Мастер обращался к другому ученику — молодому человеку из России. Тот стоял возле верстака и продувал жиклеры.

— Надо было заменить стабилизатор, — неуверенно произнес тот. — По-моему, он сработался окончательно.

— Вот и займись им сам… — Хосе Норьега забрал стойку у черного ученика и положил ее на верстак. — А ты, Роке, — обратился мастер к чернокожему, — замени масло и проверь радиатор. Я поехал в Коста-Роха, вернусь не очень поздно, мне надо, чтобы этот «Плимут» был готов к шести вечера.

На улице щелкнула дверца «Фольсквагена-Жука», на котором ездил хозяин. Сергей, посмотрев на черную «Фурию» шестьдесят первого года выпуска, про себя чертыхнулся. Вот уже полтора месяца он вкалывает в мастерской Норьеги, но пока ничего по-настоящему нового для себя не почерпнул. Сплошная рутина. Радиатор-карбюратор-аккумулятор. Замена масла. Прокачка стоек. Конечно, есть определенная экзотика, вроде изготовления вручную шестерни для коробки передач к «Бьюику» пятидесятого года выпуска, но чтобы пришлось подобным когда-нибудь заняться дома, такое даже в страшном сне не приснится… Стоп, полтора месяца? И Норьега поехал в Коста-Роха? Зачем?

Он знал, что в районе под названием Коста-Роха, что в переводе значит Красный Берег, живут, в числе прочих, и те, от кого зависит сравнительно спокойная жизнь хозяина. Чья предпринимательская деятельность в условиях социализма возможна лишь при соблюдении ряда неписаных законов… Вроде бесплатного обслуживания некоторых обитателей Коста-Роха: секретаря партийной организации, комиссара милиции, алькальда и еще ряда лиц, называемых здесь «хефе политико».

К чести подобных клиентов, они приезжали к Норьеге сами, здоровались первыми и разговаривали вежливо. И то правда: если не такие, как Хосе, то кто заставит двигаться их «Шевроле» и «Понтиаки» невероятных для любой страны мира сроков эксплуатации?

Но лишь к одному человеку в Коста-Роха Норьега мог вот так запросто поехать сам: к колдуну. У старого Хуана и машины-то не было, кстати. Но обычай требовал, чтобы колдун обязательно возглавлял церемонию посвящения ученика в подмастерья.

Что ж, если это правда, то сбудется мечта идиота: советский инженер-строитель станет подручным у кубинского автомеханика… Но вот в мастера ему здесь уже не попасть: через шесть-семь недель закончится эта странная командировка, а чтобы стать механиком, надо походить в подмастерьях хотя бы год… Может быть, все-таки что-то удастся увидеть за последние недели в мастерской Норьеги?

…Руки словно бы сами нащупали нужный инструмент. С легким щелчком выскочил старый, потрескавшийся стабилизатор. На верстаке уже лежал похожий на пятнистую змею толстый жгут из «вареного» каучука. Сергей снял с крючка укороченный мачете, примерился… Раз! От жгута отлетел кусок, размерами как раз совпадающий со стабилизатором, невесть сколько лет назад созданным где-то в Детройте.

«Что ж, рубить каучук меня научили», — усмехнулся Лихоманов… Затем он начал устанавливать стойку. С легким металлическим щелчком та встала на место. «Во всяком случае, этого негритянского мальчишку я обошел; тому на подобную операцию нужно как минимум три минуты, а то и больше…»

Впрочем, юный Роке не терял времени даром: поставив на место очищенный, промытый и высушенный уже неизвестно по какому кругу масляный фильтр, не имеющий описания ни в одном из современных каталогов запчастей, он залил в двигатель масло, стараясь не пролить ни капли, словно это была самая дорогая жидкость из всех известных на земле нефтепродуктов… Но «Плимуту» опять, как и прежде, достался всего лишь простой автол.

Провозившись еще с час, Сергей сел за руль, а Роке встал возле открытого капота. Перекликаясь на жаргоне, понятном лишь механикам, молодые люди начали запускать двигатель. Стартер заржал, словно конь с техасского ранчо. Затем басовито ухнули цилиндры громадного V-образного двигателя, и утробный рокот заполнил помещение мастерской. Через толстый шланг, надетый на выхлопную трубу, на улицу повалил вонючий сизый дым, точно такой же, какой выходил из этой машины в те давние годы, когда еще не знали таких слов, как «экологическая чистота».

Двигатель вышел на устойчивые обороты, с ворчащим гулом заработал ровно, ни один из восьми цилиндров не пропускал такт. Роке захлопнул капот и приглашающе показал на выезд. Сидевший за рулем Сергей согласно кивнул, подождал, пока Роке снимет шланг с выхлопной трубы, и включил первую скорость, думая про себя, сколько же раз подобное движение производилось внутри этой машины в течение тридцати с лишним лет, да и жив ли вообще первый владелец этого «Плимута»? Кем он был?

Большая черная машина с на редкость «сердитым» дизайном блока фар и решетки радиатора выползла из-под навеса, и яркое солнце заиграло на полировке кузова и восстановленной хромировке стальных бамперов с «клыками». Звук мотора почти не был слышен, вибрация еле ощущалась, ход был удивительно мягким. Словом, все как и положено качественно сделанному автомобилю… Разве что салон подкачал — сквозь перелицовку из дешевого и уже изношенного велюра кое-где торчали заскорузлые, потрескавшиеся остатки кожаной обивки.

Тем не менее, машина по-прежнему вызывала восхищение. Лихоманов в очередной раз поклялся, что когда вернется домой, то купит себе настолько солидную машину, насколько позволят ему финансы. И никакой не джип — только классический седан. Жаль только, что об американском автомобиле с «плавниками» и двигателем в четыреста сил останется только мечтать… Отсюда, с Кубы, даже имея миллионное состояние, никто не сможет вывезти ни один подобный раритет: строжайший местный запрет на вывоз и строжайшее международное эмбарго.

…Норьега действительно привез колдуна Хуана — пожилого черного толстяка с покрасневшими белками глаз и крупным носом. Если внешность еще можно было отнести на гены, климат или возраст, то запах перегара слишком явно выдавал в старике любителя гаванского рома.

Ром, кстати, оказался едва ли не основным атрибутом затеянной спустя час церемонии посвящения в подмастерья. Кем был придуман этот обряд, из какого обычая он трансформировался — это уже вряд ли знали даже самые старые механики, ушедшие на покой. Двое из них, на вид не менее чем девяноста годов от роду, пришли в мастерскую среди прочих приглашенных, как цеховые старейшины. А всего под обширным навесом из рифленого железа собралось человек пятнадцать, включая, разумеется, самого Норьегу, а также некоторых из коллег по ремеслу, держащих свои СТО на городской окраине и в Коста-Роха.

Коллеги, они же конкуренты, как стало Сергею ясно почти сразу после начала работы у Норьеги, были на удивление лояльны друг к другу, несмотря на определенные различия во взглядах, насколько это возможно при социализме и наличии «Большого Брата». Цвет кожи на Кубе — вообще не повод для разногласий. Не забывая о своем кармане, мастера-автомеханики все же помогают коллегам, а то и передают друг другу выгодных клиентов, если вдруг возникает резкая нехватка времени или ремонтной площади. Молодой инженер серьезно подозревал, что цеховое братство не чуждо некоторых мафиозных принципов, вроде круговой поруки, а то и чего покруче.

Присутствующие образовали полукруг вокруг верстака, рядом с которым расположились Хосе Норьега, колдун Хуан, оба автомобильных ветерана, тут же с молотком в руке поставили ученика. На верстаке — литровая бутыль с желтоватой жидкостью.