Айсвел о моей истории знал. Посмотрел на дела, потом на меня, спросил:

– Что передать Скотту?

– Пусть кончает его, – приговор я вынесла вообще без жалости.

Ее давно не было по отношению к этому человеку, и тот факт, что он «не человек» ничего не менял. Эта тварь сломала жизнь моей матери. Я вырвалась, я сумела справиться, а мать нет. И осознание того, что моего настоящего намеренно убила эта мразь, жалости мне это тоже не добавляло.

Капитан достал телефон, и позвонил.

– Как там наша птичка? – спросил он, и я догадывалась у кого.

– Птичка отправился в морг, и неожиданно встал, – сообщил Скотт. – Уложить снова?

– Да, пусть отдохнет, – у кэпа жалости тоже не было.

Я оторвалась от экрана монитора, и сообщила:

– Вампиры могут попытаться провести допрос.

Айсвел кивнул мне, демонстрируя, что понял, и произнес в трубку:

– Давай ко мне с женой на выходные, пожарим стейки.

– Идет, – ответил начальник тюрьмы.

Вампиры могут допрашивать трупы, но допрашивать пепел не способен никто.

И все, дело закрыто.

Только горько и тяжело осознавать, что, вероятно, моего отца убили намеренно. И мне плевать, особенная я или нет, факт остается фактом – моего отца убили, мою мать растоптали, мою жизнь… мою жизнь еще надо как-то спасать.

– Какие висяки нужны? – спросил Айсвел, убирая телефон.

– Все, по которым ВСБ перекрывало нам доступ, попробую сделать что могу, пока у меня есть возможность.

Утешать и отговаривать кэп не стал. Перешел дорогу вампирам, считай ты труп – кому как не полицейским это знать. Мы знали. Сделать ничего не могли, но знали.

Кэп сдвинул меня в сторону, и сел распечатывать файлы. Распечатываться они будут в его кабинете, так что я, кивнув, подхватила оба своих заявления и ушла в отдел кадров.

В морге встретила Навьена и нашего дока. Док лежал на операционном столе и притворялся трупом – хорошая тактика, правильная, надо бы взять пример.

– Княгиня, – прошипел тысячник.

– Что? Мне уже и наедине с трупами нельзя постоять? – возмутилась я.

Тысячник просто не нашел, что на это ответить.

Так что молча потащился за мной на второй этаж, перепугал кадровиков, постоял, пока я ставила подписи, потом мы отправились обратно на первый, в кабинет кэпа Айсвела, где все так же находился лорд Сторс, и на его лице степень офигения росла в арифметической прогрессии, потому как практически все вампиры владели скорочтением, так что он видел то, что распечатывал принтер главы полицейского участка.

А потому, едва я нагло прошагала к принтеру, забирать все файлы, решил на меня пошипеть, и начал с неожиданно шипящего:

– Княгиняшшшшшшш!

– Какой странный титул, – не могла не отметить я.

Лорд Сторс начал медленно звереть. Вампиром он был древним, а потому зверение имело ярко-выраженные признаки, как то выдвигающаяся пасть, исчезновение белков в глазах, рык из самой груди…

Родной и любимый ИКР-13 в моей руке оказался прежде, чем я даже осознала это – рефлексы, мать его. И я уже даже смутилась и хотела извиниться, но тут вспомнила его утреннее: «Ваш статус сейчас позволяет вам убить любого из нас. С принятием нового закона вы сможете столь же беспрепятственно убивать и людей», а потому ехидно поинтересовалась:

– Как вам перспектива быть беспрепятственно убитым, лорд Сторс?

Вампирские очи полыхнули багровым отсветом.

Да, получи вампир по морде! Между прочим было даже приятно, достало уже постоянно чувствовать себя беззащитной.

Но я несколько оторопела, когда лорд Сторс, вдруг опустившись на одно колено, опустил голову и произнес:

– Прошу меня простить, княгиня.

Вошедший следом за мной и Навьеном кэп Айсвел чуть не рухнул. А я… я вдруг начала понимать, это не я, это они все основательно попали! И пусть даже это будет стоить мне жизни, но так приятно поставить кровосов на место, черт возьми!

– Вы прощены! – пафостно возвестила я.

И, кажется, что-то явно не то сделала, потому что Сторс, Сторс которого я давно и не с самой хорошей стороны знала, Сторс который попил у нашего полицейского столько кровушки, даже не вскрывая нам артерии, смотрел на меня большими округлившимися глазами.

Даже неудобно как-то стало.

– Духи, – почему-то произнес Навьен, как-то очень аккуратно загораживая меня собой, – просто духи.

И пресекая дальнейшее развитие событий, он сначала хватанул все, что успело распечататься, потом меня за руку, и быстро вывел из полицейского участка. Я всего-то и успела, что захватить один пончик, ну и кобуру для ИКР-13.

И уже на улице, когда тысячник затолкал меня в машину на пассажирское сиденье, а сам сел за руль, я спросила:

– Это что сейчас было?

– Вот и мне интересно, – прошипел Навьен, чем-то крайне раздосадованный. – Мне очень даже интересно, что это было!

Так высказал, словно я тут вчера мужика убила.

– Слушай, На… – начала было я.

– Заткнись! – отрезал он.

И продолжая вести автомобиль на бешенной скорости, набрал какой-то номер. Что ему там сказали, я не услышала, но отчетливо увидела, как на лице вампира проступили желваки.

– Пожар, да? В медчасти? И как часто у вас в медчасти случаются пожары? Первый раз?! Ах проводка подвела… Старый аппарат искусственного дыхания? Неужели?!

И он вырубил телефон и посмотрел на меня.

Я… безмятежно ела пончик. Пончик был вкусным, с глазурью, все как я люблю.

– Вккуссно? – прошипел Навьен.

– Ошень, – ответила я. – Хошь кусочек?

Сунула ему надкушенный пончик. И вот меньше всего я ожидала такой подставы со стороны тысячелетнего, мать его, вампира – Навьен взял и сожрал его. Мой пончик. Мой! Надкушенный.

– Да, неплохо, – заключил он.

Я осталась с пальцами в глазури. И без пончика.

– Сволочь, – констатировала печально.

– Кто из нас? – ни к кому не обращаясь, произнес вампир.

– Ты, естественно, ты же мой пончик сожрал, – я развела руками.

Навьен вдруг странно посмотрел на мои пальцы левой руки, на которых осталась глазурь. И он как-то так на них посмотрел, что я взяла, достала салфетку, и вытерла руку, на всякий случай. Мало ли, вдруг он изначально на пальцы нацелился, а пончик это было так, на закуску просто.

***

О том, что несемся мы хрен знает куда, я поняла только за городом – просто занята была, пересматривала дела, складывала на приборную панель те, что не очень важны, и перекладывала на колени наиболее важные, как вдруг…