Свет был только в одной комнате. Другая, окна которой выходили на противоположную от подъездов сторону и видеть которую с улицы я не могла, была закрыта. Свет был тусклым, и сейчас он светил в одном направлении. Из комнаты доносилось какое-то едва слышное бормотание. Я прислонилась вплотную к стене и бочком протиснулась в комнату. И сразу же поняла, что в ней находится только один человек. Он сидел на полу возле комода и шарил руками по полу. Рядом лежал фонарик, потому и свет от него сейчас был неподвижен.

Выждав пару секунд и приготовившись, я нащупала пальцами выключатель на стене и резко нажала на него. Яркий свет вспыхнул внезапно, разом осветив всю комнату. Так как я стояла наполовину в прихожей, меня он не ослепил, в отличие от незнакомца. Тот от неожиданности выронил что-то из рук, и это что-то громыхнуло на полу. Мужчина торопливо зашарил рукой, подхватил фонарик, вскочил на ноги и растерянно заметался по квартире, ошеломленно озираясь. Луч фонарика беспорядочно метался из угла в угол. Затем взгляд мужчины сфокусировался на мне, а точнее на пистолете, который я держала в руке. Человек открыл рот да так и остался стоять, непроизвольно начав поднимать руки вверх и не сводя взгляда с пистолета.

– Добрый вечер, – с усмешкой произнесла я.

– Д-добрый, – заикаясь, проговорил человек, невольно заслоняя глаза от яркого света и щурясь.

Я огляделась вокруг. В комнате царил полный бардак. Ящики комода были выдвинуты и выставлены прямо на пол – как раз в них и рылся посетитель перед моим приходом. Многие вещи были разбросаны. Шкаф-купе тоже оказался открытым: его дверцы разъехались в разные стороны, вещи на полках были переворошены. Антресолям, видимо, было уделено самое пристальное внимание – там вообще не осталось никаких вещей, шмотки были самым беспардонным образом вывалены с них и ворохом возвышались на полу.

Я смотрела прямо в глаза «пришельцу». Он уже более или менее сориентировался на свету, не щурился и не закрывался руками. И это было ошарашенное, перепуганное лицо музыканта Андрея Рубальского.

– Интересная у нас с вами встреча получилась, – усмехнулась я. – И главное, неожиданная!

Рубальский молчал. Я выразительно обвела взглядом комнату.

– Хочу заметить, что вы – очень беспокойный гость, – произнесла я. – Это я ощутила еще во время вашего присутствия у меня. Сегодняшнее ваше поведение это красноречиво подтверждает.

Рубальский лишь вздохнул, словно полководец, признающий свое поражение, и развел руками, давая понять, что ему нечего на это возразить.

– Ладно, шутки в сторону, – посерьезнела я. – Давайте-ка по-быстрому колитесь, что вы намеревались здесь найти?

– Ничего, – механически ответил Рубальский.

– Слушайте, мне некогда с вами возиться, – со вздохом произнесла я, убирая пистолет. – Если вы пытаетесь убедить меня, что просто зашли в гости в отсутствие хозяйки, не зажигая света, и решили дождаться ее, от скуки переворошив ее квартиру вверх дном, – дело ваше. Это я в том смысле, что вы можете настаивать на этом бреде. Но к вашему сведению, я уже позвонила в полицию, и они должны прибыть сюда в считаные минуты, если я не отзвонюсь и не скажу, что тревога была ложной. А я сделаю это только в том случае, если вы будете со мной откровенны! В противном случае я просто переадресую вас полиции. Хоть я и сама умею прекрасно снимать показания, полиция в этом деле тоже сильна. Только они не будут с вами настолько любезны. Народ этот, знаете ли, не слишком-то образованный и не обремененный культурным багажом, к творческой среде не относится, так что методы их будут, мягко говоря, грубоватыми…

Рубальский невесело усмехнулся уголком рта.

– Да не запугивайте вы меня! – махнул он рукой. – Я, конечно, не звезда мирового уровня, но и не бомж и не социально неустойчивый элемент, так что… Бить меня по почкам они точно не станут. Другое дело, что мне просто выгоднее побеседовать с вами, чем с полицией.

– Вот и отлично! – одобрила я. – Давайте объединим наши интересы и оба получим выгоду. Так что вы искали в квартире Валерии?

Рубальский вздохнул, потом махнул рукой и просто сказал:

– Пистолет.

– Пистолет? – Я не могла скрыть удивления. – Вас об этом попросил Минаев?

– Да нет же! – досадливо поморщился Рубальский. – Это мой пистолет. Вы в полицию-то позвоните, отмените их приезд. Я все расскажу. Или вы это просто придумали? – усмехнулся он.

Не отвечая, я достала сотовый и набрала номер Папазяна.

– Гарик, отбой, – проговорила я в трубку. – Все в порядке.

– Да? – с живостью отозвался Папазян. – Значит, у тебя свободный вечер? И мы могли бы провести его вместе?

– С чего ты взял, что у меня свободный вечер?

– Ну, ты же не интересуешься номерами, о которых просила меня узнать днем? Значит, тебя это не волнует. Я даже смею надеяться, что ты наконец-то, как и положено нормальной женщине, поняла, что в работе сыщика мало приятных нюансов и гораздо лучше проводить вечера с любимым мужчиной, чем с пистолетом!

– Зря надеешься, – отрезала я. – У меня нет любимого мужчины. Что же касается номеров, я как раз хотела тебя спросить о результатах.

– Ах, Таня, Таня! – с укором и сожалением проговорил Гарик. – Как ты потом будешь жалеть о своем легкомыслии! И очень скоро… Годы-то ведь идут, а, Таня? Уже меньше поступает предложений о свидании вечером – так ведь, а? Вон уже и морщинки при дневном освещении заметны, и за преступниками гоняться все труднее, а дома вечерами по-прежнему никто не ждет…

Гарик говорил все это с сочувствием в голосе, в котором при этом отчетливо слышались язвительные интонации.

– Так, давай пройдемся по номерам! – решительно перебила я его – Папазяну таки удалось меня задеть.

Гарик что-то пробормотал, вздохнул и, моментально перейдя на деловой тон, произнес:

– Значит, синяя «девятка» зарегистрирована на имя Сергея Викторовича Кузнецова, тридцати шести лет от роду. Сам Кузнецов чист – в смысле, в нашей базе данных на него ничего нет. То есть не судим, не привлекался и т. п.

– Да что ты мне разжевываешь, это я поняла! Адрес его есть?

– Есть, – ответил Папазян с нотками таинственности в голосе. – Но сначала по «бэхе». Владельцем ее является некий Теймуразов Самвел Мерабович. Адресок тоже есть.

– Он тоже чист?

– Как слеза младенца!

Что-то в голосе Папазяна, которого я знала много лет, указывало на то, что это еще не все и главная новость ждет меня впереди.

– Ну, не томи, выкладывай, – потребовала я. – Так и вижу, как ты весь сияешь, как… голый зад при луне!

– Работа частного детектива делает тебя грубой и неженственной! – уколол Гарик.

– Таковой меня делает общение с занудными полицейскими! – парировала я.

Эффект был смазан, но Папазян все равно постарался придать торжественности моменту.