следом за женщиной. Не скажу, чтобы у нее были шансы сбежать – шла она быстро, но я ехала быстрее. Гонка была просто нелепой: женщина все сильнее ускоряла шаг, но и мой велосипед не сбавлял ходу. Сент-Джон-стрит кончилась, и мы очутились у площади Веллингтон – на одном из тех затерянных в городе зеленых островков, при виде которых радуется глаз.

Погоня продолжилась вдоль литого забора, окружавшего парк. Увидев ворота, женщина рванула внутрь. Можно сказать, загнала себя в клетку – а значит, наверняка не собиралась бежать дальше. Я слезла с велосипеда и вошла в парк. Холодным октябрьским вечером, в сумерках, там не было никого, кроме нас.

Женщина замедлила шаг, пытаясь отдышаться на ходу. Я проследовала за ней к скамейке под деревом. Прислонив к скамейке велосипед, я повернулась к женщине и уперлась руками в бока. Я прекрасно помнила унижение, которое пережила, пока меня вели в полицейскую машину, и поэтому никаких теплых чувств к этой даме не питала.

– Это вы подсунули мне ту статью, верно?

Она ничего не ответила – лишь тяжело дышала, прижимая ладонь к груди.

Да, пожалуй, пытаться в пустом парке вывести на чистую воду возможную убийцу, которая хотела меня подставить, не лучшая идея. Однако я так злилась, что едва соображала.

– А ну объясняйте, что делали в чайной и почему у вас была та вырезка из газеты! И не смейте врать.

Женщина плюхнулась на скамейку.

– Я собиралась обличить его, – задыхаясь, пробормотала она. – Полковника.

Меня ее ответ не впечатлил.

– Обличить? А может, убить?

Женщина покачала головой, а затем сунула руку в карман верблюжьего пальто. Я вздрогнула: вдруг у нее там оружие? Однако она вытащила лишь пачку бумажных платков и высморкалась. Щеки у дамы раскраснелись: то ли от холода, то ли от бега – а может, от всего сразу.

– Я хотела публично обвинить его на глазах жены. Клянусь, ничего более! Я смотрела на него, набиралась смелости – и тут ему стало плохо.

Я вспомнила те статьи о полковнике, которые недавно прочла.

– Он убил дорогого вам человека?

Женщина неприятно, язвительно рассмеялась.

– Наоборот.

Я почти весь день провела на ногах. Я устала, замерзла и совершенно не хотела играть в ее дурацкие игры.

– Что?

Женщина убрала платок и положила руки на колени. На ней были перчатки – жаль, я не догадалась тоже их надеть.

– Из-за него родился дорогой мне человек.

Глаза у меня округлились. Теперь мерзли даже мои глазные яблоки.

– У вас был роман с полковником Монтегю?

– Не у меня. У сестры. – Она покачала головой. – Глупая влюбчивая Эйлин! Работала у него кухаркой. Видимо, искренне верила, что, узнав о ее беременности, он обрадуется. Конечно, вышло все ровно наоборот. Полковник просто взбесился. Заявил, что таким образом она пытается заставить его на ней жениться, и повел себя так, будто она во всем виновата. Он уволил ее и не желал больше знать ни ее, ни ребенка.

Никто не заслуживал такой ужасной