все расплывалось. Несколько раз Маня напоминала куда и зачем мы идем. Но, когда я увидел Дом, пары алкоголя сразу выветрились. Кошки не было, мы обошли здание и сразу увидели дверь в подъезд.

– Ты трезвый сюда ходил, – рассмеялась Машка, – может, киска тебе тоже привиделась?

– Петросяна не вызывали, пошли!

В парадной было темно, я достал зажигалку.

– Страшно как-то, – прошептала боевая подруга.

– Не ссы лягуха, болото будет нашим!

Мы поднялись на пятый этаж.

– Слышишь? – да, за одной из дверей раздавались странные приглушенные звуки. Зажигалка погасла. Мне стало совсем жутко, футболка намокла от пота и прилипла к спине. Во рту стало щекотно и я уже хотел повернуть обратно. Нет, не из трусости, а в целях самосохранения, сердце вот-вот разорвется от страха. И тут Маша потянулась к зловещей двери. Лучше бы она почаще вспоминала, что мать и должна обеспечить Кате возможность закончить институт.

– Ladies first, kings after21, – пробормотал я и, оттолкнув ее, сам нажал на дверную ручку.

В итоге, это был самый страшный вечер в моей 27летней жизни. Машин смех долго звучал в ушах. Конечно, за дверью не обнимались Дракула с Фреди Крюггером, даже Карабаса не было. Там сидели два лица неопределяемой кавказкой национальности и пили дешевый портвейн. Мы их жутко напугали и они долго на смеси русского и еще пары языков пытались нам что-то объяснить и напоить своим пойлом. Маша – комик – любитель, спросила их про кошку. Тут вообще началась сцена их «Нашей Раши»

– Кака кошка, дэвушка? Мы кошка ни есть, тока в шаурма…

Я еле утащил Маню от ее новых друзей и вернул на теплоход. Насмеявшись и натренировав свое сомнительное чувство юмора, Маня все-таки уснула. А я долго сидел, вспоминая загадочное животное с красными глазами.

Глава 7. Снова Дом

Понедельник, по всем законам жанра, был ужасен. Толпы осоловевших на жаре групп активизировались. Турики лезли в рубку, спрашивали, как я докатился до такой жизни, просили сфотографироваться. Ощущение того, что солнце выбрало меня личным врагом, подтверждалось темными пятнами на капитанской рубашке. Моторист приставал с рассказами о своей девушке, судя по его словам, еще более тупой, чем он. Все гиды были чересчур громогласными и заглушали своими хвалебными речами Агату Кристи в рубке. Маша, видимо, со скуки писала злорадные смски про красноглазых рыб. От сушняка не спасала ни пятая бутылка Колы, ни бесконечный кофе. Но самое страшное, меня стала преследовать кошка, то она сидела на диване в рубке, то на верхней палубе, то на набережных и таращила свои алые стремные глаза.

Но забыли капитана два военных корабля,

Потеряли свой форватр и не помнят, где их цель,

И осталась в их мозгах только сила и тоска.

Непонятная свобода обручем сдавила грудь,

И не ясно, что им делать,

То ли плыть, то ли тонуть

Корабли без капитанов, капитан без корабля,

Надо заново придумать новый смысл бытия,

На ф-ииии-гаааа…

Горланил я, пытаясь напугать собственные глюки. Влюбленный, и от этого еще больше поглупевший, матрос безрезультатно пытался меня заткнуть. Не выйдет, со злостью думал я и пел еще громче. Но кошка не пропадала. Ее глаза были повсюду… Я решил вечером еще раз, ПОСЛЕДНИЙ сходить к Дому. После этого кошка оставила меня на растерзание только турикам и солнцу.

Ночь выдалась еще хуже дня. Теплый влажный воздух лип ко мне, будто мед, который я с детства ненавидел. Надо было все бросить и уехать с Машей, ее бабушка меня обожала, Катя тоже. С утра мы купили ей (Кате, естественно, а не бабушке) Барби номер девять и мишку номер сто двадцать пять. Я лишь раз был у них на даче, еще два года назад. Мне врезался в память огромный желтый дом, которому было слишком тесно на маленьком, шесть соток, участке, лысоватая лесополоса и гигантская соседская баня. Тогда, сидя с пивом на стареньком крыльце, я был абсолютно свободен. Помню, Маша втолковывала мне, что брак – это зло, свадьба, с белым пошлым платьем и гробоподобным лимузином, просто глупость, а совместная жизнь – кошмар наяву. Я смеялся, делал вид, что верю ей, приносил клятвы, что не повторю ее ошибку и смотрел, смотрел в машины глаза. В их прозрачной серости читались тоска и зависть. У нее-то и свадьбы нормальной не было, только большая любовь номер два и восемь месяцев беременности…

Увлекшись воспоминаниями, я чуть не прошел мимо Дома. Вот он. Те же обшарпанные стены, тот же унылый желтый цвет. Страх завладевал мной. Я вспомнил детский мульт: «вы мужчины или мыши? – МЫШИ, МЫШИ». Может тоже убежать?.. тихий плеск Мойки создавал подходящий готический фон для моих невеселых мыслей. Я стряхнул оцепенение и пошел в темноту.

Дверь, как и вчера, была на месте, она жалобно скрипнула, когда я ее открыл.

Темная лестница. Зажигалка. За границами ее огонька – Мрак. Последний пролет. Вчерашняя дверь с облезлой обивкой. Ручка. Вдох.

Комната была тускло освещена стоявшей на окне свечкой. На полу – тела вчерашних алкашей. Стены измазаны кровью. Над телами девушка. Ярко рыжие волосы скрывали ее лицо, она отрывает руку у трупа. Все как в замедленной съемке… Подносит ко рту и начинает ЕСТЬ! Она пожирает человеческую плоть!

Я не мог пошевелиться. Меня обуял такой ужас, что я не чувствовал биения собственного сердца. Руки похолодели, ноги отказывались держать меня.

Девушка подняла кроваво-красные кошачьи глаза…

Я полюбила утра холод,

И солнечный прозрачный город…

Воды проклятой пьяный говор,

И одиночество с тобой…

Вино не даст мне постареть,

Лишив последнего рассудка…

Позволь, позволь мне умереть,

Почувствовать себя ребенком.

Глава 1. Страх

Но забыли капитана два военных корабля,

Потеряли свой форватр и не помнят, где их цель,

И осталась в их мозгах только сила и тоска….

(Агата Кристи)

Надрывались в плеере братья Самойловы. Жаль подпевать в автобусе нельзя. Что у нас сегодня? – выходной. Удивительное рядом, последний раз выходные у меня были в апреле. Нормальное такое лето. Я в десятый раз набрала Костин номер. 8 805 8714591. Всегда помню цифры.

– Аппарат вызываемого абонента находится вне зоны действия сети…

Черт, что случилось. Ревнивая дура! Почему я Кристинин номер не узнала, коза – то кривозубая знает, где он, наверное. Котик, Котик, принц мой непутевый… (я Костю за глаза всегда так называла), может, на рыбок обиделся? Надо решать, что делать. Забить и ехать домой отсыпаться или.. приду я на