Через час мы наконец-то одни. Да, завтра ровно в полдевятого мы встречаемся с Томом и Геро, которые ни за что, никогда не будут больше разлучаться, и потом вместе поедем в загс. Йогурты они забрать забыли.

Суббота. Великий день. Великий день для Питбуля. Я просыпаюсь с осознанием того, что сегодня произойдет что-то неприятное. И это чувство с каждой минутой становится все сильнее и сильнее. Мариус говорит, мне нужно перестать видеть все в мрачном свете:

— Лучше помоги мне завязать галстук.

Я так волнуюсь, что не могу даже есть. Геро и Том уже ждут нас внизу на улице. Они похожи друг на друга как две капли воды. У них даже движения одинаковые. Перед зданием загса собралось уже много народу, и я, наконец, знакомлюсь с родителями Питбуля. Они очень милые люди, сразу предлагают нам перейти на «ты» и говорят, что благодаря мне Питбуль стал человеком. Как приятно услышать такое!

Родители Марго не приехали. И других членов семьи тоже не видно. Как, впрочем, и друзей. Я все больше удивляюсь.

— Они приедут позже, мои родственнички взяли напрокат автобус и, наверно, застряли где-нибудь в пробке, — кричит мне Марго.

— Откуда же они едут? — не отстаю я.

— Понятия не имею, подружка! — Марго пожимает плечами. — Сама давно этих товарищей не видела!

Все как при замедленной съемке. Марго отводит меня в сторону и говорит, что она еще не надела своего свадебного платья, потому что хочет переодеться в ризнице церкви, чтобы устроить Питбулю сюрприз. В своем широком темно-красном платье, в красных туфлях-лодочках, в красной шляпе, с красными щеками она очень напоминает переспелый помидор. У нее даже колготки красные. Если поставить Марго на проезжую часть, то на дорогах возникнут тысячи пробок, потому что водители будут ждать, когда загорится зеленый свет.

Работник загса повторяет еще раз, что он в порядке исключения согласился провести регистрацию отношений в субботу, хотя обычно он регистрирует только в будние дни, поэтому хватит разговоров, сейчас начнется сама регистрация, и после брак Питбуля и Марго будет зарегистрирован. Меня терзают смутные сомнения, что сотрудник загса — брат Сильвестра Левенталя.

Питбуль, испытывая сильный эмоциональный подъем, говорит «да», когда его спрашивают, хочет ли он сочетаться узами брака с Марго Дертельхубер, а когда такой же вопрос задают Марго, она выпаливает:

— Да ты че, папаша, а ты как думал?

Ужасно неудобно. А еще нужно поставить подпись под этим документом. Свидетельница со стороны Марго — супруга регистратора, потому что родственники и друзья Марго, как та говорит, стоят в пробке.

Мы выпиваем по бокалу вина и потом едем в церковь. Марго тотчас прячется в одном из церковных помещений.

— Что-то здесь не так, — шепчу я Мариусу.

Он испуганно оглядывается, как будто из исповедальни вдруг может выскочить Усама бен Ладен собственной персоной.

— Да не там же! — Я тяну его за пиджак. — Это я о Марго.

— Слушай, Каро, перестань! Можно подумать, ты ревнуешь, — говорит он устало.

— Каролин! — говорит Питбуль. — Я не могу дождаться. Скорей бы Марго вышла к нам в свадебном платье. Она говорит, вы нашли что-то необыкновенное!

Самое позднее через полчаса все решится, и тогда мне крышка. Пожалуйста, господи, пусть все это скорее закончится. Гости занимают свои места, и я в отчаянии смотрю на изображение Иисуса Христа на стене. Вдруг он сможет мне помочь? Но ничего не происходит. Я даже не могу сесть, потому что должна стоять вместе с Питбулем у алтаря. Я ведь свидетельница. Где только носит этих родственников Марго?

Органист играет свадебный марш Мендельсона — Бартольди. А потом открывается дверь, и входит Марго. Кисточки на охотничьей шляпе весело развеваются в такт музыке. Питбуль, а потом и все остальные в шоке смотрят на меня. Следом за Марго бежит какой-то бомж, размахивая такими же, как он сам, бомжацкими пакетами и гремя бутылками. Наверное, ему было скучно одному на улице.

Маузи кричит:

— Отпад! Скажи, Каро, это и есть то улетное свадебное платье? — Я же ничего не могу сказать, потому что все это кошмарно.

— Больше ты мне не подруга, — тихо говорит Питбуль, и я могу его понять. — Ты нарочно все это подстроила, так как терпеть не можешь Марго.

— Да нет же, она просто сама хотела именно этот наряд, — пытаюсь оправдаться я.

Питбуль сопит, не веря в мою искренность:

— Рассказывай что угодно и не смей показываться мне на глаза. Ты, ты… в самый прекрасный день моей жизни!

У меня по щекам бегут слезы. Что же это такое? Все, абсолютно все смотрят на меня как на злейшего врага. («Да, моя подруга Каро поможет Марго выбрать свадебное платье. У Каролин прекрасный вкус, и я так рад, что она даст моей невесте дельный совет. Вот что такое настоящая дружба!» «Ах, какой благородный жест! С такими друзьями хорошо идти вместе по жизни». «О да! На Каролин можно положиться. Мы друг за друга горой». «Теперь такое встретишь нечасто, дружба вообще большая ценность!») Я, конечно, могла бы просто пойти и напиться до чертиков в «Шорше», но я не осмелюсь, да и путь мне туда, наверно, заказан. И все из-за этого свадебного платья.

Марго неторопливо подходит к нам, она вся сияет от счастья. Священник крайне раздосадован, и это видно. Он с беспокойством оглядывается по сторонам. Скорее всего, бедняга предполагает, что где-нибудь за балюстрадой притаился охотник и уже целится в него.

Тишина. Марго стоит с Питбулем, Питбуль стоит с лицом мученика, священник стоит с усладой на устах, я стою с кольцами, и вдруг открывается дверь. Мы все разом оборачиваемся. Врывается огромная толпа народу. Священник говорит:

— Если есть человек, который знает причину, почему эта свадьба не может состояться, пусть скажет об этом сейчас или не говорит никогда.

Дверь церкви снова открывается, и к нам на всех парах бежит какая-то пожилая женщина. Она хочет что-то сказать, но, запыхавшись, просто грозит пальцем. Интересно, кому?

Марго кричит:

— Пошла отсюда!!!

— Кто вы? — спрашивает священник.

— Я мать! И я не позволю СВОЕМУ СЫНУ ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА МУЖЧИНУ!

Страшный крик оглашает всю церковь. Марго (Марго?) орет во всю глотку:

— Заткнись, маманя!

Питбуль падает в обморок. И заодно опрокидывает купель.

К счастью, тут рядом стоит красное вино, которое предназначалось для вечернего застолья. Я думаю, мне простится этот грех, если я немного выпью.

Прошло два часа. Мы сидим у нас на квартире на кухне. Кажется, все это уже однажды было, но когда? Потом мне приходит в голову, что наша история напоминает сцену из фильма «Четыре свадьбы и одни похороны». Там невеста по полной обломала Хью Гранта, и потом вся честная компания собралась у него дома на кухне и держит совет, как быть.