Ровно в 7 вечера я сидела за столиком в ресторане, благоухая всем имеющимся в моем доме парфюмом, передо мной стояла тарелка спагетти с морепродуктами и салат из авокадо.

Мы подняли бокалы за нашу счастливую встречу, и я уже радостно показывала фиги прямо в недовольную физиономию Ангела — Вредителя, забыв от счастья, что он всегда смеется последним.

Что произошло в следующую минуту, я даже не успела понять. События стали разворачиваться с такой быстротой, что я будто выпала из реального времени. Тарелка со спагетти взлетела со стола и мягко наделась мне на голову. В наступившей тишине я сидела с прямой спиной, в декольте мне сыпались мидии и креветки, соус залил глаза, и я лишь видела сквозь заплывшие ресницы какую-то возню, слышала звон разбивающегося бокала, кто-то, пыхтя и матерясь, тащил мимо меня кричащую девушку. Среди женских надрывных воплей я смогла разобрать только слова «старая шлюха» и «похотливый козел». Что-то мне подсказывало, что «старой шлюхой» в этой сцене выступаю я.

Мой визави скрылся из ресторана вместе с кричащей девушкой, и наступила тишина. Я нащупала рукой салфетку и протерла глаза. Официанты замерли с подносами в руках, люди не донесли до рта вилки с лазаньей. Весь ресторан в немом оцепенении смотрел на меня. Дрожащей рукой я взяла уцелевший бокал вина и осушила его залпом. Снимать с головы тарелку со спагетти было рискованно — все макароны рухнули бы в мое декольте вслед за креветками. Так что мне ничего не оставалось, как невозмутимо встать и гордо держа голову с тарелкой и свисающими с нее макаронами пройти в уборную. И только за мной закрылась дверь, зал рухнул от хохота. Вот, тут-то я поняла, что в этой истории самое страшное. Самое страшное — это выйти из сортира и рассчитаться с официантом. Я сидела на унитазе и тщетно пыталась выковырять креветки из декольте. Никогда в жизни мне еще не было так стыдно!! Впрочем… Да, я как будто вернулась в институтские годы, и вновь испытываю похожие ощущения, но тогда мне казалось, что самый большой позор в своей жизни я уже пережила.

Все началось с того, что я прогуляла весь семестр занятий по внеклассной работе. Вела их сумасшедшая бабуля по имени Галина Брониславовна Слоновская, которую все звали просто ГБ. Видимо, она была прямым потомком Дункана МакЛауда, так как большая часть наших преподов, включая ректора, когда-то были ее студентами, причем, уже тогда она была весьма преклонного возраста. По нашим приблизительным подсчетам, было ей лет 120. Старушка была в маразме, но кипучая энергия «вечной пионерки» била из нее ключом. Знай, успевай уворачиваться. Я не успела.

И вот, благополучно прогуляв полгода (проведя это время гораздо приятней — в ресторанах, на дискотеках и турбазах), я заявилась на последнее занятие перед сессией и попала в поле зрения Галины Брониславовны. В то время я являла собой весьма колоритное зрелище: модная китайская одежда с обилием люрекса, глубокое декольте, волосы, крашеные в 3 ультрамодных цвета (красный, синий, и зеленый), и боевая раскраска индейца племени Апачей, вышедшего на тропу войны. Серьги из латуни, свисающие чуть ниже плеч, дополняли картину неземной красоты будущего педагога, «властителя умов и сердец» подрастающего поколения. В группе меня любили, так как появлялась я там крайне редко, да и то, только затем, чтобы развеселить всех рассказами о своих очередных похождениях.

И вот, когда я сидела на лекции, изо всех сил изображая благость во взгляде, и пытаясь придать себе вид человека, с рождения мечтающего петь у костра «Взвейтесь кострами, синие ночи», безумный взгляд Галины Брониславовны сфокусировался на мне. Подозреваю, она была подслеповата, и мой колоритный облик привлек ее выдающимися габаритами фигуры и буйством красок.

— А это еще что? — Грозно спросила она.

«Это» вжалось в парту, судорожно перебирая в голове причины отсутствия на занятиях.

— Да это студентка наша, Оксана Новикова, — пришла мне на помощь наша староста. — Просто ее раньше на занятиях не было.

— И где же это ваша студентка полгода пропадала? — Насупила брови ГБ.

Я уже собралась лепетать что-то про хроническую диарею, как мне на «выручку» пришли наши парни. Что может быть более приятным для студента, чем поиздеваться над себе подобным?

— Да не ругайтесь, Галина Брониславовна, она на соревнованиях была! — Изгаляясь, кричали они с последней парты.

Группа замерла в ожидании стеба. Новикова!! На соревнованиях!!! Та самая Новикова, которая играючи перепивает небольшую команду рыболовного траулера, спит до обеда и всем своим распутным обликом просто просится на плакат: «Они позорят наш институт!»

— И каким же видом спорта вы занимаетесь? — Наивно спросила старушка.

— Как, вы не знаете? — Продолжали резвиться парни. — Она же чемпионка области по аэробике!!

Чувство юмора было чуждо «вечной пионерке», а слово «чемпионка» подействовало на нее завораживающе. Поэтому она тут же толкнула бравурную речь, перекрикивая ржущую группу, о том, что они должны гордиться тем, что с ними учится такой великий человек, как я.

После занятий ГБ приперла меня к стенду «Наши пионерские будни» и стала с придыханием рассказывать мне о том, что в ближайшие годы мы с ней горы свернем, возродим незаслуженно похеренную пионерию, и как чудесно, что есть еще в институте такие чудесные и активные студентки, как я!

На следующий день Галина Брониславовна выловила меня за жабры, когда я, не ожидая подвоха от судьбы, курила на лестнице института и кокетничала с парнями с истфака. «Ксюша!! — Громко завопила бабуля. — Чемпионка моя!! Пойдем со мной на кафедру физкультуры, я покажу этим бездельникам, какими людьми гордится наш институт!»

Лица «историков» повернулись в мою сторону и застыли в немом вопросе. Но объясняться было некогда, и я обреченно поплелась вслед за энергичной «пионеркой» на кафедру физкультуры, в ожидании позора и разоблачения. Надо ли говорить, что на уроках физкультуры я тоже ни разу не была?…

Но Ангел подсуетился и спас меня от разоблачения, видимо, предпочитая растянуть удовольствие от моего позора. На кафедре присутствовал только 70-летний спортсмен в отставке, ответственный за внеклассную работу на педфаке. Он был высок, подтянут и всецело сосредоточен на своих мыслях (т. е. на грешной земле его сознание присутствовало постольку-поскольку), глуховат и неадекватен. И, конечно, когда-то он тоже был студентом у Галины Брониславовны.

Мне сделали рекламу: комсомолка, спортсменка, активистка и просто красавица! А я старательно отводила в сторону глаза, стараясь не видеть вытянувшегося лица дедули, который, видимо, исходя из своего 50-летнего спортивного опыта несколько иначе представлял себе «чемпионок по аэробике». Но спорить с ГБ себе дороже, и пан Спортсмен, в безудержном желании угодить любимой наставнице, выдал гениальный план!

— Вот и чудесно! — Радостно закивал он головой. — У нас через неделю большая спортивная эстафета между пединститутом и высшей мореходкой. Кроме того, лучшие спортсмены города покажут свои показательные выступления. А ведущего нет. Вот пусть ваша чудо-девочка эту программу и проведет.