– Язык у них похож на славянский, видом они все беловолосые с голубыми глазами. Живут на Урале уже давно, богатства не ищут, знают все рудные места и умеют выплавлять железо и серебро с медью. Они иногда приходят в Соль-Камскую, приносят серебро и медь на обмен. Охотники чудины плохие и хлеб не сеют, на одежду и еду меняют свои металлы. А больше всего странно то, что никогда ни с кем не дерутся и не спорят. Вера у них такая, что запрещает вред людям причинять. Через эту веру они и ушли в горы, когда здесь начали люди селиться.

– А они не люди, что ли? – удивился какой-то подросток.

– Люди, да не совсем, от обычных людей, как мы, у них детей не бывает. А самих осталось мало, вот они и вырождаются. Все, небось, знают, почему на близких родственницах нельзя жениться?

– Что там не знать, знаем, не маленькие, – раздалось вполголоса со всех сторон.

– Раньше, далеко к югу от этих мест, жила одна только чудь белая, были у них большие города, в городах этих разные вещи были, инструменты волшебные. Говорят, даже летать они умели. Разгневали они своих богов, случилось землетрясение, и ушёл главный город под землю, а остальные города разрушились. Сами чудины стали умирать от проклятья богов. Убежали они из городов, города сожгли, и много лет ходило по земле племя белой чуди и становилось их всё меньше и меньше. Искали они места, где боги перестанут их преследовать, где снимут они проклятье и станут жить, как все люди. Вот и нашли. До них на Урале людей совсем не было. Это они показали славянам и уграм, как руду медную искать, как из неё медь делать. Но все места не открыли, для себя самые тайные и богатые оставили. Так и живут здесь чудины много лет, славяне и угры их не обижают, как за старую родню считают. Только жениться на них не женятся, детей не будет. А так люди мирные, добрые.

– А вещи у них волшебные остались? – с детским любопытством спрашивали подростки.

– Нет у них никакого волшебства, говорю же, даже охотиться не любят. Всю еду у нас меняют на металлы. Никаких тайн у них не осталось, только разве горы они знают, как ты свой дом. Говорят, подземных ходов они нарыли по всем горам и тайные пещеры знают. Поэтому, когда Халег хотел выпытать у них тайные ходы под землёй, спрятались они сами под землю. Долго искал их Халег, да так и не открылись они ему.

– А зачем Халегу эти пещеры? Какой в них интерес, сукна и еды там нет, разных украшений тоже нет, какой прок от подземелий? – удивились слушатели.

– А подземелья у них не простые, через всю землю тянутся. По этим подземельям можно до самого края земли дойти в любую сторону. И никто тебе не помешает, только зачем по ним ходить? Это купцы по земле плавают, товары меняют. А нас земля-матушка всем, что нужно, обеспечивает. Только не ленись да работай исправно, земля всегда на заботу ответит добром.

Время подходило к полуночи, Белов отправился спать в свою лодку. Укладываясь под свёрнутый парус, он с удивлением подумал, насколько стойки бесхитростные легенды простых людей, через сотни лет будут говорить о чуди белоглазой почти то же самое. Подземные тоннели через всю землю и подобные сказки переживут века и тысячелетия.

Утро началось торговым шумом. Умывшись, путешественник поднялся в Выселки, там вовсю раскладывали свои товары купцы с подручными. Это неспешное отработанное действо напомнило Белову раннее детство, когда он с бабушкой приходил на колхозный рынок или базар, как тогда называли, приходил рано утром, в сентябре это были ещё сумерки. И в этих сумерках торговки также раскладывали свои товары и также занимали свои привычные места, выверенные до сантиметра.

Так же раскладывали свои товары и торговцы в Выселках. Выверяли расстояние между своими и чужими товарами чуть ли не пальцами. Так же купцы отходили в сторону, а потом проходили по рядам своих конкурентов. Так же лучшие товары выкладывали со стороны покупателей. Да по большому счёту выбор товаров не очень отличался от старых колхозных базаров.

Тут лежали отрезы материи, и был небольшой выбор обуви, хотя валенок Белов нигде не заметил. Материя была однотонная и ярких цветов – синего, зелёного, алого. Белов, как всякий мужчина, не сильно разбирался в названиях и видах тканей. Но был удивлён некоторыми отрезами, где материал ну очень сильно походил на шёлк, бархат, хлопок. Хотя льняных тканей было больше всего, и они были самые дешёвые. Впрочем, слово «дешёвые» мало подходило для цены ткани. Ткани стоили, пожалуй, дороже всех остальных товаров.

Среди остальных были как раз «колхозные» товары – мёд, плетённые из берёсты короба и бочонки с крышками, домотканая белая материя, вырезанные из дерева домашние инструменты – от топорища и ложки до прялки и веретён, деревянные же фигурки-сувениры, как обозвал амулеты Белов. Был целый ряд с шерстью, которую привёз купец явно восточного облика. Он же торговал глиняной посудой. Завершали этакую выставку-продажу железные изделия – дверные петли, топоры, вилы, скобы и прочее.

Гость с удовольствием несколько раз прошёл вдоль рядов, приглядываясь к покупателям и продавцам. Он давно не бывал в столь людном месте и получал удовольствие от гудящей толпы. Даже не зная практически никого из жителей Выселков, старому сыщику не составляло труда разобраться в поведении местных жителей да и представить их примерную биографию. Отойдя от торговых рядов, он присел на лавку невдалеке и стал рассматривать толпу.

Вот идёт классическая патриархальная семья – муж с женой и трое старших детей, мальчик и две девочки. Явно идут без всякой цели, себя показать и на торговцев посмотреть. Видно, что надели самую дорогую одежду. Мимо них чуть не бегом спешит сухощавый мужичок к медным рядам, выбирает дверные петли. Очень привычная фигура в провинции даже в двадцать первом веке, видно, что строится мужичок и спешит купить минимальное количество необходимого, да обратно на стройку, пока зима не пришла. У суконных рядов супружеская пара с девицей выбирают материю. Ну, тут понятно, к свадьбе готовятся. Даже имя девицы можно не спрашивать, наверняка Малина, видно, что родители зажиточные, а вся многочисленная родня стоит недалеко и не подходит. Знать, глава семьи запретил советами мешать выбору любимой дочери. Это тоже всё понятно.

А вот две женщины лет тридцати, стоят почти рядом и выбирают шерсть на пряжу. И одеты почти одинаково, и стоят спиной к Белову, но сразу видно, что одна из женщин замужняя, семейная, а другая – одинокая, живёт без мужчины. Разная походка, разное поведение, разная судьба.

К торгу подошли Скор со Сладом. Почти сразу отец с сыном направились к суконному ряду, к родителям с девицей. Белов не удивился, что Слад и эта девица, теперь уже точно видно, Малина, отошли в сторону и разговаривали, глядя друг на друга. А мужчины степенно беседовали, поглядывая на соседей и торговцев. Сыщик ещё понаблюдал за торговлей и заметил, что народ начинает потихоньку расходиться. Настал и его черёд. Он подошёл к Окуню, который уже стоял возле своего товара один, без покупателей, и выложил перед ним свои безделушки. Купец почти не удивился, начал внимательно разглядывать баночки. Видно было, что он уже прикидывает, возьмут ли их в Булгарии и по какой цене. Белов оставил его с игрушками, а сам пошёл по рядам, где уже начинали потихоньку сворачивать торговлю.